Марина Дяченко - Утопия

• Название: Утопия
• Автор: Марина Дяченко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-13036-5

Мир на пороховой бочке, и периодически эта бочка взрывается Апокалипсисом. Из моря выходят чудовища, звезда Полынь опрокидывается в реки, превращая воду в кровь, ангел трубит в трубу над пепелищами. Лишь загадочные Врата сумеют спасти живых, чтобы люди могли после катастрофы отстроить жизнь заново — если, конечно, успеют войти в эти Врата.

Мир на пути в рай для всех, откуда никто не уйдет обиженным. «Предположим, что некое существо... — сказал Пандем. — Нет, не так. Предположим, что есть такой комплекс свойств: всеведение, вездесущесть и всемогущество...» И стало ясно: он пришел всерьез и надолго. А может быть, короче и проще: Он пришел. Что делать? Где спрятаться? Что станет с человеком и человечеством, благословят Пандема или проклянут?

Утопия или антиутопия? Наши страхи, ожидания и надежды в романах «Армагед-дом» и «Пандем» Марины и Сергея Дяченко.

---

— Сфера наших исследований, — серьезно сказал его собеседник, — единственная область, в которой человек «без Пандема» может на равных конкурировать с прочим человеческим миром. Потому что Пандем, как все мы успели заметить, никому не помогает в исследовании себя самого… Что бы вы хотели услышать?

— Господин Отис…

— Можно просто Никас.

— Никас… вы беспандемный?

— Кстати, о беспандемниках, — мягкий человек снова улыбнулся. — Эта человеческая прослойка явно распадается на два, так сказать, потока, два рукава… Первый, к сожалению, более многочисленный — самые инфантильные из порожденных Пандемом инфантилов. Взрослые дети, которые либо соскучились в комфортабельной детской, либо вовремя не получили востребованную игрушку, а потому обиделись и ушли. Очень интересна позиция Пандема по отношению к таким… беспризорникам. Он не может не понимать, что оставить их на произвол судьбы для него — все равно что взрослому выгнать шестилетнего упрямца ночью в лес, где полно гадюк и волков… Да, «шестилетке» под тридцать, но психологически он… вы понимаете… и гадюк видел прежде только на картинках. С другой стороны, не дать такому малышу уйти… можно только забравшись к нему в голову и щелкнув переключателем. Для Пандема это — нечестная игра… А он спортсмен, он хочет, чтобы вокруг были одни Олимпийские игры…

Мягкий человек Никас усмехнулся собственной шутке и надолго замолчал, потирая свою неравномерно пегую бороду. Ким терпеливо ждал.

— Даже я говорю о нем как о живом существе, как о человеке. Привычка… Вы ведь в курсе, что реальный процент несчастных случаев среди «низших» беспандемников… представителей первого, так сказать, потока… раз в пятьдесят меньше, чем был бы без вмешательства Пандема? — кротко спросил Никас.

— То есть Пандем лжет им?

— Ким, всякого своего нового сотрудника я первым делом отучаю говорить о Пандеме эмоционально и оценочно, как будто это ваш тесть или сосед… Пандем не может «лгать». Как не может «лгать», например, третий закон Ньютона… Пандем преследует свои цели, используя наиболее уместные средства. Всё.

Ким молчал.

— Видите ли… Даже самые логичные, хладнокровные люди с развитым интеллектом приучены Пандемом воспринимать его как человека. Как сверхчеловека. Как этически ориентированное существо. Для этого у Пандема имеется набор совершенных инструментов, против которых у человеческого сознания нет оружия… Я говорю это вам потому, что вы относитесь к поколению, повзрослевшему до прихода Пандема. Любой из тех, кто был тогда ребенком или кто родился при Пандеме, вообще не понял бы, о чем я.

— Мне кажется, вы преувеличиваете, — медленно сказал Ким.

— Это только так кажется, — Никас улыбнулся. — Вернемся к нашим беспандемным… Конечно, Пандем продолжает их страховать — не только от смерти, а от увечий, например, или очень неудачных, гм, решений.

— То есть он модифицирует их поведение?

— Ким, дорогой Ким, вы пугаетесь там, где нет ничего страшного, но настоящая опасность вами в упор не различима… Конечно, он модифицирует. Он не может не модифицировать. С самого момента своего, гм, «включения» он модифицирует ежесекундно. Куда делись, по-вашему, наркоманы, алкоголики, генетически запрограммированные асоциалы? Те, что безобразничают сейчас в красном слое, — это просто декоративные хулиганы какие-то… Да что я вам говорю, вы ведь жили в то время, вы помните, как много было вокруг людей-животных… Я совершенно не горюю об их исчезновении. Беда в том, что человеческая природа оказалась немного упрямей, чем можно было предположить… У некоторого числа вполне нормальных, психически здоровых людей потребность реализации лежит за пределами мастерской, лаборатории и волейбольной площадки. Пандем владел информацией об этом с самого начала… Направить естественную агрессивность в «правильное» русло — в этом нет ничего особенного, еще пятьдесят лет назад в нашем дворе был спортклуб для трудных подростков… Но когда эта потребность накладывается на прямо-таки инфекционный инфантилизм… Вот тогда начинаются процессы, вероятность которых Пандем, видимо, недопросчитал. Человек одновременно безвольный и агрессивный… Я, честно говоря, не припомню: а бывал ли такой тип личности в допандемные времена? Мог ли сформироваться этот лабораторный уродец?

