Владимир Контровский - Тропой неведомых Миров

• Название: Тропой неведомых Миров
• Автор: Владимир Контровский
• Жанр: Научная Фантастика

Этот мир – вся наша многомерная Вселенная со всеми её бесчисленными галактиками и со смежными (параллельными) измерениями и Реальностями. И населена она эсками – могущественной вселенской расой, получившей в ходе долгого развития разума способности к тому, что принято называть загадочным и в то же время простым и ёмким словом «магия». Эски влияют на окружающее – на материю, энергию, время, пространство – напрямую, силой мысли. Они сеют разум во Вселенной, они хранят его и защищают, но есть среди них и адепты разрушения. Эски наделены силами полубогов, у них свои законы, но они остались людьми, которыми были когда-то. Людьми со всеми их страстями – жаждой власти, тягой к свободе, чувством долга и любовью. И война остаётся войной – неважно, ведётся ли она при помощи дубин, мечей, атомных бомб или истребительных заклятий. Эски идут по Дорогам Миров, и следы их деяний остаются в судьбах множества Юных Рас, в том числе и в судьбе человечества Земли. Время действия – около пятнадцати тысяч лет назад.

Ранее роман издавался в двух книгах – «Страж звездных дорог» и «Горький привкус власти».

---

То, что Хануфер жаждет власти, для Хан–Шэ не составляло секрета уже давно. Понял он и то, как именно собирается скромный сборщик дани с диких и полудиких племён добиться осуществления своих заветных желаний — через него, Хан–Шэ. Расчёт был верным — появление столь могущественного чародея не может пройти незамеченным. А раз так, то отражённый свет славы падёт и на Хануфера. Однако, судя по хищной ауре, Хануфера вряд ли окончательно удовлетворит вторая роль. Насколько Хан–Шэ успел разобраться в его мыслях, Хануфер желал воссесть на трон Наместника Бога — по меньшей мере. И вот тут‑то царедворец весьма уповал на боевые способности чародея — самому ему была явно не по зубам прямая борьба с Властителем. Но была ещё и третья сила, о которой Хан–Шэ узнал только сейчас.

Этой ночью, разговаривая с чародеем на носу корабля, легко скользящим по течению Великой Реки сквозь темноту и тишину, Хануфер впервые упомянул о Храме. И чем больше он говорил, тем больший интерес вызывали у Хан–Шэ его слова — и тем более мысли.

По словам Хануфера выходило, что в этом мире жили довольно‑таки могущественные чародеи — Хурру. Каста Хурру фактически являлась основной правящей силой страны: они занимали ведущие посты при дворе, в армии, в чиновничьем аппарате. Хурру диктовали свою волю Властителям, и ни одно мало–мальски важное решение не принималось без их участия. Жрецы Хурру легко устраивали дворцовые перевороты, если Властителю надоедала роль красивой марионетки, и он взбрыкивал, желая, наконец, выяснить, кто в доме хозяин. Неоднократно страна ввергалась в пучину смут и даже гражданских войн, возникавших в результате противоречий между Хурру и Властителями. В этих войнах сталкивались в прямом поединке меч и магия, и далеко не всегда магия однозначно одерживала верх. А кастовым гнездом Хурру, их святая святых и был Храм.

Из всего услышанного от Хануфера и прочитанного в его мыслях в связи с Храмом, Хан–Шэ более всего заинтересовала именно магия Хурру, уровень её силы и её возможности. К сожалению, Хануфер мало что мог сказать вразумительного по этому вопросу, и он не лукавил — мысли не лгут. Он сказал только, что Хурру держат свои знания и умения в глубочайшей тайне. Хурру вербовали неофитов Храма из любых слоев населения, критерием отбора было лишь наличие магических задатков. Как это наличие определялось, Хануфер не знал. В ученики Храма отбирали детей обоего пола не старше десяти лет. Назад из Храма дороги не было — во всяком случае, Хануфер не знал ни одного случая, чтобы новообращённый Хурру вернулся бы к светской жизни.

Храм не был как таковым святилищем какого‑либо божества, хотя в стране, естественно, существовала религия: культ Вечного Неба. Храм скорее представлял собой штаб–квартиру некоего магического военизированного ордена, — при этих словах Хануфера голову Хан–Шэ словно взорвало изнутри вспышкой дикой боли, — чем просто культовое сооружение с конклавом жрецов. «Существуют Миры, где, несмотря на общую примитивность развития общества, несмотря на то, что выше меча и мотыги технология труда и военного дела ещё не поднялась, магия занимает совершенно особое, ведущее место. Кто сказал, что развитие расы Носителей Разума непременно должно идти по линии техники: костёр — паровой котёл — ядерный реактор — ГАЭ?$1 — эта чёткая мысль вдруг пропечаталась в сознании Хан–Шэ, когда Хануфер рассказывал о Храме, стараясь не упустить ни одной известной ему подробности.

Откуда это?! Нет, пора разбираться с этими внутренними голосами, тайными знаниями, да и, кстати, с этими приступами головной боли тоже! И именно тогда, когда Хан–Шэ сказал это самому себе, ему вдруг стало ясно: а ведь этот совсем не простой Хануфер ещё пригодится — бросать его сразу по прибытии в Хамахеру рановато.

