Дарья Афанасьева - Дом дураков

• Название: Дом дураков
• Автор: Дарья Афанасьева
• Жанр: Фэнтези

---

Наш обоз отправлялся поздно ночью. Успел, громко сопя, взгромоздил наш общий багаж в телегу, и в ожидании отправления обоза мы расположились рядом с крытой восьмиместной повозкой, в которой нам предстояло провести всю следующую неделю. Я, завернувшись в серый плащ торговой гильдии, устроился на подножке, Аламарин сидел рядом, откинув капюшон, и тем самым игнорируя одно из основных правил ношения гильдейского одеяния чародеев. Впрочем, подмастерья частенько позволяли себе подобные вольности, так что я не стал делать другу замечание. Горилика, немного послонявшись вокруг повозки, под охраной Успела отправилась осматривать обоз.

- Гляди! - Аламарин ткнул меня локтем в бок. - Какое солнце без луны? Какой обоз без маркитанток?

Я проследил за его взглядом и узрел пеструю кибитку, рядом с которой крутились ярко и откровенно разодетые девицы.

- Ты уверен, что правильно применил слово "маркитантки"?

- Торговля - всегда торговля, каков бы ни был товар.

Внимание моего друга привлекла одна из них. Малый рост компенсировался огромной грудью - это все, что я мог сказать о ней доподлинно: одежда, щедро украшенная блестками из кварца, и множеством дешевых украшений даже при луне блестела так, что было больно глазам.

- Твой идеал? - поддел я историка. - Что ж, этот светоч будет ярко сиять в высшем обществе.

- Что ты вообще знаешь о женской красоте?! - Аламарин взвился с подножки, будто ужаленный, и ринулся к объекту своей страсти.

- Куда это он? - Горилика, появившаяся откуда-то из-за повозки, удивленно посмотрела вслед Сорно.

- Его позвала любовь, - пояснил я. - Окрыленный этим возвышенным чувством, он, полагаю, догонит нас на первой же станции.

Горилика, судя по всему, меня не поняла, а Успел разглядел обитательниц пестрой повозки и густо покраснел. Принцессу мы общими усилиями завернули в глухой балахон. Этот обычай степных кочевников Ирома переняли многие отцы из других стран, так что мне оставалось только хмурить брови, изображая строгого родителя. И хотя под капюшоном не было видно ни то, что бровей, даже моего подбородка, я ловил себя на том, что закрываю Горилику плечом от проходящих мимо мужчин.

С нами из Столицы выехала еще одна пассажирка, но она, к немалому нашему облегчению, сошла уже через четыре часа. Шат меня дернул при посадке помочь с сумками этой маленькой сгорбленной старушке в белой шляпке. Меня сгубил серый гильдейский плащ вольного торговца. Видимо, приняв меня за жреца Ормина, старушка решила мне не то исповедоваться, не то просто со мной поговорить. Все четыре часа нашего "диалога" я откровенно дремал, но на ухабах голова моя, видимо моталась, что создавало эффект кивка. Я кивал, а она рассказывала мне про покойных мужей, про трех своих сыновей, про сноху:

- Отрастила ногти, я ей и говорю: "Мужа-то ты ночью как жалеешь? Наверное, хватишь раз, он без бою и сдается". А она мне: "Какие-то Вы, мама, страсти говорите". А я ей: "Это ты на руках страсти отрастила!".

Слово "жалко" попутчица вставляла везде, где ни попадя, особенно часто, вспоминая интимные подробности своей богатой на события семейной жизни. Пунцовые щеки Горилики в эти минуты, казалось, просвечивали сквозь вуаль. А старушка продолжала рассказ про свою тяжкую долю:

- Внуков мне жалко. Я детей всегда жалела. У меня-то трое мальчишек, а у матери нас шесть девок было: четверых схоронила, да мы две. А я ей говорила: "Ты плохая мать! Ты холодная! А я своих любить буду!"

Напоследок, уже выходя, старуха одарила Горилику житейской мудростью:

- Молодость быстро пролетит, зрелости сколь-то и будет, а зато старость все по капле отмерит.

Девушка еще долго находилась под впечатлением от этой фразы, а я незаметно наблюдал за Успелом. Вопреки его ожиданиям, Горилика не спешила бросаться ему на шею. В дороге она играла с Вис, болтала с Аламарином или дремала у меня на плече. Парень обиженно сопел на заднем сидении, но голос подавал крайне редко. Я мог бы, конечно, помочь ему наладить с девушкой отношения, но желания как-то не возникало. Сорно, как я и полагал, присоединился к нам в первом же трактире, но ночевал исключительно в пестрой повозке. Он, впрочем, оплатил еще один билет в повозку, и Егдайна - приглянувшаяся ему девица - ехала с нами. Горилика тесно с ней сошлась. Девица легкого поведения и веселого нрава шепталась с моей "дочерью", что выводило Успела из себя.

