Николай Вирта - Собрание сочинений в 4 томах. Том 4. Рассказы и повести

• Название: Собрание сочинений в 4 томах. Том 4. Рассказы и повести
• Автор: Николай Вирта
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1982

В четвертый том Собрания сочинений вошли повести и рассказы Николая Вирты, созданные писателем в 1947–1974 годы.

---

И вот появился высокий молодой человек с серыми открытыми глазами. Я вначале долго смотрела на него из-за кустов. Затем вышла и встала на пенек. Это мне было нужно для того, чтобы при разговоре смотреть собеседнику в глаза.

Увидев, что я не двигаюсь с места, Скомский подошел ко мне. Мы разговорились.

— Я слышала, что вы хотите учиться?

— Да, но у нас швабы, а они не разрешают полякам поступать в высшие учебные заведения.

— Надо и вам что-то делать, чтобы изгнать немцев.

Он ответил, что не имеет представления, как это сделать.

— Надо включиться в борьбу. Общими усилиями прогоним швабов, освободим Польшу, и вы осуществите свое желание.

Глядя прямо в глаза этому молодому человеку, я предложила ему быть моим помощником. Он согласился.

Через связных он передавал потом мне очень важные сведения о делах военных, экономических, о настроениях интеллигенции, помогал мне продуктами и деньгами. После освобождения Польши Скомский поступил в университет. Теперь он видный адвокат в Кракове.

Вот так я заручилась помощью помещика. Был случай, когда мне помог ксендз из села Рыбны. У него я прожила неделю, и из его покоев неслись позывные моей рации. Он знал, что я русская. Может быть, знал и то, чем я занимаюсь. Но он тоже был настоящим патриотом.

Не могу не рассказать о том, как ради нашей работы польские матери рисковали жизнью даже своих детей.

Нам помогала одна женщина — Клара. Она работала уборщицей в штабе большого соединения. При уборке кабинетов она подбирала документы-черновики, выброшенные в корзину, иногда просто брала со стола. Вынести эти ценные для нас бумаги она не могла, ее обыскивали. Для этого дела она привлекла шестилетнего сынишку. У него под рубашечкой прятала Клара бумаги. Мальчик выносил их, и она передавала потом моим связным.

Однажды, когда я жила в Чулове у Игнаца Торговского, ночью на чердак поднялся человек. Мне показалось, что идет привидение. Это был поистине живой труп. И только потому, что этого человека поддерживали Игнац с сыном, я сдержала крик испуга. Он бежал из Освенцима — ему помогли лагерные подпольщики. То был скелет, обтянутый кожей, в полном смысле слова. Беглец не мог даже разговаривать.

Трудно передать чувство ненависти, которым было охвачено мое сердце.

Руководитель краковского подполья Михаль был очень осторожным человеком с большим жизненным опытом подпольщика, человеком большого ума и отваги. Он умел находить верных людей и работать с ними.

Через Михаля и Валю ко мне поступала информация о передвижении войск, об их дислокации, о настроении солдат, об аэродромах, складах.

Важным стратегическим пунктом был Краковский железнодорожный узел. Через него проходили эшелоны с солдатами, вооружением и боеприпасами к Сандомирскому плацдарму.

Командование Первого Украинского фронта хотело знать планы переброски немецких войск. Об этом выведывали наши добровольные помощники — Михаль, Валя и их товарищи, жившие в Кракове и его районе.

Информация от них поступала ко мне устная: любая бумажка с записями означала смерть. Я запоминала сообщения и только потом выходила с ними в эфир. Но информацию приходилось проверять. Работы было очень много. Я почти не спала…

И вот я получила сообщение из штаба фронта, что ко мне на связь вылетает группа, для которой я должна приготовить явочную квартиру и пароли.

Это было так кстати! Мы установили, что немцы готовятся к строительству так называемого Восточного оборонительного вала. Он проходил в районе Кракова, Вилички, Бохни и других городов. Одной мне с этой новой работой никогда бы не справиться.

Для новой группы мы приготовили явочную квартиру в том же селе Рыбне у крестьянина Малика. В Кракове (там должна быть база группы) нашли жилье и работу каждому.

18 июля, когда болота Полесья остались позади наших наступающих войск, Верховное Главнокомандование приказало частям 1-го Белорусского фронта полностью очистить от фашистов Белоруссию и приступить к освобождению Польши. Люблинско-Брестскую операцию (18 июля 1944 года) начали 47-я армия генерал-лейтенанта Н. И. Гусева, 8-я гвардейская генерал-полковника В. И. Чуйкова и 69-я армия генерал-лейтенанта В. Я. Колпакчи. С воздуха наступавших поддерживала 6-я воздушная армия генерал-лейтенанта Ф. П. Полынина. Эти армии за два дня жестоких сражений прорвали оборону немцев западнее Ковеля, форсировали Западный Буг…

И вот они уже на польской земле!

