Генри Олди - Черный Баламут. Трилогия

• Название: Черный Баламут. Трилогия
• Автор: Генри Олди
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003

Трилогия «Черный Баламут» в одном томе.

Гроза в Безначалье

Сеть для Миродержцев

Иди куда хочешь

---

Глава IV

ДОРОГА В ОСТРОВНОЙ АШРАМ

1

Зеленая с золотом лиана, тихо шурша, скользила в гуще лиан-товарок, немало, должно быть, удивленных такой прытью с ее стороны.

Впрочем, нет. Лианы уже не удивлялись — и не потому, что не умели удивляться. Просто привыкли, что некоторые из них время от времени вдруг начинают двигаться. Раз ползет — значит, ей нужно. И пусть себе ползет. Лианы больше интересовало собственное цветение, а разоренное гнездо или проглоченные яйца какой-нибудь незадачливой пичуги их волновали в последнюю очередь. Как и различия между ними, почтенными лианами, и древесными змеями. Пустяки, блажь — и только!

Змея же, ощущая впереди живое тепло, мерцание среди веток, расслабленно текла в нужном направлении. Ее не обременяли предположения, что это в итоге окажется: птенец зарянки, яйца черногрудой иволги, ленивая белка — пульсируя, комочек выглядел как раз подходящим по размеру, чтобы оказаться съедобным.

Что ей сейчас и требовалось.

Неожиданно впереди открылась прогалина, и змея повисла, окольцевав ветку амры[41] и раздраженно шипя. Спускаться на землю отнюдь не хотелось, а скользить кружным путем… того и гляди потеряешь из виду пищу — ищи ее потом!

Но тут — о радость! — выяснилось, что на землю можно и не спускаться. Прямо под чешуйчатой охотницей на прогалине возвышался камень, творение рук двуногих. Да и сам он по форме весьма напоминал одно из этих странных существ. Перебраться на него, а с камня — вон на ту ветку…

Змея так и поступила. Прикосновение к камню внезапно оказалось приятным: поверхность была теплой и гладкой, и змея невольно задержалась на ней, продлевая удовольствие. Этот камень был совсем как живой. Совсем как…

Крепкая пятерня молниеносно ухватила оплошавшую охотницу за шею, сразу позади головы, так что у змеи не осталось ни малейшей возможности пустить в ход свои ужасные зубы. Гибкая плеть судорожно задергалась, извиваясь и скручиваясь узлами — но с таким же успехом она могла пытаться разжать орлиные когти.

Черноволосый юноша, который до того пребывал в неподвижности и, казалось, даже не дышал, распахнул смеженные веки и устремил на свою пленницу отсутствующий взгляд.

— Я увидел Небо…

Губы шепнули это сами собой, словно заново учась говорить.

— Небо… и маму. Может быть, благодаря тебе. — Он слегка ослабил хватку, чтобы не задушить змею, и глаза человека ожили, заискрились непонятной радостью.

Одним движением юноша поднялся на ноги: только что он сидел посреди прогалины — и вот он уже стоит, легко отпуская змею на вожделенную ветку.

Рука отдернулась сразу, не ожидая «благодарности» за освобождение.

Впрочем, змея и не собиралась его «благодарить» — трепеща раздвоенным язычком, зелено-золотистая лента скользнула вдоль ветки и мгновенно исчезла в сумраке джунглей. Какая уж там пища: голова и хвост целы — и то хорошо! Тем более что, кроме головы и хвоста, у ядовитой красавицы ничего не было.

Юноша проводил змею взглядом, сладко потянулся, разминая затекшие мышцы, — и вдруг с утробным выдохом, что скорее напоминал приглушенный рык тигра, припал к земле. Хищник бросился на невидимую добычу, последовали стремительные, почти невидимые глазу удары руками, прыжок, и юноша присел на корточки в другом конце прогалины, довольно рыча.

Рычал сей достойный питомец джунглей долго и со вкусом. Наслаждаясь, черпал воздух обеими горстями, резко втягивал его носом и — когда с шипением удава, когда с уже знакомым рычанием — выдыхал через рот, одновременно сдавливая ладонями упругий шар из пустоты. Мял, лепил, будто скульптор глину, пока не оставался доволен результатом. При этом тело юноши зримо бугрилось мышцами и чем-то большим, чем просто плотская сила, тайна бурлила, закипала, будучи готовой в любое мгновение вырваться наружу — и тогда уж точно несдобровать никому, кто случайно окажется рядом!

Наконец юный аскет угомонился, успокоил дыхание и огляделся, явно прикидывая, в какую сторону ему направиться: прогалина его, как и змею перед этим, больше не устраивала.

Рядом, в траве, отдыхала плотно набитая дорожная котомка.

