Рене Маори - Темные зеркала

• Название: Темные зеркала
• Автор: Рене Маори
• Жанр: Ужасы и Мистика

Где проходит грань между обычной реальной жизнью и жизнью параллельной – мистической? Как узнать, что ты переступил эту грань и видишь вещи не такими, какими они кажутся? Живешь ли ты в обыденности или уже перешел на территорию мечты? А может быть и наоборот. Где бы ни происходили события – в современности, в ХIХ веке, на другой планете - герои этого сборника рассказов узнаваемы, и жизнь их похожа на многие другие жизни. Но на бытовом фоне разворачиваются, поистине, фантастические события.

---

В те дни казалось, что все репатрианты работали только в двух местах – на уборке и в охране. Только не подумайте, что такое разделение совершалось по половому признаку. Отнюдь! На уборке прекрасно работали и мужчины, а женщины часто шли в охрану. Как говорится, каждый выбирал себе дело по душе. Сейчас мне кажется, что в «антитеррор», как мы называли свою работу, шли те, у кого выработалось стойкое равнодушие к смерти, что сродни суицидальным наклонностям. Почему-то большая часть работников были разведены или никогда не состояли в браке. Семьи репатриантов в Израиле лопались как пузыри на воде. И каждый из бывших партнеров начинал строить свою собственную, отдельную жизнь. Я не берусь говорить за всех, но моя личная трагедия выбросила меня на обочину жизни, а может быть, я и сам туда выбросился, как кит на берег. Я снимал малюсенькую комнату в Южном Тель-Авиве, недалеко от этой самой станции. И даже был приписан к бомбоубежищу, располагавшемуся в подземных этажах. Думаю, что воспользоваться им в случае атаки я бы просто не успел. Добираться пришлось бы минут десять. Слишком долго.

Моя квартира находилась в здании бывшей фабрики. Понятия не имею, что там раньше выпускали. Но я имел грубую железную дверь с заклепанным глазком, которая отгораживала меня от грязной лестницы, где постоянно толпились китайцы. Гастарбайтеры заселяли это ветхое трехэтажное строение, словно муравьи. В выходные дни они распахивали двери, создавая видимость нищей китайской улицы, жарили вонючую рыбу и слушали свою музыку, которую включали в одной из квартир для всех. Им было хорошо в окружении родных и близких. А я был один.

Каждое утро я шел на работу, чтобы вернуться домой через десять часов, если повезет. А то и поздней ночью, когда здание станции уже закрывается. Людей не хватало, и мы ухитрялись нарабатывать по триста часов в месяц, увеличивая, таким образом, нищенскую почасовую зарплату. Никто и не догадывался, что такие уважаемые и важные люди в форме не получали даже установленного минимума. Ну и черт с ними! Мне хватало.

Сейчас, когда я вспоминаю все это, мне кажется, что время тогда остановилось или сделало петлю, и на полгода я выпал из жизни, зато и не состарился. Делая механическую работу, я постоянно прокручивал в голове тексты своих будущих рассказов или даже романов, хотя и не знал, будут ли они написаны вообще. Но это занимало. Отвлекало от действительности и даже немного возвышало меня в собственных глазах, потому что я был в одном шаге от окончательного падения, от того, чтобы стать бомжем в случае потери этой работы. Если я даже этого не понимал так ясно, как сейчас – смутное чувство ненадежности моего существования не отпускало ни днем, ни ночью.

– Нас предупредили о возможности совершения теракта на этом объекте, – сказал наш босс. Эта фраза обычно была сигналом к тому, что требуется тишина – летучка началась. Поэтому все умолкли как один: русские репатрианты обоих полов, репатрианты из Эфиопии, единственный немногословный индус и, невесть как, занесенная к нам единственная сабра – светловолосая девочка с экзотическим именем Смадар. Она тонула в огромной безобразной черной куртке с эмблемой хевры на кармане. Точно так же выглядели и все остальные женщины. Под куртками у каждой была надета серая футболка необъятной ширины и длины. Так, наверное, одевают заключенных.

– Будьте бдительны, – бесцветный голос главного охранника шуршал по комнате, плавно огибая углы. – Вы все знаете, что нужно делать при появлении террориста. – Вот ты ответь, – обратился он к одному из «русских». Кажется, того звали Виктор.

Парень бойко вскочил:

– Завести всех гражданских лиц на станцию, плотно закрыть двери, а потом подойти и обнять террориста.

– А для чего такая инструкция?

– Чтобы спасти мирных граждан! – заученно выпалил Виктор.

– А вот и нет, неправильно, – ехидно отозвался главный. – Мы не станем никого запускать внутрь, ведь в толпу могут затесаться и другие террористы. Мы только закроем двери, сообщим по рации всем постам, а потом уже подойдем и обнимем шахида. Для того, чтобы осколки далеко не разлетелись. Всем ясно?

Инструкция была глупой: при появлении шахида в толпе перед дверью никто бы никуда позвонить не успел, взорвались бы все вместе к чертовой матери. Если, конечно, у смертника не было бы других планов, а насколько я знаю, план у них обычно один – убить как можно больше людей. А уж внутри здания или снаружи – какая разница?

