Пенни Винченци - Злые игры. Книга 1

• Название: Злые игры. Книга 1
• Автор: Пенни Винченци
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996

Это роман длиной в полвека, история целого клана англо-американской семьи. Герои книги живут так, как и полагается благополучным, богатым людям: удачная карьера, роскошные дома, великосветские развлечения, бурные романы. Но время от времени они попадают в такие трагические ситуации, что невольно возникает мысль - а не являются ли они просто фишками в чьей-то дьявольской игре?

---

— Никогда, ни разу.

Вдовствующая графиня Кейтерхэм-старшая приехала к обеду. На Малыша, ожидавшего увидеть какую-нибудь ненормальную, она, напротив, произвела довольно приятное впечатление. Внешне она очень походила на Александра, такая же высокая, держалась подчеркнуто прямо, у нее был удивительно низкий, грудной голос; одета она была в костюм из простого, но добротного твида, седые волосы собраны сзади в аккуратный пучок; на протяжении всего обеда она не сводила с сына своих ярко-голубых, блестящих глаз. Какое-то у ее взгляда странное выражение, подумал Малыш и попытался проанализировать его: не то чтобы забота и уж явно не любовь и не нежность; скорее отстраненный интерес, как будто она изучает экземпляр некоего необычного животного, с которым раньше ей не приходилось сталкиваться.

Говорила она очень немного, и когда заговаривала сама, то обращалась только к детям, которых, несомненно, любила; после обеда она предложила всем ребятам отправиться вместе с ней на прогулку. Александр извинился и тоже вышел вслед за ними из комнаты.

— Ну что ж, — проговорила Бетси, тщетно стараясь подавить в себе естественную ревность, которую всегда испытывает одна бабушка по отношению к другой, — лично мне она совершенно не понравилась.

— А мне так показалось иначе, — заявил Фред. — Ты ведь ей разве что реверанс не сделала, когда вас представляли друг другу.

— Ничего подобного. И по-моему, она очень странная и холодная женщина.

— Такая же, как ее сын, если хотите знать мое мнение, — добавил Фред.

— Нужно нам твое мнение, — ответила Бетси.

Как ни странно, но сам день похорон прошел легче, чем думал и опасался Малыш. Этому способствовало и то, что все они настроились как-то пережить этот день, и подчеркнутая, искусственная простота в общении за столом во время поминок, и спиртное, которое было в изобилии. За столом Малыш оказался рядом с Катрионой Данбар; он уже встречался с ней раньше, считал ее достаточно приятной в общении, хотя и крайне непривлекательной внешне, и при этом настолько отличной во всех отношениях от Вирджинии, что дружба между ними всегда казалась ему абсолютно необъяснимой.

— Вы, наверное, страшно переживаете, — проговорила она резковатым, немного неприятным голосом, передавая ему голландский соус. — Примите мои соболезнования.

— Спасибо, — ответил Малыш. — Вам, наверное, тоже будет ее не хватать.

— Да, конечно. Даже очень. Правда, мы с ней редко виделись, но от каждой нашей встречи я получала такое удовольствие…

— Но мне казалось…

— Что? — Она улыбнулась ему, слишком широко раздвинув в улыбке губы; между двумя передними зубами, сильно смахивающими на лошадиные, у нее застрял кусочек семги, что придавало ее лицу странно-грозное выражение.

— Нет, ничего. Просто мне казалось, что вы с ней были близкими подругами.

— Ну, если она так считала и даже вам об этом говорила, то с ее стороны это очень мило! Но нет, на самом-то деле мы были не так уж близки. Мартин, конечно, бывал здесь очень часто, потому что он управляющий имением и старый и хороший друг Александра, и Вирджиния часто приглашала и меня вместе с ним к завтраку, или к обеду, или к ужину, но главным образом ради того, чтобы Александр и Мартин могли как следует пообщаться друг с другом. А мы с ней не были особенно близки. Честно вам признаюсь, я перед ней всегда немного трепетала. — Она снова улыбнулась ему; теперь к кусочку семги между зубами добавился листочек салата; Малыш отвел глаза в сторону. Катриона уронила на свой темно-синий костюм здоровенную каплю голландского соуса и теперь безуспешно пыталась соскрести ее ножом, только размазывая грязное пятно все больше и больше. Малыш не удивился тому, что она должна была трепетать перед Вирджинией. — Она всегда была такая великолепная, блестящая, такая умная, а платья у нее какие были! И эта ее потрясающая работа! Я, правда, никогда толком не понимала, чем именно она занималась, но это явно было что-то страшно серьезное и жутко интересное…

— Я тоже не понимал, — ответил Малыш. Он был озадачен. Вирджиния всегда всячески расписывала и превозносила дружбу с Катрионой, утверждала, что Катриона — единственный человек во всем Уилтшире, с которым она в состоянии общаться, говорила, что очень радуется каждому ее приезду в Хартест. Ну что ж, может быть, она просто придумала всю эту дружбу только из-за того, что не в состоянии была признать, у нее вообще нет ни одной подруги. Бедняжка Вирджи. С какой стороны ни посмотри, грустная у нее должна была быть жизнь.

