Баят Орудж-бек - Россия и Европа глазами Орудж-бека Баята — Дон Жуана Персидского

• Название: Россия и Европа глазами Орудж-бека Баята — Дон Жуана Персидского
• Автор: Баят Орудж-бек
• Издательство: Филологический факультет СПбГУ, Издательство Санкт-Петербургского университета
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-8465-0405-1, 5-288-04139-3

Книга является вторым изданием перевода на русский язык труда азербайджанца Орудж-бека из племени баят, впервые вышедшего в свет в 1604 г. и посвящена описанию его путешествия в составе персидского посольства в Испанию. Написанная для европейского читателя, мало знакомого с жизнью Востока, книга содержит обширный материал по истории и географии России, Европы, Азербайджана, Персии и Турции, много места уделено в ней описанию обычаев народов этих стран. Являясь ценнейшим историческим источником, книга Орудж-бека представляет собой живое, увлекательное повествование.

---

В течение шести дней мы двигались, держа в поле зрения берега реки Эдер, и пришли в город, называемый Муромом. Это большой и очень населенный город, но так как мы ехали с поспешностью, то не имели возможности насладиться многими любопытными особенностями Мурома. Однако я не могу обойти молчанием то, о чем нам поведали и показали, и это хотя и своеобразный, но очень суеверный рассказ. По-видимому, главным занятием и торговлей этого города является дубление шкур крупного рогатого скота, и это делается в таком изобилии, что здесь находится тысяча и одна дубильня, всецело занятая этим ремеслом. Далее, в городе есть колодец, в который каждый дубильщик бросает свои тысяча и одну шкуру, чтобы они быстрее продубились. Но, когда в надлежащее время они вытаскивают шкуры из этого колодца, то всегда обнаруживают, что тысяча и одна шкура одного какого-нибудь дубильщика совершенно испорчены и загублены. Тогда его товарищи-дубильщики собирают вместе каждый свою тысячу, а одну шкуру тотчас дарят тому, чьи все шкуры были испорчены — а каждый знает свои шкуры по меткам и знакам, — и получается точно тысяча и одна шкура в компенсацию. Я полагаю, что это уловка сатаны, и даже сказал бы, что эта история ложь и не заслуживает доверия, так как мы сами не наблюдали ее. Но, с другой стороны, рассудим дальше: так как для дубления есть только один колодец с водой и так как все шкуры, которые бросают в колодец для выделки и дубления, одного вида и качества, то, по-видимому, почти невозможно поверить, что шкуры, принадлежащие одному лицу, пострадают больше, чем шкуры, принадлежащие другому лицу. Например, как можно утверждать, что у колодца имеются особые свойства — дубить в одном случае и портить в другом? Далее, как могло получиться, что число шкур так точно держалось, что всегда портилась именно тысяча и одна шкура? Все это несомненно доказывает, что это не природное действие воды, а в действительности дьявольская работа Сатаны.

Таким образом, мы проехали Муром, и в три дня достигли Владимира, двигаясь, как и раньше, к истоку Волги на санях. Этот город намного больше Мурома, имеет 12 тысяч дворов (или 54 тысячи душ) и имеет вид хорошо организованной и управляемой общины. Женщины здесь прекрасны, но их манера одеваться так безобразна и странна, и они обнаруживают так мало вкуса в подборе оттенков цвета, что одежда не украшает их. Мужчины все высоки и крепки. Вид этого города такой же, как и других городов, через которые мы проехали: и поскольку мы остановились во Владимире не более чем на день, то не имели возможности воспользоваться любезностью жителей города. Уже отсюда мы потеряли из виду реку Эдер, оставив ее по правую руку. Путешествуя по-прежнему тем же описанным выше способом, в сопровождении генерал-губернатора, у которого было сотни две солдат охраны, мы, наконец, прибыли ко двору великого князя Московии.

Его столица называется Москва, и она очень густонаселенна. По имени столицы названо княжество, Московия, а само название происходит от реки Москвы, которая омывает город Москву. Река берет свое начало в девяти милях от города, и судоходство по ней затруднено по причине извилистости ее русла, особенно между столицей и городом Коломной. Об этом упоминает Джованни Ботеро, который заимствовал это из сочинения Антонио Поссевино[255]. Далее он утверждает, что Москва, после того, как была сожжена и разрушена руками крымских татар и турок в 1570 году, стала размером не более чем два лье в окружности. Но я с особым вниманием обошел ее вокруг, исследуя это дело очень тщательно. Население города, я подсчитал, составляет 80 тысяч дворов (или 360 тысяч душ) и более. Они живут в отдельных домах с сараями и амбарами, и, следовательно, количество земли, занимаемой здесь людьми, более чем необходимо. Действительно, населенная площадь, показалось мне, полностью занимает окружность, по меньшей мере, в три лье, а может быть, больше. Город, однако, не обнесен стеной и стоит на открытой местности, и защитой ему служат болота, реки и лагуны, окружающие его. Огромный дворец (Кремль) окружен стеной, и он настолько обширный, что сам по себе является приличного размера городом. Дворец весь построен из камня и прекрасно сконструирован, особенно царские покои, которые спланированы на итальянский манер. Кремль так велик, что вся знать, которая лично служит князю, живет в Кремле. Я не знаю в действительности общее число тех, кто его населяет, но домов, которые видны за его стенами, насчитывается более шести тысяч. О нашем приеме я более подробно напишу в следующей главе.

