Генри Олди - Кабирский цикл

• Название: Кабирский цикл
• Автор: Генри Олди
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-01762-3

«Утопия и чудеса, жестокость реальности и покой души, вихрь Бесед и неспешность мудрости, да приправить хорошей толикой юмора, и терпкое послевкусие: «Будь проклят день, когда оружию стали давать имена!» — говорил читатель о романе Г. Л. Олди "Путь Меча».

«Это самое-самое лучшее, что я когда-либо читала. Может, было особое настроение, или в моем сердце есть что-то, что откликнулось... Не знаю. Помню только свое состояние — как в трансе, как будто все это правда, и эти строки: "Нерожденные слова горло теребят. Я училась убивать, начала с себя...» — сказано про роман «Дайте им умереть».

«Перед нами — поэма. Блестящая аллегорическая поэма о человеке, отринувшем меч, чтобы войти в историю в качестве поэта. Силой обладает лишь песня; герой обретает настоящую жизнь, а поэт Олди окончательно побеждает фантаста Олди» — это уже про "Я возьму сам».

Воистину «Кабирский цикл" Г. Л. Олди в отечественной фантастике «спокойно стоит один, как меч, против неба».

---

Юнъэр чуть не плакала от обиды и негодования, и я стал ее утешать — мол, ворота не иголка, найдутся, поставят их на место, и вообще, Юн, не стоит принимать это так близко к сердцу, ну, побесились какие-то глупые шутники, так найдут их, и плетей дадут, чтобы впредь неповадно было…

Я ее уже почти успокоил, когда прискакал гонец на взмыленной соловой лошадке, к которой тут же стал присматриваться мой Демон.

— О правительница Мэйланя, благородная госпожа Юнъэр, — поспешно заговорил гонец, соскакивая с лошади и припадая на одно колено, — мне велено сообщить Вам, что ворота Семи Небес похищены…

— Что трудно не заметить, — холодно бросила Юнъэр. — Это все?

— Нет, не все, благородная госпожа…

— Говори! Ну!..

— Ворота найдены!

— Ну вот, я же говорил, — пожал плечами я.

— Тогда почему мне не сообщили раньше о похищении ворот? — Юнъэр старалась казаться строгой, но сейчас у нее это плохо получалось — известие, что злосчастные ворота отыскались, немедленно вернуло ей прежнее самообладание.

— Мы… мы не решались сообщить Вам о пропаже ворот, пока они не будут найдены, благородная госпожа! И когда нам доложили, где они сейчас находятся…

— Ну и где же они находятся?

Гонец побледнел и почему-то замялся.

— Они… они стоят, благородная госпожа…

Он собрался и выпалил единым духом:

— Они стоят у входа на городское кладбище!

«Кто-то очень не хочет, чтобы наша свадьба состоялась, — подумал я. — Гораздо больше не хочет, чем, к примеру, я…»

И про себя усмехнулся.

Юнъэр в свою очередь побелела, как мел.

Кажется, она тоже поняла это.

6

— На кладбище! — властно крикнула Юнъэр, разворачивая свою лошадь. — Немедленно!

Я не тронулся с места. Во мне проснулись сразу два чувства, заговорив о себе с не меньшей властностью, чем та, что была в голосе Юнъэр Мэйланьской.

Первым было упрямство — гибкое и неуступчивое, как клинок Единорога. Пусть гонец и кинулся сломя голову к своей соловой кобыле — я не гонец и не мальчик на побегушках, чтоб не размышляя выполнять чужие приказы.

Я — Чэн-в-Перчатке. Даже если иногда я об этом забываю.

Упрямство было весьма кстати — жаль только, что запоздало слегка… глядишь, и выпутался б из разговора о свадьбе с большим успехом.

Вторым же чувство было любопытство — из тех побуждений, что заставляют с улыбкой заглянуть в Восьмой ад Хракуташа.

— Успеется! — возразил я, поднимая Демона на дыбы и вынуждая гонца отскочить в сторону от соловой, бросив поводья. — На кладбище никогда не следует торопиться! Эй ты, кладезь хороших новостей, иди-ка сюда! Ну иди, иди, не бойся…

— Я слушаю вас, Высший Чэн! — поспешно крикнул гонец, и я спиной почувствовал удивленный взгляд Юнъэр.

Взгляд скользнул по спине и отскочил от панциря.

Во всяком случае, мне так показалось.

— Садись на лошадь, — гонец так и не осмелился приблизиться к Демону, и мне пришлось повысить голос. — И проскачи по ближайшим кварталам. Живо! Найдешь с десяток жителей — только чтоб разговорчивых и из тех, что страдают бессонницей — и тащи их сюда! Мигом!

— Да, Высший Чэн! — просиял гонец, напрочь забывший о присутствии правительницы. — Я сейчас… я понял вас!..

И — только копыта простучали по площади Фонтанов.

Тогда я пнул Демона У пятками в бока и неторопливо объехал вокруг накренившейся стойки — единственного, что осталось от ворот Семи Небес.

— Тихо снять такие ворота невозможно, — бросил я, разглядывая покореженные петли. — И…

— Их вообще невозможно снять! — запальчиво воскликнула Юнъэр и осеклась, поняв неуместность своих слов.