2

Ты просачивался сквозь джунгли, даже не замечая, как бесшумно ступают твои ноги по ковру из прелой листвы и сочного разнотравья. Босая ступня всякий раз уверенно находила то единственное место, куда можно опуститься, не напоровшись на острый сучок и не огласив окрестности хрустом сушняка, почти обнаженное тело ловко уклонялось от колючих хлыстов, мелькало меж древесными стволами…

Джунгли вокруг продолжали жить обычной жизнью. Ты был их частью, как и любой другой из лесных обитателей, чувствуя лес, что называется, волосками на коже, ты был плоть от плоти леса. Поэтому сознание могло спокойно размышлять, пока тело двигалось в нужном направлении.

Сегодня ты наконец увидел Небо! Не небо, а Небо, бездонную ширь от востока до запада! Увидел, поднялся к вершинам (или опустился в глубины?) собственной души, достигнув дна (зенита?!), о котором говорил гуру. Значит, пришло время для предписанного трехдневного поста, очищения и медитации, после которых ты будешь готов держать перед учителем последний экзамен.

И все-таки соринка сидела в глазу… Нет, нельзя было хватать эту змею! Ничто не в силах отвлечь погруженного в медитацию подвижника, а ты… Рама-с-Топором на твоем месте наверняка остался бы сидеть сиднем, и змея, погревшись на плече, уползла бы дальше, даже не заподозрив человека в облюбованном ею каменном истукане.

Хорошо хоть догадался отпустить бедолагу, не придушил! Суть, кровь и природа воина-кшатрия в двадцатом поколении взяла верх, одолела покой души. Или это не так уж плохо? Окажись на месте змеи настоящий противник? За горло, и сжать, стиснуть пальцы стальным ошейником…

«Что за блажь? — удивился ты. — Я должен думать о вечном, желать очищения перед последним рубежом — а я… Но, может, это тоже вечное — сомнения ученика перед испытанием? Так было, есть и будет всегда. А та змея… допустим, она была послана богами, чтобы помочь мне преисполниться духовного пыла! Хотя вряд ли: боги чаще подсылают к аскетам апсар-танцовщиц, убоявшись силы накопленного Жара-тапаса и пытаясь отвлечь святого от его размышлений…»

Где правда?

Ты не знал ответа — хотя мечта о небесных танцовщицах нравилась тебе куда больше змеиной реальности. Пусть все идет как идет! Надо закончить паломничество, добраться до острова у слияния матери-Ганги и Ямуны, где и провести предписанные три дня очищения. А потом вернуться к Парашураме — держать экзамен.

И хватит об этом.

По листьям зашелестел дождь. Если бы жизнь капели продлилась недолго, земля под пологом леса зря ждала бы ласки — прохладным струям не проникнуть сквозь ярусы изумрудной крыши, которая сплошь накрывала джунгли.

Так двум-трем стрелам на излете невозможно пробить доспеха.

Но дождь оказался упорным, и вскоре лес вокруг Гангеи покрылся влажной испариной. Тяжелые капли грузно шлепались на голову и обнаженные плечи, юноша с удовольствием плясал на бегу, купаясь в игривой прохладе, и стекали в недра души противоречивые мысли, что обуревали ученика Рамы-с-Топором. Единственного ученика.

Вдруг юноша резко остановился и замер: охотник увидел добычу!

За кустами, шагах в двадцати впереди и чуть справа, деловито объедали листья две красавицы гарны, фыркая и настороженно поглядывая по сторонам. Нет, не белые, конечно, гарна-альбинос встречается редко, но цвет шерсти сейчас не имел особого значения. Потому что рога у антилоп были именно такие, как нужно: прямые, острые, идущие по краю ровной спиралью. Именно из рогов гарн и делаются парные кастеты, столь любимые мастерами варма-калаи[42]!

Мастером Гангея себя не считал. Да и владение кастетами — десятое дело, которому положено учиться урожденному кшатрию! Просто Рама-с-Топором, будучи южанином до мозга костей, в числе прочего обучил юношу и этому, и достойный ученик достойного учителя давно мечтал заполучить себе парочку «рогатых» кастетов. А лучше — сделать самому, подогнать по руке…

Рука юноши потянулась к поясу, где висели в чехле малые чакры — остро заточенные по краю метательные диски-кольца с прорезью в центре для пальцев… И снова замерла.

Негоже перед очищением лишать жизни живое существо! Но, с другой стороны, ему все равно предстоят очистительные ритуалы и омовения. Они наверняка смоют и кровь животного, пролитую накануне!

Гангея колебался. Соблазн был велик — но разве не должен подвижник противостоять соблазнам и искушениям?

Пробив тучи и листву, солнце вдруг швырнуло в чащу щедрую горсть бликов, перед глазами зарябило от переливчатых пятен, и Гангея не сразу понял, что же он видит. А когда понял — улыбнулся невольно одними краешками губ.