Чародея очень заинтересовал сам факт существования Храма, и он понял, что в данной ситуации возможны только два варианта развития событий: либо открытое столкновение со жрецами Хурру — вряд ли местные колдуны потерпят наличие серьёзного конкурента, — либо сотрудничество с ними на взаимовыгодной основе. Правда, воплощение в реальность второго варианта Хан–Шэ на данном этапе представлял себе смутно. Поэтому‑то ему и понадобится помощник, и помощником этим будет никто иной, как Хануфер. А что до взаимовыгодного интереса… Чародей не без основания предполагал, что его персона заинтересует жрецов, ему же самому требовалась помощь в просветлении памяти. Если Хурру могут, по словам Хануфера, не без успеха противостоять мечам, то почему бы им не оказаться способными и на такое деяние?

Небо уже светлело, когда собеседники удалились отдохнуть, вполне удовлетворённые результатами ночного разговора. Хануфер понял, что Хан–Шэ будет ему помогать — до определённых пределов, естественно; а чародей, в свою очередь, осознал, что Хануфер ещё будет ему полезен — во всяком случае, пока.

* * *

Гавань была забита кораблями. Хамахера расположилась в устье Великой Реки, там, где река разливалась на четыре тысячи шагов. Могучие белые стены и башни города видны были издалека — город уверенно наложил свою властную длань на вольный бег реки, не прячась, не боясь возможного нападения, а наоборот, открыто выставляя напоказ всю свою силу, мощь и богатство. Город не опасался никого, напротив, он желал устрашать и подавлять сам.

Хан–Шэ уже знал, что в этом Мире (на этой планете?) существовали два крупных материка — северный и южный, причём оба располагались в благодатной экваториальной зоне. По огромным просторам океана было рассыпано множество островов, и только подёрнутые коркой плавучих льдов полярные области оставались необитаемыми. Северный континент — Хам–а-Хери — уступал по размерам южному, и большую его часть покрывали джунгли, таящие в себе массу загадочного. Почти все пригодные для обитания земли Хам–а-Хери после столетий кровопролитных войн объединились под эгидой Властителя, Наместника Бога, и так далее. Его многочисленный флот бороздил океан, добираясь до берегов Южного континента с торговыми целями — до поры до времени только с торговыми.

Что же касается Южного материка, то Хан–Шэ узнал от Хануфера, что второй континент больше северного и плотнее заселён, особенно его северо–западная часть — Объединённое Королевство Изобильных Земель, конгломерат уделов, ещё сохранивших некое подобие независимости под верховной властью Короля. Зато юго–восточная часть Южного материка — Великая Пустыня — скрывала не меньше тайн, чем Великий Лес Хам–а-Хери. Не подлежало никакому сомнению, что уже в недалёком будущем военное столкновение между севером и югом неизбежно — таков закон развития почти всех Юных Рас. Однако пока отношения между соперниками не выходили за рамки интенсивных торговых контактов.

Корабль приближался к берегу. У впадения в океан течение реки замедлялось, и кораблю не стоило большого труда пересекать водную гладь на вёслах, не опасаясь быть вынесенным в открытое море. Трёхнедельный путь заканчивался. За это время ладья неоднократно миновала точки слияния рек, так что сейчас Хан–Шэ не так‑то просто было бы найти дорогу назад, к ан–мо–куну, захоти он вдруг такого.

Причалы порта тянулись вдоль берега реки на десять–двенадцать тысяч локтей, от них к городским стенам вела паутина дорог, стягивавшаяся в узлы у пяти ворот. Корабль направлялся к центральным причалам — к месту стоянки военных судов. От военных причалов начиналась мощёная каменными плитами главная дорога, ведущая к ближайшим ко дворцу Властителя Срединным воротам. На взгляд — да и по словам Хануфера — в городе проживало не меньше полумиллиона обитателей, а может быть, и больше.

На борту ладьи царила та возбуждённая суета, которая всегда сопутствует возвращению домой после долгого и опасного пути. И вместе с тем неуловимо менялась сама аура экипажа. Хануфер построжел, подобрался, даже стал как‑то выше ростом. Воины взирали на Хан–Шэ без прежнего суеверного ужаса. Нет, они отнюдь не перестали бояться чародея, просто здесь, у стен великого города мощь лесного колдуна уже не казалась им столь всесокрушающей. И чародей почувствовал это.

Они стояли рядом с Хануфером на носу корабля. Царедворец неотрывно вглядывался в береговую черту, словно отыскивая там кого‑то. Хан–Шэ расслабил волю, вновь пружинисто напрягся, представляя, как солнечный свет без помех проходит сквозь его ставшее прозрачным тело, и окликнул Хануфера. Хищнолицый обернулся, и по тому, как округлились глаза сборщика дани, чародей понял, что всплывшее из неведомых глубин памяти заклятье сработало должным образом. Хануфер не увидел ничего! «Подобный холодный душ полезен, — подумал Хан–Шэ, вновь становясь видимым, — пусть не забывает, кто рядом с ним». Однако вслух он произнёс не слишком значащую фразу:

— Итак, Хануфер, что будет дальше?