Дэн Абнетт - Пария

• Название: Пария
• Автор: Дэн Абнетт
• Жанр: Боевая фантастика

Сейчас 41 тысячелетие. Более сотни веков Император без движения сидит на Золотом Троне Земли. Он – владыка человечества по воле богов и повелитель миллиона миров, его власть поддерживают несметные армии. Он – разлагающийся труп, видимость жизни в котором поддерживают силы, оставшиеся с Темных Веков Технологии. Он – Мертвый Властитель Империума, в жертву которому ежедневно приносят тысячи душ, чтобы он никогда не мог умереть по-настоящему.

Но и в этом состоянии между жизнью и смертью Император продолжает свое неусыпное бдение. Могучие боевые флоты пересекают пропитанные миазмами демонов глубины варпа, их путь среди далеких звезд освещает Астрономикан – зримое проявление воли Императора. Бесчисленные армии вступают в бой во имя Его во множестве миров. Величайшие из его солдат – Адептус Астартес, Космодесантники, генетически-измененные воины-сверхлюди. Нет числа их боевым товарищам: Имперская Гвардия и несчетные силы планетарной обороны, вечно-бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус, и многие, многие другие. Но и этих несметных сил едва хватает, чтобы сдерживать всепроникающую угрозу – ксеносов, еретиков, мутантов – и того, что еще ужаснее. 

Быть человеком сейчас означает быть одним из бесчисленных миллиардов. Жить при самой жестокой и кровавой власти, какую можно представить. Вы слышали истории об иных временах. Забудьте о силе технологии и науки – слишком многое было забыто и безвозвратно утрачено. Забудьте обещания прогресса и понимания, потому что в мрачном мире будущего есть только война. Среди звезд никогда не воцаряется мир, есть лишь вечность резни и кровопролития, под смех вечно жаждущих жестоких богов.1.0 — создание файла

---

Меня охватил трепет. Базилика Святого Орфея была одним из самых крупных и самых важных зданий в Королеве Мэб, настоящим средоточием Имперской Веры в этом уголке мира и почитаемой святыней. Я не посещала ее уже много лет, и успела забыть ее величие. Помещение, которое мы пересекли, было лишь одним из многочисленных входов в собор. С этого моста я видела несколько других мостов, также ведущих внутрь церкви. Громадный фасад базилики возвышался перед нами, как утес, и мы вошли в его тень.

Внутри было огромное пространство, наполненное тьмой и тишиной. Паломники рядом с нами почтительно понизили голоса, перейдя на шепот. Я почувствовала легкое головокружение – от толщины стен, окружавших нас, и высоты потолка. Нас окружал могильный мрак, который лишь слегка рассеивали огоньки спускавшихся с потолка паникадил. Наши голоса терялись в пространстве, возвращаясь приглушенным эхом. 

Но это был лишь притвор храма, где паломники могли омыть свои руки и ноги холодной водой из каменных бассейнов и очистить свой разум, готовясь к молитвенному отрешению. Хоуди даже не замедлил шаг, продолжая тащить меня за собой. Мы приблизились к дверному проему напротив выхода с моста – это был раскрытый рот огромного барельефа в виде человеческого лица, занимавшего всю стену. Громадные глаза без зрачков пристально смотрели вверх с выражением мольбы. Казалось, лицо заходится в беззвучном крике – но еще больше было похоже, что его рот раскрыт в религиозном экстазе. Стена и лицо на ней были выполнены из кованой меди – и, в обступившем нас мраке я поначалу даже не заметила формы этого входа… пока мы не оказались совсем близко от него, и я не обнаружила, что вот-вот буду поглощена этой распахнутой пастью. 

За этим жутковатым входом располагались в ряд четыре эскалатора – на ступенях каждого из них могли расположиться по три человека. Мы ступили на левый. Старинные, тонкой работы ступени были выполнены из золота и меди, а перила эскалатора – выложены слоновой костью. Костяные пластины, отполированные руками исполненных благоговейного трепета верующих, тускло блестели.

Мы поднялись на ступень и позволили механизму нести нас. Так, стоя бок о бок, мы торжественно вплыли в грандиозное здание базилики.

Вы когда-нибудь были там? У Святого Орфея? Я знаю, что там много кто побывал. Каждый год этот храм посещают тысячи паломников. Конечно же, большие здания есть в других городах и на других планетах – но это было первое грандиозное Имперское здание, которое я увидела, и таким оно навсегда останется в моей памяти. Оно ошеломляет. Главная часть увенчанного куполом здания размером примерно с городскую площадь, толпы пилигримов и богомольцев, собирающихся здесь, напоминают поросль лишайника. Примерно половина этой площади уставлена рядами церковных скамей – тысячами рядов, где любой верующий может сидеть, вознося молитвы или созерцая главный алтарь. Купол настолько огромен и высок, что под самой его вершиной клубятся облака – результат действия внутреннего микроклимата. Нескончаемые толпы людей входят сюда через обрамленные колоннами дверные проемы, расположенные по всему периметру главного зала, а ряды эскалаторов – такие же, как тот, на котором сейчас стояли мы – доставляют посетителей из расположенных рядом зданий. Каждый ряд эскалаторов вытягивается из открытого рта – такого же, как тот проем, через который мы попали в храм – но эти рты принадлежат другим лицам: они больше, сплошь покрыты сверкающими листами золота, и увенчаны громадными головными уборами в виде солнечных лучей. Стены базилики словно составлены из этих гигантских лиц: исполненные благоговейного страха, застывшие в экстазе людские лица – это из их ртов тянутся ряды эскалаторов, - и чередующиеся с ними благородные лики, обрамленные стилизованными шлемами, символические образы Адептус Астартес.