23 июля освобожден Люблин: 1-я Польская армия под командованием генерал-лейтенанта З. Берлинга и другие части продвигались вдоль Вислы, готовясь к штурму Варшавы.

Между тем 28 июля сдалась Брестская группировка врага, окруженная 28-й и 70-й армиями.

Шли жаркие бои на подступах к варшавскому предместью Прага.

В конце августа мне сообщили, что группа вылетела.

В это время я поселилась в селе Сайка в пяти километрах от Рыбны, в семье крестьянина-батрака Врубля. У него были две дочери: Стефа, шестнадцати лет, и восемнадцатилетняя Рузя. Сам старик Врубль батрачил у Скомского, о котором я уже упоминала.

Корова, несколько кур, свинья, небольшой фруктовый сад — вот и все хозяйство этого человека, отзывчивее которого трудно встретить на свете. Недаром я называла его татусь, то есть отец…

Я сказала этому бедняку, что я советская разведчица, и что если меня поймают у него, то его семье будет несладко. Этот замечательный человек ответил мне:

— Если ты, русская девчонка, борешься за освобождение моей родины, как же я, поляк, буду стоять в стороне от борьбы? Конечно, оставайся у меня и будь моей дочерью.

Он действительно стал мне отцом. Когда по утрам я давала сеансы связи, вся семья стояла на страже.

13.8. «Украинцу». Начиная с юго-запада села Бочан, пересекая села Рыбна и Санка на Запад, роют противотанковый ров. «Комар».

Дочери Врубля были очень набожны. Кроме отца, ксендза, костела и работы, ничего они не знали. Они и песни пели только религиозные.

Вечерами, когда кончалась работа в поле и дома, я учила их нашим песням. Как менялись молодые лица этих покорных «овечек», какими они становились веселыми и задорными!

А группы все не было.

Однажды мне пришлось идти проверять разведданные за шестьдесят километров от села Санка. Когда поздно вечером я вернулась домой, татусь меня встретил взволнованными словами:

— Ольдзя, были русияны, солдаты. Много солдат, вооруженные автоматами, они очень стреляли и шли со стороны Кшешовицких лесов, расспрашивали об Ольдзе-Советке и будут ждать тебя в Чернихове на Висле, у заброшенной мельницы.

Какой соблазн видеть своих, слышать русскую речь! «Но, — думала я, — откуда взяться здесь, так далеко от фронта, в самом пекле, нашим советским солдатам? Нет, это провокация. Но неужели немцы ради меня одной разыграют такую сцену?»

И я решила рискнуть. На встречу отправилась в сопровождении своих постоянных телохранителей.

Как было велико мое удивление, когда я услышала голос:

— Стой, кто идет?

Это был секрет, наш секрет. Таких окликов было три, пока мы дошли до мельницы. Когда я появилась во дворе, такое началось! Меня обнимали, подбрасывали вверх, жали руку, целовали.

Это были действительно наши чудо-богатыри, десантники, которых должны были выбросить в Бескидах (отроги Татр), а выбросили в Верхней Силезии. Эти парни сто пятьдесят километров шли с боями в глубоком тылу немцев, пробиваясь к партизанскому отряду полковника Калиновского. Оказалось, они услышали от местных жителей, что где-то прячется «Советка-Ольга». Польские партизаны показали им хутор Врубля в лесу.

Бойцы угощали меня шоколадом, дали комплект питания к радиостанции, немного денег. Поговорив со мной, бойцы стали собираться в дорогу. Им нужно было переплыть Вислу.

Когда бойцы показались на противоположном берегу, я вспомнила пушкинских богатырей-черноморов.

Эта встреча взбудоражила меня, словно луч света проник в темную комнату. Я продолжала работать еще энергичнее, посылая в штаб все новые радиограммы со сведениями о противнике.

18.8. «Украинцу». Личным наблюдением. В селах Беланы, Лашки, Котов расквартированы моточасти около двух полков. Знак: ромб и квадрат, внутри три желтых кружка. «Комар».

20.8. «Украинцу». Через Краков на Восток прошли 24 эшелона, из них 14 — солдаты, пехота, 3 эшелона — лошади, повозки, танки, автомашины, боеприпасы. «Комар».

«Украинцу». Белице именье Радзивилла 18.8 разместился штаб летного соединения. Старший — генерал. «Комар».

И вот случилось то, чего я с таким нетерпением ждала: двадцать пятого августа на явку пришла радистка группы «Голос» Груша (Ася Жукова).

Командир группы «капитан Михайлов» (Е. С. Березняк) и его заместитель (А. Шаповалов) были выброшены с большой высоты далеко друг от друга. Поэтому вместе они собрались много позже. Верхняя Силезия считалась немецкой землей; это был очень опасный район для наших разведчиков, почти сплошь население его состояло из немцев.