Ирина Баранчеева - Семейная жизнь Федора Шаляпина: Жена великого певца и ее судьба

• Название: Семейная жизнь Федора Шаляпина: Жена великого певца и ее судьба
• Автор: Ирина Баранчеева
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-7784-0204-Х

Перед читателем первая беллетризованная биография жены великого русского певца Ф. И. Шаляпина, талантливой итальянской балерины Иолы Торнаги-Шаляпиной, в которой прослеживается судьба Иолы Игнатьевны — невесты, жены, матери шестерых детей — в неразрывной связи с судьбой самого артиста.

Написанная ярко и увлекательно, с использованием многолетней и до этого почти неизвестной переписки И.И. и Ф. И. Шаляпиных, а также писем их детей, отзывов прессы и других документов, хранящихся в различных музеях, архивах и библиотеках, книга дает представление о непростых семейных отношениях Шаляпиных, о времени, в котором они жили, о людях, их окружавших, рассказывает о судьбе их детей.

В книге раскрывается образ Ф. И. Шаляпина, с присущими ему слабостями и недостатками, и образ женщины, пронесшей через все испытания сильное и глубокое чувство к человеку, которого современники называли «гениальным сыном земли русской».

---

Мысль устроить лазарет в одном из флигелей их дома на Новинском бульваре подала Шаляпину Иола Игнатьевна. С первых же дней стало совершенно ясно, что Россия оказалась не готова к войне. Государственных лазаретов катастрофически не хватало, и состоятельные люди начали оборудовать частные лазареты на свои средства. Шаляпины были одними из первых, кто открыл свой частный лазарет в Москве.

Часть средств на его содержание была выделена товариществом суконной фабрики П. Митрофанова. Другую часть Шаляпин собрал сам, дав ряд благотворительных концертов в пользу раненых. Один из них состоялся 4 октября 1914 года в Большом театре, и внимание публики было привлечено к ложе дирекции, в которой находилась семья певца — Иола Игнатьевна и девочки в белых платьях сестер милосердия Боря, и Федя — в одежде санитаров. В антракте в фойе Большого театра Иола Игнатьевна вместе с несколькими дамами торговала программками концерта. Только от этой продажи им удалось собрать сумму свыше 1000 рублей.

Несмотря на традиционно «шаляпинские цены» на билеты, зал Большого театра был полон, и теперь никто об этом даже не обмолвился. Шаляпин вызывал лишь безграничное восхищение и уважение: он делал великое и нужное дело, в эти тяжелые минуты он был вместе со своей страной… Три раза со всем залом Шаляпин пел гимн «Боже, царя храни!»

А 10 октября 1914 года газета «Московский листок» уже сообщила об открытии лазарета в доме Шаляпина:

«Этот… лазарет устроен самим Ф. И. Шаляпиным. Устроен без всякого преувеличения роскошно. Великолепные кровати с мягкими тюфяками, тонкое постельное белье. Небольшая операционная своей чистотой и опрятностью напоминает игрушечку. Флигель только что заново отделан и выкрашен, и еще вчера спешно заканчивались некоторые работы. Делаются последние приготовления к молебну. Распоряжается всем жена Ф. И. Шаляпина.

Дети Федора Ивановича тоже принимают деятельное участие в хлопотах, все они от мала до велика одеты: мальчики в костюмы военных санитаров с перевязями на рукавах, а девочки — в костюмы сестер милосердия. В таком костюме и сама И. И. Шаляпина.

Закончены последние приготовления, и за иконами в местную церковь командируются дети Федора Ивановича. Принесены иконы, пришло духовенство. К началу молебна пришел и сам Федор Иванович. Торжество носило чисто семейный характер; были только личные знакомые Шаляпиных, в том числе несколько артистов Малого и Большого театров. Представителем от города был член управы В. Ф. Малинин. Перед началом молебна священник сказал прочувствованное слово о великой заслуге помогать раненым и больным. По окончании молебна хор запел гимн, и в хоре принял участие Ф. И. Шаляпин. Сильно и красиво звучал хор в небольшом помещении, из него ярко выделялся мощный бас Шаляпина.

По личному желанию Федора Ивановича в его лазарете должны быть размещены нижние чины, и только врачебно-санитарная комиссия уговорила Федора Ивановича предоставить три места офицерам.

Заведование лазаретом поручено бывшему ординатору клиник Московского университета доктору И. И. Красовскому».

Лазарет Шаляпина, рассчитанный на пятнадцать коек, был прекрасно оборудован и обеспечен обширным запасом белья, перевязочных средств и медикаментов. При лазарете имелись перевязочная и собственная аптека, а также несколько изоляционных комнат для тяжело раненных. Покровительницей лазарета стала вдовствующая императрица Мария Федоровна.

На несколько лет этот лазарет стал делом жизни Иолы Игнатьевны. В нем она смогла осуществить свои надежды и желания — помогать тем, кому плохо, кто нуждается в помощи. Это она считала своим долгом. В этом находила успокоение.

Вместе со старшими девочками Иола Игнатьевна работала в операционной под руководством доктора И. И. Красовского — перевязывала раненых. Младшие дети — Боря, Федя и Таня — развлекали солдат чтением, ставили им пластинки отца.

