Генри Олди - Баллада о кулаке

• Название: Баллада о кулаке
• Автор: Генри Олди
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12569-8

Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам-воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона незримо и неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Далее из великого Китая мы переносимся в Японию XV века и Харьков века XX.

Легендарные актеры театра Но и наши с вами современники, искусство древних лицедеев и современные школы карате, встреча с безликим нопэрапоном на ночном кладбище и рекламка «Ваша задача - выжить!». Тема боевых искусств — одна из главных в творчестве Г.Л.Олди, а романы «Мессия очищает диск» и «Нопэрапон» давно и заслуженно вошли в золотой фонд фантастики.

---

Он паясничает вполсилы.

Для затравки.

Это его девиз: «Малознакомого собеседника надо чуть-чуть раздражать, тогда он злится и говорит правду».

— Ничего я не подумала! — Ольга заставляет себя взглянуть Олегу в лицо; глаза девицы слегка на мокром месте. — Как-то само… само собой получилось. Извините.

— Да ладно, не за что извиняться! — вклиниваюсь я, дабы не торчать молчаливым столбом посреди комнаты. — Со всеми бывает.

Я не уверен, что это бывает со всеми, но слово не воробей.

Не вырубишь топором.

— Вы за стол, за стол садитесь, я сейчас еще две рюмки достану, — спешит внести свою лепту в «устаканивание» ситуации хозяйка дома.

Только тут я замечаю: на столе красуется початая бутылка коньяка «Коктебель», две рюмки, изрядная горка бутербродов с сыром и ветчиной, вазочка с фруктами, печенье… Выходит, «устаканивать» будем в прямом смысле слова.

А бутерброды — это хорошо! Это правильно. Мы ведь после тренировки даже пожрать не успели, сразу сюда мотанули.

— Я же говорила: у нас тут маленькие посиделки. А то я в последние дни совсем извелась, вот и позволила себе немного расслабиться.

Я ее понимаю. Я ее очень хорошо понимаю! Когда сын висит несколько дней между жизнью и смертью, а муж пропал незнамо куда, — поневоле изведешься! И вдруг разом выясняется: и муж нашелся (или почти нашелся, скоро узнаем), и сын очнулся, пошел на поправку.

Все понятно.

— Вы, Оленька, тоже выпейте, вам сейчас не повредит.

Оленька судорожно кивает и со всей осторожностью присаживается на краешек стула. Со стороны кажется: она готова опять вскочить при малейшей опасности.

Нервишки шалят?

Олег уже уцепил бутылку, вертит ее в руках, озабоченно нюхает. Это у нас обоих вошло в привычку — с тех пор как пару раз нам подсовывали «пальной» коньяк, пахнущий отравленными им же клопами.

— Вполне приличный питьевой коньяк, — выносит он свой вердикт. — Можно употреблять вовнутрь.

— Питьевой? А что, бывает другой? — удивленно интересуется Монахова, доставая рюмки.

— Бывает! — радостно сообщаю я, ибо этот вопрос возникает почти всегда. — Коньяк бывает коллекционный, питьевой и технический — для протирки физиономии продавца!

Ольга, не удержавшись, прыскает в ладошку и наконец расслабляется.

Эту классификацию разработал в свое время наш приятель и «собрат по перу» Андрей Шмалько. Кстати, смех смехом, а классификация вполне точная.

Подождав, пока хозяйка займет свое место за столом, Олег торжественно разливает коньяк по рюмкам. Рюмки у «просто Татьяны» правильные: небольшие, пузатые и с короткой ножкой.

— За то, чтоб вся эта история благополучно закончилась, и чем скорее, тем лучше! — провозглашает он тост.

— Ох, Олег, ваши бы слова — да богу в уши! — вздыхает Монахова, потом вздыхает еще раз и делает глоток.

Присоединяюсь.

Коньяк действительно питьевой.

Поставив на стол рюмки, мы, как два оголодалых хищника, набрасываемся на бутерброды с ветчиной.

— Дмитрий, если хотите курить, — курите. Здесь можно. — Монахова извлекает откуда-то из-за спины бронзовую пепельницу в форме остроносой туфли. — А вы, Оленька, рассказывайте. Дмитрий с Олегом, собственно, за тем и приехали.

Это мы, значит, приехали.

Никто нам не звонил, не звал, адреса не оставлял — сами приехали, коньяк учуяли, на хвост упали, сейчас приставать начнем…

Это я вредничаю, если кто не заметил.

— Да, в общем, рассказывать особо нечего…

Ольга явно не знает, с чего начать. Нервно хрустит пальцами, машинально пытается чем-то занять руки и в конце концов принимается накручивать на палец каштановый локон — точь-в-точь как моя жена!

— Вчера ко мне письмо пришло. От Владимира. Ну, я сразу Татьяне… Татьяне Васильевне («Ой, Оленька, ну какая я вам Васильевна?!» — кокетливо машет рукой хозяйка) позвонила, привезла ей письмо. Собственно, вот оно. Олег… («Ой, Оленька, ну какой я вам Семенович?!» — в тон откликается Олег, усмехаясь)… Вы, я слышала, инструктор по карате, и Володя у вас в свое время занимался… Вы лучше сами прочтите письмо — а потом скажите: может быть такое, о чем там Володя пишет?! А то я уж сама не знаю…

— Давайте письмо.

Надорванный конверт с торчащими из него тетрадными листками в клеточку, мелко исписанными от руки, перекочевывает к Олегу.