— Тихо снять такие ворота невозможно, — повторил я. — Да и не пытались их снимать тихо. Вон, и по петлям чем-то тяжелым били, и мостовая разворочена… Ну ладно, площадь, фонтаны шумят, жилые дома неблизко — но грохот, небось, квартала на четыре разносился! Если не больше… опять же — может, кто-то видел что-нибудь, или слышал, или еще что! А кладбище подождет… кладбище нас подождет.

— Возможно я немного ошиблась, — задумчиво произнесла Юнъэр, подъезжая ко мне.

— В чем?

— Да так… нет, я даже рада! Просто непривычно слегка…

Потом мы молчали до тех пор, пока не вернулся взмокший гонец вместе с дюжиной мэйланьцев, шумных и оживленно жестикулирующих.

Когда я научился выделять из общего гама отдельные слова и складывать их в осмысленные фразы — я узнал следующее.

Ворота Семи Небес были украдены царем всех людоедов-ракшасов и леших-якшей, кровавоглазым и двухголовым Бхимабхатой Шветой. Понадобились они этому самому Швете для его свадьбы с кабирской Матерью всех песчаных ведьм-алмасты, Шестиносой Аала-Крох, которая (то бишь свадьба) состоится на мэйланьском городском кладбище в самое ближайшее время. После свадьбы Бхимабхаты Шветы с Матерью алмасты должны, по идее, наступить светопреставление, но это еще точно неизвестно.

Зато было точно известно, что этой ночью на площади Фонтанов побывали два доверенных великана любвеобильного Шветы — поросший белой шерстью с головы до ног гигант Амбариша с пылающим мечом и его родной брат, владелец палицы Конец мира, исполин Андхака (тоже поросший шерстью, но в отличие от Амбариши, черного цвета).

Вот эти-то два очаровательных черно-белых братца и занялись воротами, время от времени прикладываясь к бочонку настойки Огненного дракона. Кстати, как шепнула мне Юнъэр, такая настойка действительно существовала — она олицетворяла мужское начало и подавалась к столу в исключительных случаях (например, свадьба в правящем семействе), да и то крохотными символическими порциями.

Лишь губы омочить.

К середине рассказа — который я для себя назвал «Касыдой о похищении ворот Семи Небес» — обнаружился еще один свидетель, приведенный расторопным гонцом. Свидетелем оказался щуплый подметальщик улиц Цунь Шлеп-нога, которого этой ночью нелегкая занесла на площадь Фонтанов в самый разгар безобразия расшалившихся великанов.

Цунь Шлеп-нога не убоялся грохота палицы Конец мира и полыхания меча Амбариши по одной причине — он был сильно пьян и искал прохладного убежища подле любимого фонтана в виде оскалившегося тигра, а шум в ушах, блеск в глазах и качающуюся землю бедняга Цунь воспринимал довольно-таки равнодушно.

В первый раз, что ли…

— Что, и великанов видел? — недоверчиво спрашивал я у Цуня, терпящего жестокие муки утреннего похмелья. — Этих… с шерстью?!

— Видел, — упрямо мотал кудлатой головой Шлеп-нога. — С шерстью. Большущие…

— И ворота именно они ломали? — хмурился я.

— А то кто же?! — не сдавался герой Цунь. — Они, понятное дело… Амбариша да Андхака. Дубиной как дадут, мечом как полоснут, а после драконовку кружками хлещут! Аж шерсть дыбом! И мне поднесли, не погнушались…

— Что поднесли-то?

— Как что? Эту… настойку на Огненных драконах! Только я не великан, я больше одной кружки не осилил… я когда проснулся — ни великанов, ни ворот. Ни драконовки… Всю выхлестали, гады косматые, а то, что человеку с утра поправится надо — это им без разницы! Хорошо, хоть не закусили мною, пока спал…

Юнъэр внимательно слушала, не перебивая, и, по-моему, была готова поверить во что угодно — вплоть до царя якшей и ракшасов, двухголового Бхимабхаты Шветы.

Я кинул Цуню монету и одобряюще улыбнулся Юнъэр.

— А теперь — на кладбище! — крикнул я неестественно веселым голосом.

Толпа свидетелей понимающе закивала головами.

— Кладбище — это правильно, — пряча монету за щеку, сообщил повеселевший Шлеп-нога. — Вот и Андхака мне так говорил — быть, мол, всем вам на кладбище! В самом скором времени… Рычит, подлец, хохочет, а сам дубиной по воротам, по воротам! И изо рта язык пламени локтя в полтора…

И он довольно-таки неприлично показал длину языка Андхаки.

7

Кладбище было как кладбище — если не считать того, что перед входом в него гордо стояли ворота Семи Небес.

А вокруг ворот стояла такая толпа, что казалось, будто половина Мэйланя умерла нынешней ночью от красной оспы, а оставшаяся половина явилась хоронить усопших.

Сами ворота были каким-то невообразимым образом приделаны к прутьям ограды кладбища — в месте свеженького пролома — а за воротами шагах в двадцати начинались чистенькие беленькие надгробия со столбиками, исписанными иероглифами; и узорчатые створки знаменитых ворот Семи Небес жалобно скрипели под порывами ветра.

— Незапертые они, — услужливо доложили нам сразу два голоса. — Добро, мол, пожаловать… засова нет, потому и не запертые. Скрипят, как не знаю что…

— А засов великаны украли, — вмешался еще один знаток. — Для важного дела.