Бывая в Москве, Шаляпин часто заходил в лазарет. Солдаты обожали его. Здесь он становился добрым, чутким, внимательным, заботливым, очень простым в общении. Едва он появлялся в лазарете, как по комнатам пробегал шепот, Шаляпина начинали рвать на части:

— Федор Иванович! Федор Иванович!

Шаляпин знал всех своих раненых по именам, у каждого спрашивал о здоровье, подбадривал, сообщал новости о войне. Его всегда с нетерпением ждали и, если он запаздывал, спрашивали дежурившую сестру:

— Что-то не видать барина-то нашего?..

Шаляпин появлялся перед ними в ореоле благодетеля и радушного хозяина того дома, где эти простые бедные люди выздоравливали, возвращались к жизни после тяжелых испытаний войны. Здесь их окружали теплотой и заботой, здесь были с ними неизменно ласковы и терпеливы. Ни в одном другом месте эти рядовые солдаты не могли бы получить подобного ухода. Шаляпин специально настоял, чтобы в его прекрасно оборудованном госпитале лечились только нижние чины — он хорошо знал отношение к бедному человеку в России… И это была еще одна причина, почему ему — известному артисту, вышедшему из народа, а потому понимающему его нужды и беды, — были отданы сердца этих простых, бесхитростных людей.

Но повседневные заботы целиком ложились на плечи Иолы Игнатьевны. Это она должна была каждодневно окружать раненых вниманием, следить за тысячей мелочей в управлении лазаретом, чтобы ее подопечным было хорошо и уютно. Солдаты любили ее, называли ласково «мамашей»… Те, кто выписывался из лазарета, писали письма Ирине и Лидии, ухаживавшим за ними, передавали приветы Иоле Игнатьевне. Эти письма на скомканной посеревшей бумаге, написанные карандашом, часто писались прямо в окопах. Солдаты вспоминали милый дом на Новинском бульваре, чудесный сад со скульптурами, где они гуляли, поправляясь от ран, добрую атмосферу шаляпинского дома, в котором они, может быть, впервые были счастливы, эти восемнадцатилетние мальчишки… Потом письма переставали приходить. Значит, их авторов уже не было в живых. Это была страшная правда войны…

В праздники раненые получали подарки. В эти дни Шаляпин бывал в особенно радостном, приподнятом настроении. Пел для своих солдат. Лидия аккомпанировала ему на гитаре. А потом начинался свободный, непринужденный разговор. Слышны были шутки и смех. Не только доверчивый Шаляпин и его беззаботные дети веселились от души, но даже и Иола Игнатьевна — с ее всегда трагическими, грустными глазами — преображалась. В эти минуты ее лицо светилось счастьем, и были в нем какое-то успокоение и примирение, какой-то светлый покой — от сознания того, что она делает это нужное, благородное дело.

О лазарете Шаляпина по Москве шла прекрасная слава. В начале 1915 года московские газеты сообщили о том, что популярность его настолько велика, что «те, кому удается попасть в него, считают себя просто счастливцами»: «Все члены семейства Шаляпина окружают „своих раненых“ самыми нежными заботами. Сам Федор Иванович в часы досуга развлекает раненых рассказами, пением, чтением, спектаклями, в которых играют преимущественно его дети. В дни отлучек Шаляпина раненые скучают. Выздоровевшие с грустью расстаются с гостеприимным домом Шаляпиных».

В октябре 1915 года молебном отметили годовщину открытия лазарета. За это время через него прошло около ста шестидесяти человек.

Война — это страшное время — помогла создать в российском обществе совсем другой — новый! — образ Шаляпина. Не было больше того жадного и алчного грубияна, скандалиста и драчуна, который до этого появлялся на страницах русских газет. Теперь это был не только гениальный артист, но и добрый, благородный, милосердный человек. Война раскрыла в нем самые лучшие качества характера, высветила наилучшие стороны его натуры — как раз именно те, которые давно уже мечтала видеть в нем Иола Игнатьевна. И — можно ли не замечать очевидного? — раскрылись они не в последнюю очередь именно благодаря ей.

На какое-то время, делая это общее благородное дело, Шаляпин и Иола Игнатьевна духовно сблизились. Теперь, когда они стали старше, умнее, страсти в них несколько поутихли, острота боли Иолы Игнатьевны немного отступила и они смогли остаться настоящими друзьями, выяснилось, что объединяло их гораздо больше, чем разъединяло. В конце 1914 года, будучи на гастролях в Варшаве, Шаляпин заболел, и Иола Игнатьевна выразила готовность приехать ухаживать за ним. Зная чрезмерную щепетильность Иолы Игнатьевны, ее обостренное чувство чести, вряд ли можно предположить, что она предложила бы это Шаляпину, зная, что ему это будет неловко или неприятно. Шаляпин нежно поблагодарил ее, но сообщил, что уже поправляется, а поезда в Варшаву ходят так плохо, что можно простоять в дороге несколько суток. Вскоре он выразил пожелание, чтобы на седьмую неделю поста Иола Игнатьевна с детьми приехала к нему в Киев, где он должен был выступать, что и было исполнено. Затем они вместе съездили в Харьков и вернулись в Москву.