Ким бездумно щелкнул по сенсору канцелярского кресла. Невидимые упругие комочки впились в его спину и седалище, по коже побежала приятная волна мурашек — начался массаж; Ким опомнился и коснулся сенсора снова. Кресло прекратило массаж, зато стало нагреваться.

— Такие вот дела, — буднично сказал Никас. — Есть еще второй «поток» беспандемников… Как правило, это люди старше пятидесяти — те, кому в год начала Пандема было больше двадцати или тридцати. Это люди, строящие свой кусочек жизни сознательно… Вот Быстов. Его за многое можно осудить, но он отвечает за каждый свой поступок, у него есть конкретная цель, и он к ней идет.

— Вы…

— Да, я тоже. Когда я начинал все это, — Никас повел рукой вокруг, — мало кто верил, что я хотя бы избушку построю… Но вот — полноценная лаборатория, вернее, сеть лабораторий. Мы ведем исследования в двух направлениях — изнутри, так сказать, и снаружи. Ловим Пандема в себе — в психике, в мозгу… И ловим Пандема на Земле — у нас целая система спутников, некоторые нам достались совершенно даром — например, старые добрые спутники связи…

— Насколько я знаю, такие работы ведутся постоянно вот уже двадцать пять лет, — сказал Ким.

Никас кивнул:

— Да… Но у нас у первых наметились некоторые подвижки.

Ким промолчал. Никас понимающе улыбнулся сквозь бороду:

— Не верите… Я уже лет пятнадцать живу вне Пандема. Я, наверное, чуть ли не первый на земле беспандемник… И все мои сотрудники беспандемны. Прямо-таки стерильно-беспандемны. Иначе его нельзя исследовать, поймите… Я ответил на часть ваших вопросов? Что вы еще хотели бы узнать?

— По-вашему, Пандем — не личность?

— Нет.

Ким почему-то ждал, что бородач будет отвечать долго. Что он будет подбирать слова, жестикулировать, замолкать, потирать ладони…

— Кто же он? Или — что он?

— Мы пытаемся это понять, — кротко напомнил Никас.

— Видите ли…

— Я знаю, вы были одним из первых контактеров. Он пришел к вам двадцать пять лет назад в виде человека, в виде мальчика, и его появление было связано, с одной стороны, с потрясением, с другой стороны, с мощной положительной эмоцией… То же самое было со мной.

— Да?!

— Я тоже контактер. Ко мне он тоже в свое время пришел… Видите ли, из всего, что я говорю, вовсе не следует, что Пандем — зло. Пандем, видите ли, вообще вне категорий добра и зла… Хотя с самого своего появления он неявно оперирует этими категориями, добиваясь наиболее эффективного «слияния» с человеком. Устанавливая контакт, он действовал, исходя из того, что каждый из нас хотел услышать. Говоря, например, с вами, он старался соответствовать вашим представлениям о добре — приблизительно-христианским, умеренно-либеральным представлениям. Нет?

Ким молчал.

— У вас сложилось представление, что именно к вам Пандем относится по-особенному? Выделяя вас из всего прочего человечества? Поздравляю, точно такое же впечатление сложилось и у меня. И у каждого — сознательно, подсознательно…

— Вы считаете, что Пандем манипулятор?

— Когда мы пойдем в лабораторию, я вам покажу наши манипуляторы, это такие гибкие захваты, которые перемещают объекты внутри экспериментального пространства… Ким, чем совершеннее средства связи, тем больше людей одновременно подвергается манипуляции. Пандем — совершенное средство связи. Результаты его практических усилий впечатляют. Человечество рвануло вперед на много сотен лет — во всем, кроме того, что касается развития личности…

— И вы думаете, что знаете, что им движет? Вы можете сказать мне о его цели?

— Мы работаем над этим, — Никас смотрел в глаза Киму большими, похожими на добрые каштаны глазами. — Насчет его цели у нас нет, честно говоря, ни одной хоть сколько-нибудь обоснованной гипотезы — пока. Но нам совершенно ясно, что он не достигает этой цели — и потому меняет тактику. Сперва уход в беседки; потом полный пересмотр методов воспитания… Он пытается вырастить новых детей, причем главное из настойчиво формируемых качеств — та самая воля, от которой первое пандемное поколение так легко отказалось… Как прогност, я вам могу сказать почти наверняка, что через пару лет система воспитания изменится и ужесточится так, что вместо доброго друга дети будут видеть в Пандеме не вполне понятное, но очень жесткое верховное божество… Другой вероятный сценарий — он перепоручит принуждение и наказание людям-воспитателям, а сам будет выступать богом-утешителем. Но этот, второй сценарий менее вероятен именно потому, что разумный человек поступил бы так. Пандем разумен, но он не человек…