Ольга Ларионова - Чакра Кентавра (трилогия)

• Название: Чакра Кентавра (трилогия)
• Автор: Ольга Ларионова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-008651-2

Ольга Ларионова — автор потрясающего “Леопарда с вершины Килиманджаро”, поэтично-прозаичных “Сказки королей” и “Сонаты моря” — и множества других романов, повестей и рассказов, давно уже составляющих классику отечественной фантастической прозы.

Перед вами — великолепная трилогия Ларионовой “Чакра Кентавра”.

Трилогия, которая должна была стать всего лишь пародией на “космические оперы” — а стала вместо этого самой, возможно, поэтичной и красивой сагой за всю историю российской фантастики…

Это — легенда о странной и прекрасной планете Джаспер. О планете гордых лордов, бьющихся на мечах — и посылающих космические корабли к дальним мирам чужих звезд О планете, где грядущее читают в магических картах, а роботов зовут сервами. О планете, где на королевских турнирах сражаются лазерными дезинторами, собирают рыцарские отряды для космических путешествий — и свято блюдут древний Договор с мудрыми птицами-крэгами Ибо без зрения крэга всякий человек этой планеты — слеп Ибо лишь глазами крэгов видят обитатели Джаспера окружающий их мир Вот только — что они видят?..

Содержание:

Чакра Кентавра (Эскиз композиции № 413), стр. 5-128

Делла-Уэлла (Странствие королевы), стр. 129-378

Евангелие от Крэга (Симфония похорон-I), стр. 379-760

---

Она с трудом подняла толстенный том “Звездных Анналов” и раскрыла первую страницу, где было изображено небо.

— Джаспер! — проговорила она с невыразимой гордостью. — А это — твоя звезда.

— С ума сойти, — пробормотал нареченный эрл. — Это же разные рукава Галактики! У вас хоть существует понятие “световой год”?

Она подняла брови, вслушиваясь в непонятное и нелепое сочетание слов. Потом быстро перевернула несколько страниц, нашла отдельно изображенное созвездие Костлявого Кентавра.

— Зачем — год? — удивилась она. — Один миг — и ты здесь.

Обломанный аметистовый ноготок указывал на родную звезду пришельцев, и принцесса с невольной грустью отметила, какая радость осветила лицо ее супруга, которое уже не казалось ей волчьей мордой.

— Юх, — крикнул он, — Юх, оказывается, еще не все потеряно…

Но тот, к кому он обращался, спал, с молниеносной быстротой впитывая премудрости джасперианской грамматики.

— Ты так радуешься возможности покинуть меня… — вырвалось у моны Сэниа. — Что ж, я сама виновата — не следовало приближаться к запретной звезде.

Крэг на ее плечах недовольно встрепенулся.

— Это еще почему наше Солнце — запретная звезда? — воскликнул оскорбленный пришелец с Чакры Кентавра.

— Прости, если мои слова обидели тебя, — смиренно произнесла принцесса. — Но на твой вопрос я не знаю ответа. Кто‑то наложил запрет на эту звезду, видишь — она перечеркнута жирным крестом? А вот эта надпись, если ты еще не запомнил нашей азбуки — вот, на полях, — это значит “звездные волки”!

— Где?!

— Да вот же, вот — написано от руки!

Он пожал плечами.

— Вот эти два слова… — пыталась объяснить мона Сэниа.

— Прелесть моя, ты показываешь на совершенно пустое место. Здесь нет никаких надписей — ни одного слова, ни двух. И креста, перечеркивающего звезду, я тоже не вижу!

Она подняла на него темные гиацинтовые глаза, в которых светилось безмерное удивление. И в ту же секунду словно язык светлого розового пламени полыхнул между ними — крыло крэга сорвалось с плеча принцессы, и острые коралловые когти разодрали страницу сверху донизу, а частые удары крыла довершили начатое, превратив бумажный лист в микроскопические клочки.

И так же внезапно крылатое существо затихло, снова пригревшись на плечах девушки.

— Давай‑ка я его выкину, — простодушно проговорил пришелец. — Красота — красотой, а если он тебе выбьет глаз…

— Ты странно рассуждаешь, владетельный эрл, — пожала плечами мона Сэниа, никак не решавшаяся назвать его по имени. — Если ты убьешь моего крэга — то зачем мне вообще глаза?

Он смотрел на нее, ничего не понимая.

— Ладно, — проговорил он примирительно. — Не будем распутывать все загадки разом. Вернемся к нашим волкам, потому что они ближе к дому. Кто они такие — звездные волки?

— Это вы — ты и твой брат…

Он почесал за ухом, нисколько не обидевшись:

— Хорошенькое дельце… И ты не боишься оставаться со мной, Красная Шапочка?

Она печально усмехнулась — ведь волею предначертания ей суждено остаться с ним на всю жизнь…

— Тогда последний вопрос: зачем же вы все‑таки сунулись к запретной звезде? Созвездий мало или дальность ваших перелетов ограничена?

— Для нас достижимы любые, даже самые отдаленные звезды. А твое созвездие указали нам магические карты, в которые играет командор отряда перед каждым походом. Таковы наши обычаи, эрл Юрг.

Он быстро глянул на нее, словно проверяя, не ослышался ли, — ведь она назвала его по имени, которого он ей вроде бы не называл.