Все, что здесь слышно – негромкое звучание заполненной пустоты, в этом огромном пространстве все звуки скрадываются расстоянием. Тысячи людей переговариваются внизу, хоры поют, паломники возносят молитвы – но все эти звуки на такой огромной площади звучат не громче статических помех на радиоволне, и превращаются в неразборчивый шум из-за эха. Помещение заливает туманный свет, который исходит словно с самих небес свет – он напоминает свечение золотых ламп в туманный день.

В это увенчанное куполом пространство замыкает алтарная часть - гигантское ущелье, стены которого образованы возносящимися ввысь органными трубами и хорами, спускавшимися вниз, к эффектно расположенным узким проходам, которые вели к высокой центральной платформе и престолам для высокопоставленных лиц. Они свысока взирали на отвесные стены этого мрачного ущелья, тянущиеся к солнцу, на темные зевы труб, на все эти острые, украшенные колоннами утесы, поднимающиеся из тьмы на свет божий.

- Мне сказали, что тебя зовут Элизабета, - произнес исповедник, пока мы спускались на эскалаторе вниз.

- Да, сэр, - ответила я.

- Очень советую тебе сотрудничать с нами, Элизабета, - заметил он. – Отвечай на его вопросы. Будь учтива. Хотя его манеры могут показаться странными.

Я чувствовала, что он старается показаться доброжелательным, чтобы подготовить меня к чему-то, что, по-видимому, должно было поставить меня в неловкое и затруднительное положение.

- Когда вы говорите «странными», сэр…

- Я имею в виду, что вера – тяжкий груз для таких людей, как он. Его разум часто пребывает вдали от всех, занятый незримым делом благочестия. Тебе может показаться, что он не от мира сего.

Я кивнула.

- Возможно, тебя будут проверять. За этим мы и идем в медную комнату. Он хочет тебя проверить, а посредники хотели бы наблюдать, как он будет испытывать тебя.

- Посредники? 

- Не волнуйся насчет этого, - произнес он.

- Я хочу произвести благоприятное впечатление и служить святому отцу, как самому Императору, - ответила я. – И у меня получится лучше, если я буду знать, что надо делать.

Он удивленно посмотрел на меня.

- Вы же сами советовали мне сотрудничать с вами. – напомнила я.

Он пожал плечами и кивнул.

- Посредники представляют интересы стороны, которая действует заодно с диоцезой Санкура. Они будут присутствовать там, но ты их не увидишь.

- Потому что они желают остаться незамеченными?

- Да, а еще потому, что их не… - он осекся, казалось, обдумывая свои слова, и закончил: - Да, пусть это и будет причиной. 

Я была практически уверена, что он едва не сказал: «Потому что их не так-то просто увидеть».

Эскалатор довез нас до пола базилики, и мы сошли со ступеней. Стражи в своих иконописных масках поклонились, когда исповедник прошел мимо них. На вымощенном плитами полу ничком лежали паломники – руки раскинуты, лоб прижат к холодному камню. Трубный звук доносился из одного угла, глухой голос рокотал из другого. От всего этого создавалось впечатление, что здесь, под одной крышей, одновременно проходит несколько церковных служб и церемоний. Я бросила взгляд вверх, на окружавшие нас лица с открытыми ртами – золотые, как лики ангелов, огромные, как небо; а эскалаторы тянулись с их губ, словно длинные языки рептилий. 

Хоуди вел меня к скамьям. Идти пришлось довольно далеко. Это помещение было не только таким большим, что в нем проходило сразу несколько служб – одновременно здесь совершалось множество других дел, словно на бирже, или рынке. Группа паломников молится, окружив мемориальную плиту, отмечающую захоронение какой-то известной личности. Страж ведет группу посетителей, устраивая им экскурсию с осмотром знаменитых фресок. Целая очередь матерей с младенцами выстроилась к купели, где проходит обряд наречения имен. Прокаженный просит милостыню. Хористы в белых рясах бегут, стараясь догнать шагающего впереди священника. Обнаженный мужчина стоит на каменной плите, являя свое смирение.

Напротив вереница паломников целеустремленно шагала к расположенным под эскалаторами реликвариям. У нас за спиной, в одной из секций уставленного скамьями пространства, священник проводил службу разрешения от грехов для группы Имперских Гвардейцев – те были одеты в красное, а поверх головных уборов у них были надвинуты черные капюшоны – знак почитания мертвых, которых они поминали. Справа от нас дьякон, стоя на небольшом деревянном помосте, читал из святых книг перед сгрудившейся толпой прихожан. Слева – группа детей из схолы прогениум, расположенной на территории миссии, сидела на полу вокруг учителя, который наставлял их в соблюдении заповедей.

Мне стало грустно от этого зрелища – оно напомнило мне о другой школе.

Хоуди знаком скомандовал мне сесть на одну из пустующих скамей. Я села. Через пару рядов впереди рыдающая женщина прижимала к себе запеленатого ребенка. На ряду позади меня неподвижно сидел старик, уставившись на старую медаль с изображением Бога-Императора Человечества.