Он посмотрел на Мартина Данбара, сидевшего напротив; тот был очень бледен, слишком много пил и почти ничего не ел. Ему вместе с самим Малышом, Александром и Фредди пришлось нести гроб, и во время церковной панихиды он казался совершенно потрясенным и разбитым. Но с другой стороны, у него всегда был болезненный вид, он вечно выглядел каким-то измученным, изможденным; Малыш и раньше несколько раз встречался с ним, и когда увидел впервые, у него создалось впечатление, что этот человек должен сейчас рухнуть на месте и скончаться. На самом же деле, как объяснил ему Александр, Мартин отличался великолепным здоровьем.

— Есть такой тип англичан, которые выглядят подобным образом, словно живые трупы. Почему-то их необыкновенно много в Винчестере.

— А что, Мартин учился в Винчестере? — спросил Малыш.

— Что-что? Ну нет. Он из Хэрроу.

Иногда Малышу казалось, будто все англичане говорят невпопад, совсем как Няня.

Няню он обнаружил после обеда в библиотеке, со стаканчиком шерри, что было из ряда вон выходящим событием; выражение лица у нее было крайне свирепое. Он подошел и обнял ее одной рукой.

— Все самое худшее уже позади, — проговорил он.

— Все самое худшее еще только начинается, — отрезала Няня.

В библиотеку тихонько вошла Бетси. По ней было видно, что она только что плакала.

— Здравствуйте, Няня, — сказала она.

— Здравствуйте, мадам.

— Я подумала, что, может быть, мне стоит задержаться на несколько дней, помочь присмотреть за детьми.

Няня посмотрела на нее мрачно и неодобрительно:

— По-моему, это очень неудачная идея. Дети так расстроены. Очень сильно расстроены.

Ее интонация давала понять, что, во-первых, Бетси не сумела сама увидеть этого обстоятельства, а во-вторых, совершенно неспособна сделать хоть что-то такое, что могло бы это обстоятельство изменить; Бетси холодно взглянула на нее в ответ.

— Я это понимаю, Няня. — Чувство горя явно прибавило ей мужества. — Попрошу вас запомнить, что я бабушка этих детей. И полагаю, что могу им чем-нибудь помочь.

— Мне не нужно об этом напоминать, — возразила Няня, на которую эта тирада не произвела никакого впечатления, — никто не любил ее светлость больше, чем я.

Няня сочла, что ее последние слова исчерпывают тему, повернулась и вышла из комнаты; впервые за все время с тех пор, как Бетси узнала о гибели Вирджинии — а узнала она об этом в тот момент, когда перелистывала каталог, выбирая подарки к Рождеству («Господи, и как я только могла заниматься такой чепухой, как я только могла?» — повторяла она то и дело, такая же раздраженная, возвышенная и непоследовательная в своем горе, как и Няня), — впервые за все это время она улыбнулась; это была слабая, бледная, но все же несомненная улыбка.

— А старая перечница все-таки неплохой человек, верно? — сказала она Малышу. — Вирджиния всегда говорила, что она для нее лучший друг, а я этому никогда не верила.

— Она хороший человек, почти отличный. — Малыш слегка улыбнулся матери. — Только манеры у нее странные. Но не забывай, она все-таки англичанка. Как ты себя чувствуешь, мама?

— Скверно, — вздохнула Бетси. — А ты?

— Тоже.

Отъезд им всем предстоял на следующий день после обеда. Малыш с нетерпением ждал момента, когда можно будет вырваться из здешней гнетущей, замкнутой атмосферы, хотя и испытывал из-за этого некоторые угрызения совести; в таком настроении он сидел после завтрака в библиотеке и читал, когда в комнату вошла графиня Кейтерхэм-старшая. Он сдержанно, суховато улыбнулся ей:

— Доброе утро.

— Доброе утро, мистер Прэгер. Извините, нам почти не пришлось поговорить друг с другом.

— Так уж сложились обстоятельства, — вежливо отозвался Малыш.

— Да, верно. — Наступила пауза. Ярко-голубые глаза довольно пристально разглядывали его. — Насколько я знаю, вы очень любили сестру.

— Да, — коротко ответил Малыш. Потом добавил: — Чаще всего так и бывает. Я хочу сказать, в большинстве случаев своих сестер обычно любят.

— Ну, не всегда, — возразила леди Кейтерхэм. — Я свою так просто ненавидела.

— Бывает и так.

— Знаете, я очень хотела познакомиться с ней. С вашей сестрой.

— Вот как?