Ванда Мараховска - Сказки далеких островов и стран

• Название: Сказки далеких островов и стран
• Автор: Ванда Мараховска
• Издательство: Наша Ксенгарня
• Жанр: Сказка
• Год: 1969

Сборник народных сказок мира в пересказе польских писательниц.

---

Увидев ее в таком отчаянии, старушка головой затрясла, руки к небу воздела и с этого момента весь свой покой потеряла: день и ночь только и думала о том, как бы помочь Амине в ее несчастье.

Наконец, старушка отправилась во дворец и все-все царевичу рассказала. Сначала Омар и верить ей не хотел. Как же так? Неужели он не знал бы, что с ним — Гатфэ, а не его любимая жена Амина?

Тогда старушка посоветовала ему:

— Ты спроси у своей супруги, когда вы впервые с ней встретились — тогда сразу будешь знать, кто это: Амина или злая колдунья Гатфэ — ее неприятельница.

Омар так и сделал, как ему старушка посоветовала. На следующий день, рано утром, спрашивает он у своей супруги:

— А помнишь ли ты, дорогая, нашу с тобой первую встречу?

Гатфэ громко засмеялась и говорит в ответ:

— Как же могла бы я ее не помнить? Под тем самым темным кипарисом. Как раз ты входил тогда в сад.

Только тогда понял Омар, что его обманула злая Гатфэ. Схватил он свой меч и замахнулся над головой колдуньи, но она вскрикнула визгливо и тут же в мышь обратилась. А любимый кот Амины вскочил, догнал ее, схватил и съел.

Царевич Омар привел свою настоящую жену во дворец, и с этих пор они жили счастливо, а старушка вместе с ними спокойно доживала свой век.

О крокодиле и обезьяне (Индийская сказка)

Давным-давно, много лет тому назад, когда в государстве Бенарес господствовал Великий Брахмадатта, у подножия Гималаев, на берегу реки Ганг, жила обезьяна. Она была сильная, большая, ловкая и гибкая. И в то же самое время в водах Ганга жили крокодил с крокодилихой.

Однажды жена крокодила увидела, как обезьяна пьет воду из реки, и говорит:

— О супруг мой, эта обезьяна мне определенно нравится. Ох, как хотелось бы мне съесть ее сердце!

— Ну, что ты, дорогая! — ответил ей крокодил. — Мы живем в воде, а обезьяна — на суше. Как же мне поймать ее?

— Как хочешь, так и лови, — стояла на своем крокодилиха. — Об одном помни: если ты не дашь мне отведать сердца обезьяны, — жить не буду.

— Ну, хорошо, хорошо, — начал успокаивать ее не на шутку перепуганный крокодил. — Только не огорчайся, моя любимая. Я уже все обдумал и вот увидишь — скоро тебе удастся съесть сердце обезьяны.

Обезьяна в это время, напившись воды из Ганга, легла отдыхать на его берегу. Крокодил подплыл к ней поближе и говорит:

— О принцесса обезьян! Почему я вижу тебя столь часто на этом берегу реки, где тебе приходится есть лишь одни горькие и твердые плоды, в то время как там, напротив, на другом берегу Ганга, ты нашла бы бесчисленное множество сладких фиг, бананов, плодов манго, «хлебного» дерева и много других вкусных фруктов? Почему ты туда никогда не наведаешься? Разве не хотелось бы тебе насладиться такими яствами?

— Но послушай, царь крокодилов, — говорит обезьяна. — Ганг ведь велик, глубок и широк. Как же мне перебраться на тот берег?

— О, это мелочи! Стоит тебе лишь захотеть, я охотно переправлю тебя на своей собственной спине на тот берег.

— Неужели? Неужели ты был бы так добр ко мне? — спрашивает его обезьяна.

— Да это сущие пустяки, уверяю тебя, моя дорогая подружка. Ну, иди сюда, поближе ко мне, прыгни мне на спину, — сказал крокодил сладким голосом, подставляя свое огромное туловище.

Обезьяна — гоп! — вскочила на его спину, и они поплыли.

Когда они уже оказались на самой середине Ганга, крокодил вдруг приказал обезьяне:

— Ну, а теперь слезай.

— Что ты, мой дорогой, ведь еще так далеко до берега!

— Слезай сейчас же! Прыгай в воду! — повторил крокодил.

— Друг мой! Что это означает? Ведь ты же не хочешь меня утопить?!

— Ничего не поделаешь, дорогая! Моя супруга решила непременно попробовать твое сердце. Придется мне отдать ей тебя на съедение, иначе она грозится умереть, — ответил крокодил.

— Хорошо, что ты мне сказал об этом, драгоценнейший, — ответила ему обезьяна. — Я должна признаться тебе, что мы, обезьяны, без конца перескакивающие с дерева на дерево, с ветки на ветку, уже давно потеряли бы свои сердца, если бы они у нас, как у других животных, были в груди.

— Как так? А где же тогда твое сердце? — удивился крокодил.

