Борис Григорьев - Королева Кристина

• Название: Королева Кристина
• Автор: Борис Григорьев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03512-6

Королева Кристина (1626–1689), удивительная во многих отношениях женщина, достойна пристального внимания не только историка, но и самой широкой публики. Её личность не менее интересна, чем личности Екатерины II, Екатерины Медичи, Марии Стюарт или Елизаветы I, и имеет право занять почётное место в любой галерее исторических портретов.

Мимо неё не прошло ни одно крупное европейское событие. Обладая пытливым умом и безупречным художественным вкусом, она собрала великолепную библиотеку и уникальную коллекцию предметов искусства. Она общалась и переписывалась с выдающимися людьми своего времени: кардиналом Мазарини, французским королём Людовиком XIV, с римскими папами Александром VII, Климентом IX и другими, композиторами Алессандро Скарлатти и Арканджело Корелли, скульптором Лоренцо Бернини, учёными Рене Декартом и Джованни Кассини и многими, многими другими.

Только внешняя канва её жизни поражает воображение: дочь и наследница великого Густава II Адольфа, героя Тридцатилетней войны и создателя великодержавной Швеции, образованная и воспитанная в духе следования своему монаршему долгу, вполне благополучно правившая страной в течение одиннадцати лет, на двадцать девятом году своей жизни она неожиданно отказывается от трона, навсегда покидает родину, переходит в католичество и после бурных лет частной жизни в одиночестве умирает в Италии.

---

Кристина добилась цели своей поездки и познакомилась с Францией. Больше ей тут нечего было делать, а потому никто в Компьене не сожалел о том, когда она 23 сентября 1656 года выехала, наконец, домой. Мазарини был очень рад от неё избавиться и дал ей в дорогу аванс в размере 15 тысяч крон из невыплаченных Швеции субсидий, а король предоставил в её распоряжение свой экипаж.

Небольшой эскорт французских нотаблей сопроводил кортеж Кристины до франко-итальянской границы. Перед отъездом из страны Кристина не забыла заказать у самого дорогого кутюрье Парижа мундиры для своей будущей гвардии «общей стоимостью в 145 306 фунтов, из которых нужно было сразу внести 33 тысячи».

В намерения «амбулантной королевы» входила поездка в Испанию и Швецию, но, узнав о том, что Филипп IV не очень-то жалует женщин, а Карл X Густав всё ещё воюет в Польше и ему не до кузины, она в октябре пересекла итальянскую границу и въехала в Турин. Там она насладилась восторженным приёмом, устроенным в её честь туринским герцогом[114], провела переговоры по неаполитанским делам с графом Рончи, посланцем герцога д’Эсте, и выехала в городок Пезаро, собираясь оттуда направиться в Рим. Отныне Рим притягивал её как магнит — там находился кардинал Аззолино, с которым она вела теперь оживлённую переписку. Итальянское окружение королевы исправно докладывало ему о том, что она постоянно любуется его миниатюрным портретом, а его имя последнее время не сходит с её уст.

В Пезаро, однако, выяснилось, что чума в Вечном городе продолжает свирепствовать, унеся уже 12 тысяч жизней, так что возвращаться туда было опасно. Кристина сгорала от нетерпения приступить к реализации неаполитанского дела, а тут пришлось торчать в каком-то Пезаро! Но делать было нечего, и она провела несколько месяцев в этом провинциальном городишке. Пезаро рекомендовали Кристине братья Сантинелли — это был их родной город, и здесь имелся герцогский дворец, в котором можно было остановиться. Деньги, выданные Кристине на поездку во Францию, давно кончились, пустел и кошелёк, выданный ей Мазарини, и королеве опять пришлось продавать и закладывать. Кардинал Аззолино в своих письмах непрестанно увещевал Кристину соблюдать в своих расходах экономию, но всё было напрасно — деньги у неё не задерживались. Она направо и налево раздавала подарки, пенсии и стипендии, а балы, обеды, музыкальные и театральные вечера чередой сменяли друг друга.

Получить деньги за проданные драгоценности должен был Франческо Мария Сантинелли, и он принялся за дело с присущей ему энергией и корыстью. Граф, вероятно, не догадывался, что за ним пристально наблюдали кардинальский легат Хомодей и вице-легат и друг Аззолино Магнус Каспаро Ласкарис. Оба они были доверенными людьми кардинала, включены в состав свиты Кристины ещё при отъезде из Рима и детально отчитывались перед патроном обо всех её шагах — кроме неаполитанского дела, в которое Аззолино, как полагала сама Кристина, посвящён не был.

Агент Кристины в Голландии Сильверкруна получил задание, аналогичное Сантинелли: он должен был заложить или продать драгоценности, оставленные королевой в Антверпене вместе со своим основным багажом, включая картины, скульптуры и книги. Одновременно Кристина вступила в контакт с управляющим её померанской недвижимостью госсоветником С. Боотом. Одним словом, в Пезаро она развила кипучую деятельность.

Там же Кристина написала своё последнее письмо Эббе Спарре.

Тридцатого декабря 1656 года она отправила Аззолино подробный отчёт о своих впечатлениях от Франции, в котором описала состояние страны, французские нравы и порядки в королевском доме, а также дала меткие и лаконичные характеристики кардиналу Мазарини и Людовику XIV.