Постепенно, присматриваясь к парню, я пришел к выводу, что он и не намеревался предпринимать по отношению к Горилике каких бы то ни было околобрачных поползновений. Для него она была не столько красивой девушкой, сколько сказочной принцессой. Порывы его были исключительно возвышенны и потому бесплодны. Этому юнцу в самую пору пришлись бы рыцарские шпоры. Он охранял предмет своего обожания от всякой скверны, к коей причислял Егдайну, Аламарина и меня.

Предпоследний день нашего путешествия к границе Шаторана не принес с собой ничего качественно нового. Чудовищ, к огромному разочарованию Успела, мы так и не встретили. Дорога на юг была довольно оживленной и хорошо охранялась. Город мертвых обеспечивал Шаторан множеством редких ингредиентов, кроме того, несмотря на опасность, через Лисьи Курганы непрерывно шныряли кладоискатели и контрабандисты. Последних, впрочем, следовало причислять более к последователям Сорима, чем Крошайна: они исправно платили пошлину по эту сторону границы, а возможно, и по ту. Они были единственными, кто обеспечивал обмен товарами между Империей Теморан и Шатораном, и пограничники берегли их караваны пуще глаза. Так что полуденному сну мешали только истошные вопли одного из стражников конвоя:

- Хо-орошо живется

В логове у бесей!

Не приходится нам жить,

Носы повесив!

Что не ночь,

Таскаем в логово топазы!

Блеск камней и злата

Так приятен глазу!

- Еще один куплет, и я выпрыгну из экипажа на полном ходу, - раздалось с заднего сиденья. - Я выпрыгну, и задушу горлопана собственными руками!

- Берегитесь, рыцари

В сияющих доспехах!

Сталь блестящая

Не принесет успеха!

Панцирь ваш

Украсит наши... Ай!

Похоже, гарцующий рядом с крытой повозкой стражник достал не только Аламарина. Наступила блаженная тишина, нарушаемая лишь стуком колес и топотом копыт. Вис, все это время дрыхнувшая у меня на руках, широко зевнула, показав розовый язычок, и перевернулась на спину, растопырив лапы.

- Какая-то она у тебя сонная, - я почесал зверьку животик. - И, по-моему, у нее что-то с пищеварением.

- Это все твой питон, - буркнул Сорно. - Он притащил ей двух здоровенных крыс. Бесь знает, где он взял этих мутантов. Не удивительно, что ей стало плохо.

- А мне кажется, ей хорошо, - Горилика последовала моему примеру, и Вис от удовольствия задергала лапами. - Хотя животик действительно округлился. Но с момента, когда мы уехали из дома, прошло уже пять дней, так что это точно не несварение.

- Крысы были крупные, - с сомнением произнес я. - Когда мы уезжали, она напоминала шар.

- А она правда крыс ест? - Егдайна через мое плечо разглядывала зверька.

- Она ест все, - авторитетно заявил Аламарин. - Это же химероид.

- Химероид? - женщина округлила глаза.

- Химероиды, - пояснил я, - это живые существа, созданные магами искусственно.

- То есть, она не настоящая? - разочарованно протянула Егдайна.

- Еще какая настоящая! - Рассмеялся Сорно. - Просто она обладает достоинствами разных животных. А еще она очень умная и не боится магии, как обычные животные. Вис для меня сам эс'Яр Бат сделал!

- Сам придворный чародей?! - Егдайна прикрыла рот ладошкой и восхищенно посмотрела на Сорно.

Горилика тихо хихикнула. Разумеется, Егдайна не поверила ни единому слову Сорно. Откуда простому наемнику, пусть и магу-подмастерью, лично знать придворного чародея? Видимо, что-то такое мелькнуло в глазах "маркитантки", потому что Аламарин приосанился и пошел врать напропалую, приумножая мою славу в народе:

- Меня тогда только в подмастерья принимали, а самти Фаулор у нас последний экзамен принимал. Я молодой тогда совсем был, и так мне перед ним было страшно даже стоять... - Аламарин закатил глаза. - Он у нас в школе уже не преподавал - он был учителем моего наставника.

Успел смотрел на рассказчика выпученными глазами: Сорно было на вид лет сорок-сорок пять, и с его слов выходило, что мне было в пору не жениться на семнадцатилетней девочке, а готовиться спокойно отойти в мир иной. А историк продолжал заливаться соловьем:

- И вот я стою перед ним - ни жив, ни мертв. И все вроде помню, что сказать должен, а язык во рту не ворочается. Чувствую - не сдам экзамен. А значит, вылечу из гильдии, и прощай мечты! - Глядя на Сорно даже я испытал некоторое сочувствие к бедному ученику. - И тут эс'Яр Бат снял капюшон, а под ним...

- Что?! - хором выдохнули Успел и Егдайна.