— А я, оказывается, уже представлен, — пробормотал он. — В таком случае, как я должен называть тебя? В традициях нашей планеты уж если я — волк, то ты должна называться Красной Шапочкой.

Она уловила иронию в его голосе и гордо выпрямилась:

— Я — Сэниа–Юрг, — проговорила она, не называя своего утраченного титула. — И вот уже два часа как… твоя жена.

— Прими мои поздравления! — раздался голос второго пришельца, с которого только что успели снять магический шлем.

Это были первые слова, произнесенные Юханом на джасперианском языке.

III. Замок и подземелье

Горизонт осветился дальней зарницей, и в путанице мерцающих вдали заводских огней встал небольшой дымный факел.

— Сиятельный эрл, — проговорил Юхан, наслаждавшийся ночной прохладой у ажурной оконной решетки, выточенной из душистого древа. — В твоих ленных владениях опять короткое замыкание.

Вокруг факела поднялась пенная метель, подсвеченная огнем, — и снова стало темно.

— Перебьюсь, — отмахнулся сиятельный, валявшийся, не раздеваясь, в своей роскошной постели под балдахином. — У них противопожарная автоматика — во! Не в пример нашей.

Его драгоценный темно–серый камзол, отделанный в честь высокородной супруги сиреневыми кружевами и усыпанный па плечах аметистами, был немилосердно прожжен во время дотошного знакомства с огромным нефтеперерабатывающим комбинатом — таково было приданое принцессы. Выглядел сиятельный скверно и голодно — глаза ввалились и потемнели, на носу резче означилась аристократическая горбинка.

— А ты за этот месяц здорово с лица спал, — проговорил Юхан, отходя от окна и присаживаясь на постель названого брата. — Может, окошко прикрыть? Занеможешь.

— А моя дражайшая кого угодно в гроб вгонит!

Эрл Юрг мог притворяться перед кем угодно, но только не перед Юханом: тот просто нутром чувствовал, как при одной мысли о так называемой супруге у Юрга сердце менялось местами с пяточным нервом. Девочка, конечно, выше европейских стандартов, но чтобы так из‑за нее мыкаться…

— Знаешь, был у меня оодии смешной слуучай… — Юхан замолк, так как не успел еще придумать этого смешного случая. Но отвлечь командира от грустных и изнурительных мыслей было просто необходимо.

— Помолчи, сделай милость!

Когда они оставались одни, невольные пленники Джаспера переходили на земной язык, что придавало их разговорам этакую ностальгическую грусть.

— У меня у самого голова пухнет, — снова заговорил Юхан. — Возможно, у наших хозяев генетическая предрасположенность к гипнопедии, по я уже окосел от всей этой грамматики, космогонии и таинств нефтепереработки, в кои я обязан вникать на правах твоего единоутробного брата. Кстати, о здешнем языке, после нехитрого анализа я установил следующие соответствия: эрл — это нечто среднее между ведущим инженером и главным конструктором, тан — доктор наук, виконт — младший научный, принцы — члены экономического координирующего совета; вот только король, который тут и собственного имени‑то не имеет, — его функции мне пока что не очень ясны…

— Тихо! — оборвал его Юрг, срываясь с постели и прижимаясь лбом к решетке.

В перекрестном свете только что взошедших двух лун трудно было разобраться, каким цветом отливает оперенье легкого журавлика, успевшего взмыть высоко в небо.

— Кукушонок? — спросил Юхан.

Так они называли птицу–поводыря юного Гаррэля, и за неимением джасперианского эквивалента — здесь не водилось кукушек — произносили это по–русски.

— Нет, — сказал Юрг. — Сэниа–крэг.

— Ты это говоришь так, словно он — твой личный враг.

— Главное, что это враги здешних людей. Сидят на шее, ни черта не жрут, питаются светом и воздухом и хоть, слава богу, не гадят, но…

— Слушай, Юрг, — сказал рассудительный Юхан, — ты не преувеличиваешь? Да и какой такой смысл им враждовать с джасперянами? Они и так свое имеют, на добровольных началах: отслужил век — получай персональную планету… Мир и согласие. И что вообще они могут сделать плохого?

— Вот это я и собираюсь выяснить. Слушай, Юх, я иду к моей принцессе, в конце концов, если она не желает разговаривать, так сказать, на отвлеченные темы, то должна же ее волновать судьба собственного парода?

— Ну–ну. А я пока простыни сменю — ишь увозил сапожищами, перед киберами стыдно…

Сиятельный эрл миновал несколько покоев и галерей, залитых лунным светом, но по мере приближения к опочивальне своей супруги его походка становилась все менее уверенной. Наконец он отворил последнюю дверь и, прислонясь к косяку, мужественно поднял глаза к потолку, чтобы не видеть спящей девушки.

— Сэниа, к тебе можно? — шепотом спросил он.

По тому, как порывисто она поднялась, нетрудно было догадаться, что она еще не спала, хотя аметистового покрывала на ее плечах и голове уже не было.

— Нет! — сказала она.

— Сэниа, я прошу тебя…

— Нет!

— Черт побери, ты дослушаешь меня до конца? Я прошу тебя только показать мне магическую колоду, или как там она называется.

— Сейчас?

— Да. Сейчас. Я не хочу, чтобы об этом знал твой попугай.