С. Папков - Сталинский террор в Сибири. 1928-1941

• Название: Сталинский террор в Сибири. 1928-1941
• Автор: С. Папков
• Издательство: Издательство Сибирского отделения Российской Академии Наук
• Жанр: История
• Год: 1997

Настоящее издание представляет собой исследование характера и основных этапов репрессивной сталинской политики в условиях Сибири. Предпринята попытка восстановить обобщенную картину карательных действий большевистского режима в отношении различных групп населения и оппозиционных сил; исследуется процесс формирования системы ГУЛАга. Специальные разделы монографии посвящены анализу развития террора в Сибири в 1937–1940 гг.

Рецензенты: докт. ист. наук В.И. Исаев, докт. ист. наук И.С. Кузнецов.

---

«После твоего отъезда получил доклад НКВД о ДКА и ЗВК [военная кооперативная организация, осуществлявшая дополнительные поставки продовольствия и фуража для армии. — Авт.] Впечатление очень тяжелое и, если даже только половина фактов верна, то и тогда нужно сказать, что рyководители ПУОКРа совершили тяжелое партийное преступление.

Разгильдяйство и гнилой либерализм наших ответственных руководителей ловко использовали жулики и шпионы. Это нужно немедленно пресечь. Я предлагаю, во-первых, срочно расследовать все факты, указанные в докладе НКВД, и очистить ДКА и ЗВК от жуликов и троцкистов, а также установить, по чьей вине вся эта шайка могла безнаказанно орудовать до сих пор.

Во-вторых…представить подробный материал бюро крайкома…»{334}.

Проведенное «расследование» позволило произвести первую серию арестов среди офицеров. Сначала посадили трех начальников Домов Красной Армии: в Томске — Я.М. Супьяна, в Омске — Миронова, в Новосибирске — В.Л. Нахановича{335}.

Это разоблачение было использовано для обвинения нескольких руководителей ПУОКРа, по чьей вине «кадры троцкистов» попали на важные идеологические посты. «Компрометирующие материалы» указывали на ответственность начальника отдела Политуправления М.Я. Яковлева.

По требованию Эйхе 6 марта 1937 года Яковлев был арестован{336}.

Эйхе принял непосредственное участие в разоблачении военных. В феврале 1937-го, еще до пленума ЦК ВКП(б), он вместе с начальником УНКВД Мироновым допрашивал бывшего военачальника троцкиста Б.М. Оберталлера, а также заместителя начальника Политуправления СибВО Н.И. Подарина, подозреваемого в связях с троцкистами{337}. За арестом Яковлева, ответственного за расстановку армейских партийных кадров, последовал арест полкового комиссара А.И. Ильина из 73-й стрелковой дивизии Омского гарнизона, обвиненного в поддержке оппозиции в 1924 году{338}. В тюремную камеру попал также начальник отдела военных сообщений СибВО П.В. Мухин и еще целый ряд армейских кадров среднего уровня.

Почти месяц дни и ночи их держали на следствии в особом отделе УНКВД, пытаясь добиться признательных показаний. Но сломить военных было непросто.

С.П. Попов

Обнаружив неспособность работников особого отдела НКВД выколачивать показания из арестованных, Миронов принял решение передать военных в руки опытных истязателей — Попова, Пастаногова и Гречухина. Одновременно с этим он занялся обучением новичков. 14 мая Миронов собрал совещание сотрудников 5-го (особого) отдела, чтобы подготовить их к предстоящей кровавой работе. Миронов сказал:

«…вы своими силами оказались неспособными к вскрытию серьезных троцкистских проявлений в СибВО.

Партия не может ждать, пока вы научитесь. (…) Активных, наступательных методов у вас нет… Борьба с армейской контрреволюцией — это задача всего УГБ… Все вы знаете, что дней через 10 каждый из вас будет вскрывать троцкистов, диверсантов не хуже, чем 4-й отдел. Лишь бы вы вошли в методику. Вы научитесь следствием наступать на врага, а через месяц вы без опеки будете вскрывать сложные дела…

Наша задача — очистить армию от всех проходящих по нашим делам. Их будет не 50, возможно 100–150, а может и больше… Борьба будет напряженная. У вас будет минимум времени на обед. А когда арестованных будет 50–100 человек, вам придется сидеть день и ночь. В силу этого вам придется забросить все семейное, личное. Окажутся люди, у которых может быть нервы не позволят сделать это, здесь будут видны все. (…) Здесь — поле боя. Колебания того или иного сотрудника равносильны измене…

Я уверен, что это дело у нас быстро пойдет… У вас, товарищи, начинается настоящая чекистская жизнь»{339}.

На следующий день, 15 мая, УНКВД начало кампаниям массовых арестов военных по всем гарнизонам округа — в Новосибирске, Томске, Омске, Кемерово, Красноярске. Были арестованы: зам. начальника Политуправления СибВО, дивизионный комиссар Н.И. Подарин; начальник политотдела 71-й стрелковой дивизии, батальонный комиссар И.Р. Щербина; командир 73 артполка, полковник М.М. Струсельба.

