Виктория Холт - Дочь обмана

• Название: Дочь обмана
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7024-0127-1

Сильные чувства и страсть, горькие разочарования и счастливые обретения пришлось пережить юной героине романа, дочери знаменитой театральной актрисы, прежде чем обрести счастье с любимым человеком. Лишь случай открывает девушке тайну ее рождения и помогает вернуть, казалось, навсегда потерянную любовь.

Тонкое и причудливое, как всегда у Виктории Холт, плетение сюжетной нити, держит читателя романа в напряжении от первой и до последней страницы.

Для широкого круга читателей.

---

— Потому что ей нужно было уйти. Она хотела быть свободной. Но ей нужно было, чтобы это исходило от него. Она начала приносить сюда вещи, и я прятала их. Она хотела, чтобы он ее выгнал. И не хотела, чтобы говорили, будто она ушла от него к другому. Но на самом деле именно это она и собиралась сделать. Я как сейчас вижу озорной огонек в ее глазах. Она сказала мне: «Нуну, я собираюсь заставить его выгнать меня из дома. Я смогу это сделать. И тогда я уйду к Ларсу. Ларс хочет, чтобы я сделала так. Ему не хочется, чтобы подумали, будто он разлучил нас. Ларс не хочет неприятностей. А так все будет как надо». Я видела этого Ларса. Красивый, хорошо сложенный молодой человек. Он больше подходил ей, чем мосье Жерар. Конечно, мосье Жерар из хорошей семьи, с положением в обществе, но он был слишком серьезен для такой девушки, как Марианна. С Ларсом ей было бы лучше. Поверьте мне, это она все сама придумала. Она хотела, чтобы мосье Жерар ее выгнал, и так и произошло. Они с Ларсом все обдумали. Потом Ларс мог бы сказать: «Что ж, ты ее отпустил — поэтому никаких обид». Они ведь были друзьями, жили рядом. О, все могло бы закончиться так хорошо, если бы не случилась эта беда.

— Значит, она мчалась, не разбирая дороги, не потому, что была так расстроена всем этим?

— Нет. Она не была расстроена. Ее переполняла радость. Я ясно представляю ее скачущей по дороге, смеющейся и поющей от радости. По крайней мере, она умерла, ликуя.

По щекам Нуну текли слезы.

— Я никогда не забуду ее, мою умную и красивую девочку.

Я была в восторге: «Завтра же поеду к Жерару и расскажу правду. Я расскажу ему также об эскизах и картине, которые видела в мастерской Ларса. Теперь я смогу помочь ему избавиться от чувства вины».

Я не поехала в Париж, потому что на следующий день мы узнали новость. Император вместе со своей армией сдался в плен под Седаном.

В конце месяца пал Страсбург, одна из последних надежд французов. Мы слышали, что под Парижем было много германских войск, и понимали, что рано или поздно начнется штурм города. Мы очень беспокоились о Жераре, Робере и Анжели.

Немцы продвигались по Франции, подавляя на своем пути очаги сопротивления. Они захватили весь север Франции, и Париж оказался в осаде. Каждый день мы ждали появления у нас вражеских войск.

Мы очень сблизились с Мари-Кристин за это время. Ей уже исполнилось четырнадцать, и она была зрелой не по годам. Я пыталась, как могла, поддерживать в доме нормальную жизнь и каждый день давала ей несколько уроков. Это отвлекало нас от мыслей о том, что происходит в Париже. Иногда вдали слышалась перестрелка. Мы старались все время быть рядом.

Сотни раз в день я повторяла себе, что если мы останемся живы, я выйду замуж за Жерара. Я помогу ему понять, что он никоим образом не повинен в смерти Марианны. Нуну все объяснила. Я попытаюсь забыть Родерика и начну новую жизнь. Мари-Кристин будет очень рада, если я выйду замуж за ее отца.

Эта ужасная катастрофа, обрушившаяся на Францию, помогла мне понять, что нужно делать. Каждый день я думала о том, сколько еще продлится война. Мы узнали, что Париж подвергся бомбардировке, и я не переставала беспокоиться о том, что происходит в мастерской. Собираются ли все еще там друзья Жерара? Конечно, теперь они говорят не об искусстве, а о войне. Они думают о том, где достать какую-нибудь еду — мы слышали, что в столице начался голод.

Нам повезло — вражеская армия прошла мимо. Мы были окружены прусскими войсками, хотя и не видели их, но знали об этом. Мы не могли уходить далеко от дома и каждый день и час ожидали гибели, но мы выжили. Потом мы узнали, что пруссаки в Версале. А в январе, под угрозой голода, Париж пал.

Был очень холодный день, когда мы с Мари-Кристин приехали в Париж. Нас привез один из кучеров. Его дочь жила в Париже, и ему не терпелось поскорей найти ее. Этот день принес нам большое горе.

Сначала мы поехали к дому Робера. Его больше не существовало. На месте дома была большая яма, куча битого кирпича и камней. Мы встретили несколько человек на улице. Но никто из них не мог сказать, что стало с жильцами дома. Казалось, никто не был удивлен, что дом превратился в руины. Многие дома в городе были в таком же состоянии.