Королева и на расстоянии продолжала «теребить» Мазарини и напоминать ему о Неаполе. Кардинал отнекивался, ссылался на отсутствие средств для вооружения армии вторжения и ставил всё предприятие в зависимость от Ватикана, который, по его мнению, и должен был финансировать всю операцию. Трезвый человек уже давно бы понял, что Мазарини вышел из игры, но Кристина, ослеплённая блистательной идеей «въехать на белом коне в Неаполь в качестве освободительницы», ничего не замечала и продолжала без всякой пользы «бомбить» Мазарини письмами. Она принадлежала к тем людям, которые, будучи одержимы какой-либо идеей или планом, рассматривали препятствия на пути их осуществления лишь как дополнительный стимул для действий.

Сантинелли между тем выручил деньги за драгоценности своей госпожи и, вместо того чтобы вручить их кардиналу Аззолино, положил их на своё имя у еврейских банкиров. Маркиз Мональдески отправился к Мазарини, чтобы получить следующую порцию денег для королевы — теперь из сумм контрибуций, причитавшихся Швеции за участие в Тридцатилетней войне. Поскольку маркиз задерживался, королева отправила ему в помощь Л. Сантинелли.

А Ласкарис, кроме известий о том, как сверкают от счастья глаза Кристины при получении писем от Аззолино, докладывал патрону, что никаких сердечных дел у Кристины с братьями Сантинелли или маркизом Мональдески нет и в помине — всё это сплетни. На предложение Аззолино попытаться повлиять на Сантинелли, чтобы тот уговорил королеву отказаться от затеи с созданием собственной гвардии, Ласкарис отписал, что Сантинелли ему ответил так: «Лучше сидеть без хлеба, чем без гвардии». Разумеется, сам Сантинелли так не считал, а передавал, по всей видимости, слова Кристины. Для него же гвардия была доходным предприятием, под которое он мобилизовал всё местное знатное, но очень бедное дворянство. Они-то и составили «опору» будущей королевы Неаполя, а командовать ими было поручено какому-то проходимцу и кондотьеру самого низкого пошиба по имени Тендеринис.

Королева ничего этого не замечала и не желала вникать в обязанности своих слуг. В насмешливом тоне Ласкарис информировал кардинала о так называемом «избранном» обществе Пезаро, в котором вращалась королева и самым большим украшением которого была графиня Барбара Рангани — дама пятидесяти лет, низкого роста, жирная, с выпавшими на голове волосами и единственным, уже почерневшим зубом во рту. Графиня тоже встала на довольствие к Кристине и получала 70 талеров в месяц. Но Аззолино при таких известиях, по всей видимости, было не до смеха.

Двадцать девятого апреля 1657 года терпение Кристины лопнуло, и она, апеллируя к итальянскому чувству мужского достоинства Мазарини, призвала его «раскошелиться» и выделить на неаполитанское дело нужную сумму денег. Мональдески, вернувшийся из Франции, привёз с собой 25 тысяч луидоров и ответ Мазарини, в котором сообщалось, что он в принципе согласен с планом, но считает целесообразным отложить его выполнение. Кристина высказала пожелание опять приехать во Францию и встретиться с ним, а заодно посмотреть, «как молодой король будет танцевать в новом балете», но Мазарини просил её оставаться в Риме и добиваться содействия в неаполитанском деле от Ватикана.

Королева снова пустилась на уговоры, но Мазарини молчал. И тогда она покинула Пезаро и отправилась во Францию без приглашения. Покой и тишина действовали на неё самым неблагоприятным образом. Её организаторские способности проявлялись как раз в период неустройства, кризиса и конфликтной обстановки. Перед отъездом, ещё раз встретившись в Модене с герцогом д’Эсте, она отправила Аззолино сухое письмо, в котором загадочно намекала, что может оказаться даже дальше Франции, а потому просила его сохранить воспоминания о их дружбе. Вероятно, она решила сделать ему сюрприз: явиться перед ним в полной красе с неаполитанской короной на голове.

Прождав в Лионе некоторое время указаний из Парижа, «амбулантная королева» 21 июня опять явилась в Фонтенбло. На сей раз никакого торжественного приёма ей оказано не было. Её поселили в подсобных апартаментах замка, которыми пользовался король во время своей охоты. В её распоряжении были всего четыре комнаты, окна которых выходили на мрачную окраину парка. Апартаменты соединялись с замком так называемой Оленьей галереей, по стенам которой были развешаны охотничьи трофеи, в основном оленьи головы.

Встреча с Мазарини была бесплодной. Выяснилось, что княжество Мантуя медлит и сомневается в целесообразности предстоящей операции, и кардинал предлагал подождать до сентября. Кристина всё ещё не догадывалась, что Мазарини давно остыл к неаполитанской авантюре, что у Франции появился неожиданный союзник — Англия, с помощью которого она и рассчитывала одолеть, наконец, Испанию. Между тем стали распространяться запоздалые слухи о планах французов в отношении Неаполя, и встревоженная королева поняла, что произошла утечка информации.

Восторженное отношение Кристины к кардиналу (в своём письме Карлу X в Швецию она писала, что нет на свете другого человека, кроме Мазарини, которому она была бы столь обязана) сменилось разочарованием, потому что Мазарини стал искать не войны с испанцами, а мира. Кристина пишет ему: «Новости на сегодня угрожают миру большим спокойствием, а я люблю шторм и ненавижу штиль». 8 ноября она умоляет Мазарини не колебаться и продолжать работать над планом: «Момент благоприятен, и я боюсь всего, что может замедлить выполнение моего желания увидеть триумф французского короля и славу Вашего Преосвященства».