В Тобольске забрали Н.Н. Кузьмина — бывшего начальника Политуправления СибВО в 1930–1932 годах, за которым числились контакты с лидерами троцкистской оппозиции. До ареста Кузьмин успел пройти многие ступени советской военной и государственной службы. Он был начальником Управления военных учебных заведений Красной Армии, генконсулом в Париже. Однако из-за близких отношений с троцкистами карьера старого большевика закончилась ссылкой в Cибирь. Последним местом его работы стала захолустная контора управления Северного морского пути в Тобольске.

Кузьмина пытали голодом. В течение 5-ти суток ему не давали пищи и таким образом сумели добиться самооговора. Во время суда он отказался от вынужденных признаний, но это никак не повлияло на исход дела. В октябре 1937-го его расстреляли вместе с группой других обвиняемых{340}.

После ареста в Москве нескольких крупных военачальников во главе с маршалом М.Н. Тухачевским из аппарата НКВД поступила телеграмма об аресте командира 234 стрелкового полка СибВО Газукина. Газукин когда-то был адъютантом Тухачевского и теперь потребовался для показаний по «заговору военных». Приказ был исполнен. Газукина этапировали в Москву, а через некоторое время из НКВД прислали его показания, на основании которых в СибВО взяли новую группу офицеров{341}.

Летом и осенью 1937 года командиров и политработников СибВО хватали десятками.

15 августа арестовали бывшего командующего войсками СибВО комкора Я.П. Гайлита. НКВД причислило его к «латышской националистической организации» вместе с другими высокопоставленными военными Красной Армии — Эйдеманом, Алкснисом, Аппогой, Мезисом и другими. 1 августа 1938 года Гайлита расстреляли{342}.

20 декабря 1937-го был арестован и через полгода казнен начальник штаба СибВО И.З. Зиновьев.

Новый начальник Политуправления СибВО, дивизионный комиссар Н.А. Юнг в конце 1937 года представил в крайком партии отчет о предварительных итогах «ликвидации вредительства» в округе. Юнг докладывал:

«Разоблаченным фашистско-шпионским заговором в РККА были широко задеты и части СибВО. Вредительская, шпионская деятельность в СибВО возглавлялась бывшим комвойсками Гайлитом и зам. начальника ПУОКРа Подариным…

В окружном аппарате разоблачены и арестованы как враги народа ряд руководящих работников, преимущественно начальников отделов. В ПУОКРе — 10 человек, в штабе и окружных управлениях — 16 человек.

Из руководящего состава соединений и частей изъяты и репрессированы бывшие: комдив 94 Чистяков, командир 134 ШАБ Эпштейн, врид начполитотдела 134 ШАБ Свиридов, начполитотдела 44 ШАБ Денисов, начпоподив 78 Коробченко, начполитотдела ТАУ Агейкин, зам. начподива 71 Щербина, начштаба 71 Семьянов, начштаба 73 Кондратьев, командир 234 с.п. Газукин, 212 с.п. Упельнек, 73 а.п. Струсельба, комиссары…

Вредительством, как правило…были охвачены в той или иной степени почти все части, но на отдельных участках имели место более компактные очаги этой контрреволюционной вредительской деятельности. Так, например, в окружном складе — вредительское патронирование снарядов; в 212 с.п. — вредительская пристрелка оружия; …Врачи-ветеринары губили конский состав… катастрофы в 4-й эскадрилье 102 авиабригады, организуемые ныне разоблаченным врагом народа комэском Артемьевым, репрессированным вместе с женой-шпионкой.

С разоблачением и устранением центра военно-фашистского шпионского заговора в РККА в частях СибВО началась более энергичная разоблачительная работа по выкорчевыванию врагов народа, принявшая более организованную форму с назначением Военного Совета округа. С 1 мая по 11 ноября 1937 года осужденных и следственно арестованных военнослужащих по контрреволюционным преступлениям по СибВО исчисляется в 479 человек. (…) Из них — 249 лица комначсостава, а остальные 230 человек — рядовой и младший комсостав.

Наибольшее количество арестованных дает 78 с.д. — 94 человека, где политотдел поочередно возглавлялся врагами народа троцкистами Косьминым и Коробченко.

По 102 и 103 авиабригадам изъято почти поровну 20 и 21 человек…»{343}.

То же самое происходило и в Забайкальском военном округе. В Иркутске начальник УНКВД Восточно-Сибирского края Г.А. Лупекин арестовал все руководство ЗабВО. «Врагами народа» оказались командующий войсками округа И.К. Грязнов, член Военного Совета В.Н. Шестаков, начальник штаба округа Я.Г. Рубинов. За ними последовал едва ли не весь штаб округа{344}.

С сентября 1937 года в кампании чистки армии появляется новое направление. В этот период ЦК ВКП(б) и СНК СССР санкционировали массовые аресты так называемых «перебежчиков», под которыми подразумевались лица «враждебных» национальностей — поляки, латыши, немцы, эстонцы и другие. Как отмечал впоследствии один из «раскаивавшихся» работников НКВД, «для многих из нас смысл дальнейшей операции стал не только непонятен, но и страшен»{345}. Началось составление списков на увольнение из армии, а затем и аресты командиров и солдат по национальному признаку. «Арестовывались в СибВО солдаты-немцы. Они были расстреляны»{346}.