Обезьяна показала ему высокую пальму, всю усыпанную кокосовыми орехами, и говорит:

— Посмотри, видишь там, высоко на дереве, висят наши сердца.

— Х-ха, а я не знал этого. Что ж мне теперь делать? Где же я возьму твое сердце для моей любимой супруги? — огорчился крокодил.

— Не печалься, мой превосходный из превосходных королей крокодилов, — говорит ему обезьяна. — Ты доплыви со мной до самого берега, а я тебе тут же сердце мое принесу.

Когда крокодил доплыл уже до самого берега вместе с обезьяной, она вскочила на пальму и давай насмехаться над ним:

— О почтенный глупый крокодил! И ты поверил мне, что я сердце свое повесила на пальме? Вот уж не знала я, что ты до такой степени неумен. Ну, а теперь как следует стереги свои сладкие плоды — бананы, фиги и орехи, которыми ты собирался меня угостить. А своей милой супруге передай, как горько я сожалею о том, что она не смогла позавтракать моим сердцем. Ха, ха, ха, — поистине, дураков сеять не надо, они сами родятся.

И обезьяна, продолжая смеяться от всего сердца, взобралась на самую верхушку пальмы, а печальный крокодил поплыл к своему дому.

О плачущих и смеющихся яблоках (Сирийская сказка)

У великого падишаха был единственный сын по имени Хаджаф. Однажды Хаджаф скакал галопом на вороном коне и, разогнавшись, наскочил на какую-то старушку, несущую на голове кувшин с водой. При виде черного всадника, мчащегося прямо на нее, старушка перепугалась, задрожала, кувшин ее опрокинулся и, упав на землю, разлетелся на мелкие кусочки. А Хаджаф громко засмеялся и пришпорил коня.

— Пусть даже яблоки в твоих руках будут плакать! — бросила старушка вслед исчезающему вдали злому всаднику.

Все это видел молодой бедный гончар Хуссейн, выделывавший из глины красивые миски, кувшины и другую посуду. Подошел он к старушке и подал ей свой только что обожженный на огне кувшин:

— Вот, тебе, матушка, новый кувшин вместо старого.

Старушка вытерла слезы, взяла из рук Хуссейна новенький кувшин, поблагодарила его и произнесла такое заклинание:

— Пусть даже яблоки в руках твоих смеются, добрый гончар!

А молодой принц Хаджаф потерял с тех пор покой: день и ночь только и думал о чудесных яблоках, которые видел во сне и наяву, вдыхая их запах. Он обо всем на свете забыл, лишь каждого встречного расспрашивал, не слыхал ли кто что-либо о такой стране, где растут чудесные яблони, которые приносят смеющиеся и плачущие плоды. Наконец, он решил пуститься на поиски такой яблони по белому свету.

— Прощай, отец, — сказал он падишаху. — Либо добуду я чудесные яблоки, либо погибну.

Отец слезы с глаз своих вытер, благословил сына в дорогу и дал ему скакуна.

На рассвете князь Хаджаф покинул отцовский дворец и пустился в путь.

Он ехал по бесконечным степям и диким лесам, долго-долго, пока не оказался у подножия высокой горы. Там рос старый дуб, которому исполнилось тысяча и семь лет. Из-под его корней били три родника, а от них дорога разветвлялась в трех направлениях.

— Напейся моей воды, — слышит Хаджаф голос первого родника, — и ты будешь богаче самого багдадского султана.

— О, зачерпни моей воды, юноша, и ты будешь управлять великим царством, — прожурчал второй.

— Если ты утолишь жажду моей водой, то станешь обладателем яблок, которые смеются и плачут, — прожурчал третий родничок.

— Есть у меня и богатство, и власть, — воскликнул Хаджаф. — Мне нужны одни лишь волшебные яблоки.

Он напился воды из третьего источника и двинулся по его течению.

Долго ехал Хаджаф, так долго, что не счесть дней и ночей, проведенных им в пути.

Узеньким ручейком вода из этого источника все плыла и плыла дальше, потом разлилась в широкую реку, потом впала в море, смешивая свое течение с его солеными волнами. Остановился Хаджаф на берегу и вглядывается в безбрежную морскую даль.

— Куда же ты меня привела, вода? Куда же ты меня, река, завела? — сердито жалуется он высокому небу.

И тут водяная куропатка к берегу подплывает, ударяет своими крылышками о волны и кричит во все свое горлышко:

— Пию, пию, пию, пию! Иди вправо, иди вправо! Пию, шло! — и, нырнув в волны, она уплыла в морскую даль.

Повернул Хаджаф своего коня вправо, мчится через рвы, через скалы — снова перед ним большая река. А на берегу ее сидит женщина с младенцем на руках и громко плачет. Промчался мимо них на своем коне Хаджаф, даже не глянув в их сторону, не спросив, почему женщина плачет. Только на всем скаку влетел он в реку на коне и вплавь на другой берег перебрался.

— Заплачут яблоки в ладонях твоих, ох, заплачут, — произнесла незнакомка, глядя вслед исчезающему вдали всаднику.