— Почерк разборчивый. Я вслух прочту, чтобы и Дмитрий слышал. — Мой соавтор обводит присутствующих вопросительным взглядом.

Возражений не поступает.

Монахов

«Привет, Ольга!

Это я, Владимир. Монахов. Извини, что не пришел тренироваться, как договаривались, но тут со мной столько всякого… В общем, кажется, я социально опасен, и мне надо держаться от людей подальше. Так что я «подался в бега» — надеюсь, временно.

Ты не думай, у меня с головой все в порядке… вроде бы. Нет, наверное, все-таки в порядке. Более или менее. Ты вообще не спеши письмо это рвать в клочки, ты погоди, потому что, боюсь, у тебя скоро начнутся те же самые проблемы.

Зря я тебе тогда рекламку эту подсунул; зря кассеты посоветовал купить! И сам зря купил. Я ведь, когда всего месяц по ним прозанимался, вечером с одним мужиком зацепился. Я тебе раньше не рассказывал. Ну, поддатый был мужик, матом меня обложил. Я ему советую: «Иди проспись!» — а он с кулаками полез. Я и отмахнулся. Раз всего. А он упал и не встает. Пена изо рта, хрипит. Женщина какая-то кричать начала, милицию звать: «Убили, убили!» — я и ушел от греха подальше. Испугался, что и вправду человека насмерть зашиб. Только когда уже за угол сворачивал — смотрю, пьяница тот шевелиться начал, встать пытается. Тут меня и прошибло: система-то действует! Раз ударил — человек пять минут в отключке! А я-то «Метабоем» всего месяц занимаюсь!..

Вот после этого я тебе рекламку и показал.

А вскоре стал за собой замечать: боюсь к людям прикасаться. Руки знакомым жать перестал… с женой в постель не ложусь… Потом толкнул в трамвае человека, случайно толкнул, и несильно вроде — а он в крик! Оказалось: вывих плеча. Он кричит, я на улицу спешу, чтоб не влипнуть… На улице понял: это что-то вроде инстинкта во мне проснулось. Могу силу не рассчитать и покалечить человека. Да, ты Татьяне, жене моей, письмо это тоже прочитать дай обязательно! Таня, я жив-здоров, только мне сейчас с людьми общаться опасно. Потому и из дому ушел. Я же за тебя боюсь, ну и вообще… Шурик-то в больницу из-за меня, дурака, попал. Я звонил, спрашивал, как он там… Век себе не прощу! Тань, Шурик оклемается, он обязательно оклемается, раз до сих пор жив!

…Короче, это все еще до турнира было… Ах да, я тебе, Ольга, про турнир тоже не рассказывал! Короче, начал я сам себя бояться. Горжусь и боюсь; вот такая история. А червячок-то все равно гложет: вот ты пузырем раздуваешься, как бы не лопнуть! Вдруг ничему ты так и не научился?! Только льстишь себе? Тот мужик пьяный был, на него дунь — он и упадет! А другой, в трамвае: может, у него вообще хронический вывих по жизни?! Ты бы лучше проверил, пузырь…

Решил проверить. Заявился в клуб «Тайра». Там битки еще те — если против них что-то смогу… Только в первый раз меня оттуда погнали. А во второй… Один мордоворот в нокауте, у другого пальцы сломаны!

Действует!

И сразу мне предлагают вступить в клуб, участвовать в турнире. А эти, из «Тайры», денег на ветер не бросают. И опять же кого ни попадя на турнир не выставят! «Вот оно! — думаю. — Не зря искал, не зря из школы в школу бегал, кассеты на последние гривны скупал!» Олег, помню, мне еще твердил, что не бывает блюдечек с голубой каемочкой — врал, сэнсей! Бывают! Вдобавок менеджер их еще и аванс мне вручает за участие — две сотни «зелени». А мы как раз на мели сидели…

Лучше б я тогда ему сразу деньги вернул. Только через день, когда турнир закончился, когда выиграл, когда приз получил — только тогда узнал, что американец этот скончался. Убил я его! — понимаешь, Ольга?! Понимаешь, Таня?! Убил! Я убил человека! Неважно, что не хотел, неважно, что на турнире и что судить не будут, — главное, что человека больше нет! Хороший он там или плохой… Понимаете?!

Эх, ничего-то вы не поймете…

Я тогда как чумной ходил, от людей шарахался. Сэнсея своего бывшего с друзьями в троллейбусе встретил — наутек пустился, и тебя, Ольга, от греха подальше утащил.

Вот только сейчас подумал: мы тогда целую толпу народу растолкали, чтоб к выходу пробиться, — что, если и они тоже…

А когда я Шурика за плечи ухватил и трясти начал, а потом увидел, что он утром не просыпается, — понял: все! Надо уходить, от людей подальше! Вызвал «Скорую» и ушел.

В городе вы меня не ищите. Уехал я. Окопался в одном пансионате, кормят тут сносно (я им заплатил наличкой, без бумаг — попробовали бы кормить плохо!). Народу — никого почти что. Отдыхающих вообще нет, а обслуге я сказал, что я писатель, роман новый обдумываю и ищу уединения. И питаться привык чуть позже, чем у них в распорядке заведено: пусть они мне на столе еду оставляют, а когда я ее съем — это мои проблемы. Они так и делают, я почти ни с кем и не вижусь, разве что издалека. Тань, ты не волнуйся, денег у меня хватает, и домик нормальный, крыша не течет, и кормят… да, я уже писал.