— Давай пойдем в мастерскую, — предложила я.

С огромным облегчением я увидела, что здание цело. Меня ужасала мысль о том, что я могу снова увидеть развалины.

Я поднялась по лестнице, постучала в дверь. Ответа не было. Я подошла к двери напротив. К моей радости, на стук дверь открыл Ларс Петерсен.

— Ноэль! — воскликнул он. — Мари-Кристин!

— Мы приехали при первой же возможности, — сказала я. — Что случилось? Наш дом разрушен. Где Жерар?

Я никогда не видела его таким мрачным. Казалось, это совершенно другой человек.

— Входите, — пригласил он.

Он провел нас в знакомую студию, где были мольберты, тюбики с краской, шкаф, в котором хранились портреты Марианны и эскизы к ним.

— Разве Жерара здесь нет? — спросила я.

Он молчал.

— Ларс, — сказала я. — Пожалуйста…

— Если бы он остался здесь, все было бы в порядке…

Я тупо смотрела на него.

— Но в Париже везде было опасно. Это было просто невезение.

— Что? — заикаясь, спросила я. — Где?

— Он был в доме у дяди. Он беспокоился о нем и о матери. Он хотел, чтобы они вернулись в деревню. Но это было невозможно. Конечно, во всей Франции не было безопасного места. Война ужасна. Она все разрушает. Жизнь была такой прекрасной…

— Расскажи о Жераре!

— Он был там. И больше не вернулся. Дом был разрушен, и все погибли.

— Умерли? — прошептала я.

Ларс отвернулся.

— Прошло два дня, и он не вернулся. Тогда я пошел туда и все узнал. Погибли все, кто был в доме. Сказали, что было девять человек.

— Жерар, Робер, Анжель и все слуги! Не может быть!

— Такое происходило повсюду. Погибали целые семьи… Это война!

Я повернулась к Мари-Кристин. Она смотрела на меня ничего не выражающим взглядом. Я подумала: ребенок лишился всей своей семьи. Я обняла ее, и мы прижались друг к другу.

— Вам нужно ехать обратно, — сказал Ларс. — Здесь нельзя оставаться. Сейчас здесь тихо, но Париж уже не тот.

Я не помню, как мы добрались до Серого дома. Кучер сиял от счастья, когда приехал за нами. Он нашел свою дочь и ее семью. Они все уцелели при бомбардировке Парижа. Но когда он услышал о том, что произошло, его восторг сменился ужасом.

Единственное, о чем я могла думать, что больше никогда не увижу Жерара, о том, что мои добрые друзья Робер и Анжель ушли навсегда.

Мне было очень горько, потому что судьба наносила мне один удар за другим. Мое детство было заполнено весельем и смехом, но затем я лицом к лицу встретилась с трагедией — не однажды, а трижды. Судьба отняла у меня всех, кого я любила.

Я чувствовала себя страшно одинокой, но затем, подумав о Мари-Кристин, поняла, что ей еще тяжелее. Она лишилась всей семьи, осталась одна на целом свете, о котором она в силу своего юного возраста еще так мало знала. Она стала моим спасением так же, как я для нее. Мы были нужны друг другу.

Она сказала мне:

— Вы ведь никогда не бросите меня? Мы всегда будем вместе?

Я ответила:

— Мы будем вместе столько, сколько ты захочешь.

В марте был ратифицирован мирный договор в Бордо. Условия оказались жесткими. Франция была унижена, и это вызвало волнения и недовольство в стране. Эльзас и часть Лотарингии отошли к Германской империи, а Франция должна была выплатить контрибуцию в размере пяти миллиардов франков. До окончательной выплаты германские войска оставались на территории Франции. Император был выпущен из плена, но так как во Франции его присутствие стало нежелательным, он отправился в Англию, чтобы присоединиться к императрице, которая жила там в изгнании.

Франция бурлила. В апреле в Париже произошли выступления коммунаров и городу был причинен большой ущерб, пока в мае восстание не было подавлено.

Жизнь начала входить в привычное русло.

Мы узнали, что дом и поместье Робера унаследовал его кузен. Они не отошли Мари-Кристин, потому что в силу старого закона, который все еще применялся к дворянским семьям, члены семьи по женской линии не имели права наследования. Однако в финансовом смысле Мари-Кристин была хорошо обеспечена. Мне Робер оставил некоторую сумму и дом в Лондоне, который он давно хотел перевести на мое имя.

Ларс Петерсен пришел меня навестить. Он очень изменился: его обычная жизнерадостность почти исчезла, и он стал гораздо серьезнее. Он сказал, что возвращается домой. Париж потерял для него свое очарование. Он перестал быть беспечным городом, прибежищем художников. С него было довольно Парижа — слишком много воспоминаний мешало ему быть счастливым здесь.

— Кто мог представить себе, что все так обернется? — сказал Ларс. — Жерар. Старина Жерар… Вы знаете, я любил его.