После «занятий» нас распределили по многочисленным входам и выходам станции. Мы быстро расхватали металлоискатели и рации и отправились на свои посты. Тахана мерказит, как называется на иврите центральная автобусная станция – строение уникальное. Вы когда-нибудь видели автобусную станцию о семи этажах? Причём два из них находятся под землёй, и автобусы на них не прибывают. Зато, начиная с третьего – везде автобусные остановки. Внутри полно всяких магазинов, киосков, даже своя пекарня есть, где пекут самые вкусные булочки на свете. Работа у входов, куда прибывают автобусы, не сложная. Потому что и люди, и транспорт уже проверены несколько раз. Хотя это не избавляет от риска, но и не сильно напрягает. Пришел автобус, проверили прибывших и – пауза, пока не придет следующий. Можно даже присесть. Благо везде есть служебный стул или скамейка и обязательный стол, на котором проверяют чемоданы.

Вы, наверное, думаете, что это легкая работа. Знаю, так думают все. Но когда перед тобой стоит толпа с чемоданами, и каждого из этой толпы нужно тщательно проверить металлоискателем, запросить документы на ношение оружия, если оно при человеке имеется, – а таких очень много, – когда надо проверить все-все сумки и чемоданы, работа вовсе не кажется легкой. Все привыкли видеть охранников, подрёмывающих на посту возле банков и проверяющих одного человека в час, но Тахана Мерказит совсем не такое место. На пунктах, пропускающих людей из города – это третий и четвертый этажи – творится настоящий ад. Поток входящих не иссякает ни на секунду, и каждый в этом потоке потенциально опасен. Да еще на тебя смотрят две камеры, а за ограждением туда-сюда бродят несколько полицейских. Бывало, что в жару охранникам на этих участках становилось плохо.

Меня сначала усадили в дальнем конце четвертого этажа, где неожиданно открыли настежь обычно плотно закрытую дверь. Это был вход на станцию с глухой улочки, по которой почти никто не ходил. В проём двери было видно, что дождь льёт стеной, и я предположил, что ближайшие шесть часов смогу просто посидеть в одиночестве и отдохнуть ото всех. Но этому не было суждено сбыться. Сначала появился наркоман. Самая пустынная часть здания всегда полна наркоманов всех рас и национальностей. Их, конечно, стараются не впускать, но этот народ обладает дьявольской хитростью, когда дело идет о первой утренней дозе.

Наркоман возник перед моими глазами неожиданно, словно материализовался из воздуха, и заканючил по-русски, но с сильным акцентом:

– Дай шекель. На автобус надо. К маме.

На мой вежливый посыл его «к такой-то маме» он сначала не отреагировал. Но как будто задумался, сморщив лицо. А потом вдруг радостно закивал:

– Да. Кибенимат. Дай шекель.

– Брысь отсюда! – сказал я ему и жестом показал куда. Но он все кружил надо мной, как пчела. Что же, покой в нашем жестоком мире нужно покупать. И я дал ему шекель.

А сам вернулся к своим размышлениям. Бывало, что в такие минуты я почти дословно собирал рассказ, который потом записывал. В тот раз я обдумывал часть романа о роботах, которые верили в бога и, якобы по его указке решили, завоевать землю. Так, – глупость, еще и не до конца сформированная. Ливень не прекращался, и сырость начала проникать под куртку. Какое-то время я мужественно терпел, а потом вскочил со стула, надеясь согреться хотя бы таким коротким движением. Уходить с поста было никак нельзя, я даже не мог хотя бы на пять минут отступить вглубь помещения. Впрочем, там было не теплее. Если летом многочисленные кондиционеры прекрасно справлялись со своими обязанностями, то зимой наступал жуткий холод. Черт его знает, как проектируют такие здания. Наверное, думают, что в Тель-Авиве никакой зимы и быть не может. Конечно, раз температура не уползает в минус, то какая уж тут зима?

Я всегда старался сидеть, привалившись к стене: терпеть не могу ощущать спиной пустоту. Один психолог мне объяснил, что на самом деле – это страх. Оказывается, наши предки никогда не садились спиной к выходу из пещеры, потому что боялись хищников, которые запросто могли подойти и напасть со спины. Но здесь был только дверной проем, а впереди и позади меня – пустота. Спереди улица, сзади длинный пустой коридор. И я услышал шаги за спиной. Где-то далеко шумели приглушенные голоса, и на их фоне шаги за спиной казались зловещими. Я обернулся.

Он был высок и слишком уж аккуратен. Светлые волосы расчесаны на косой пробор и прилизаны волосок к волоску. Рубашка застегнута на последнюю пуговицу у горла и заправлена в брюки со стрелками. В руке он держал несколько тощих брошюрок, и я заметил, что ногти у него наманикюрены. Возможно, что в любой другой стране такой человек показался бы одним из многих, но не в Израиле. Он выглядел чуждым, и мне стало тревожно. Нет, не подумайте, что я почуял в нем террориста. Террористы такими не бывают.