Глава третья,

повествующая о приеме, оказанном нам при дворе князя Московии, о том, что мы увидели в Москве, и о том, что произошло между нами и князем, когда мы уезжали

Однажды в пятницу в 10 часов утра ноября месяца мы прибыли в столицу и нас гостеприимно вышло встречать множество народа, так как московиты — народ, падкий на церемонии. Так, когда ко двору князя прибывает какой-либо принц или иностранный посол, общественным указом объявляется праздник, и в этот день никто не работает. Далее, каждый должен там появиться, одетый в самые лучшие и красивейшие одежды, чтобы пойти на место встречи у входа в город. Это действительно хорошо, что они не делают никакой работы в эти особенные дни, но в другие священные праздники в году они работают на совесть, от зари до зари. Во всех других вопросах, однако, они точно соблюдают заповеди греческой церкви, к секте которой принадлежат.

Число придворных, вышедших встречать нас по указу князя — все они знатные вельможи, люди титулованные, графы и господа высокого положения, — показалось мне, превышает шесть тысяч человек. И чтобы привезти нас, князь послал две сотни маленьких экипажей, их везли красивые, ухоженные лошади, и каждый экипаж был утеплен, кучера хорошо одеты, лошади покрыты львиными и тигровыми шкурами; все это, чтобы защитить людей и лошадей от холода, который очень суров в это время года. За пол-лье до того, как мы достигли въезда в город, мы узнали, что посланы люди из княжеской охраны встречать нас, и затем они выстроились вдоль правой и левой стороны дороги, по которой мы проходили. Охрана вся состояла из пехотинцев и мушкетеров, не считая других солдат, вооруженных луками и стрелами; тех, кто нес фитильный замок, насчитывалось 10 тысяч. Мы держали путь через их строй, и каждый солдат стоял смирно и держал свой запальный фитиль зажженным. Чтобы вы могли понять, как велик царь, я должен упомянуть, что великий князь Московии[256] вдвойне царь, так как он владыка пятнадцати герцогств, шестнадцати княжеств и двух царств. Его земли протянулись на север к Арктическому океану, от залива Гранвик до реки Обь, на юге граничат с рекой Эдер, или Волгой, где достигают Каспийского моря; на западе граница его государства заканчивается Ливонией, где находится река Борисфен, или Буг; в то же время на восточной границе мы вновь находим Волгу. В длину Московия занимает 3 тысячи миль, а в ширину простирается на тысячу пятьсот миль.

Великий князь чрезвычайно богат, так как он владыка как жизни, так и имущества всех своих подданных, распоряжаясь ими по своему желанию. Он не допускает школ или университетов в своем царстве, чтобы, как он говорит, ни один не мог знать столько, сколько знает он сам; следовательно, ни один из его губернаторов, секретарей государства не может знать больше того, что великий князь позволит ему знать. Никому не разрешается обращаться к врачу для лечения, если тот иностранец, и ни один, под страхом смерти, не может покинуть Московию, чтобы поехать в другую страну, иметь общение с другим народом и выучиться чему-нибудь. В Московии нет ни нищих, ни воров; первым всегда дадут обильную пищу в любое время, а вторых наказывают заточением в тюрьму на всю жизнь. И никого не приговаривают к смерти за какое-либо преступление, а тому, кто в другой стране был приговорен, здесь дадут пожизненное заключение. Таким образом, человек, совершивший одно преступление, не может совершить второго, так как он, так сказать, заживо похоронен в тюрьме. В вопросах религии московиты очень чтят свою церковь. У них нет других книг, кроме Евангелия и Жития Святых, и все люди ходят с крестиком на шее. Когда человек входит в церковь, он вначале целует землю, в правой руке несет изображение нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа. Во дворце, над троном великого князя, всегда висит изображение Богоматери с митрой и посохом, одетой в одежды, как у епископа, и на ее пальцах много колец.

Итак, когда нас, наконец, привезли в Москву, всех поместили в великолепных домах, похожих на крепость: в одном они поселили особого персидского посла, который был послан к князю; другой дом определили нам с нашим послом; в третьем они поселили всех англичан, а для нашей охраны они назначили три сотни вооруженных солдат. Затем князь прислал нам девять переводчиков, которые отлично говорили на персидском языке, по три переводчика в каждый дом нашего посольства; далее он прислал нам много провизии. Затем мы отдохнули восемь дней, и в один воскресный день князь приказал своему мажордому привести нас к нему, и мы отправились в том же порядке, что и при въезде в город. Так же, как и в день нашего въезда в город, охрана выстроилась вдоль дороги, которая тянулась более чем на четверть лье, что мы должны были пройти от наших домов до крепости, в которой был дворец. Этот дворец, где живет князь, — крепость (Кремль), о котором мы уже говорили, где находятся 6 тысяч домов, все построенные из дерева, кроме царских покоев и внешних стен, сделанных из камня, как уже отмечалось, укрепленных и украшенных везде в итальянском стиле. Внутри крепости находится огромное число церквей, и в самой большой из них есть огромный колокол[257], в который ударяли, чтобы мы могли слышать его чудесный звон. Тридцать человек едва могли его сдвинуть, и он никогда не звонил, за исключением случаев рождения князя или его коронации.