Владимир Лесин - Генерал Ермолов

• Название: Генерал Ермолов
• Автор: Владимир Лесин
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5394-6

Генерал Алексей Петрович Ермолов — блистательный полководец, герой Отечественной войны 1812 года, успешный дипломат и суровый администратор. Его боготворили солдаты, им восхищались друзья и ненавидели враги, на него сделали ставку декабристы и… ошиблись. Он был человеком власти и порядка, но власть не доверяла ему. Почему? На этот и многие другие вопросы читатель найдет ответ в новой книге В.И. Лесина, представляющей собой самое полное на сегодняшний день жизнеописание этого выдающегося русского человека.

---

«Рассказы, слышанные мною о кампании Алексея Петровича, не могут быть здесь помещены, ибо, не имея достоверных сведений на сей счёт, не хотел бы обсуждать действия двенадцатитысячного корпуса, который в течение целого лета, как мне кажется, только грабил и разорял окрестные деревни и несколько раз рассеял вооружённые толпы. Главнокомандующий до такой степени забывался, что даже собственными руками наказывал несчастных жителей. Жестокие поступки, которыми он ознаменовал себя в течение прошлого года, совсем несовместимы со свойственным ему добродушием. Одно отравление Измаил-хана Текинского, коего исполнитель был генерал Мадатов, заставляет всякого содрогаться»{519}.

К сожалению, капитан гвардии Муравьёв в то время не знал ещё о деяниях Измаил-хана. Может статься, и сердце его не рвалось бы из груди от жалости к ставленнику персидского шаха. А так измучился от переживаний.

КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА ЕРМОЛОВА. ПРОДОЛЖЕНИЕ

В 1819 году на нижнем Тереке, близ Андреевского аула, Ермолов приступил к строительству крепости Внезапной, которая должна была отделить чеченцев от кумыков и дагестанцев. А далее за кумыками находилось дружественное России шамхальство Тарковское. Внезапную предполагалось соединить рядом укреплений с Грозной, чтобы подпереть Чечню и часть Дагестана со стороны равнины.

«Крепость такая, — писал Ермолов Мадатову, — что здешним дуракам взять её невозможно. Скоро начнут приходить полки наши из России, и мы поистине будем ужасны. Недаром горцы нас побаиваются. Всё будет благополучно»{520}.

Уверенность Алексея Петровича покоилась на знании обстановки. Опасаться за Грозную не приходилось, ибо все жители в районе этой крепости бежали в горы. Окрестные аулы будто вымерли. Всё говорило о том, что основные события развернутся близ русского лагеря у Внезапной, где находился сам главнокомандующий с четырьмя батальонами пехоты, правда, один из них состоял из только что призванных рекрутов, которых он не мог использовать в бою. Солдаты чувствовали себя хорошо. Больных в отряде не было.

В середине августа Султан-Ахмед-хан аварский, собрав большое войско из лезгин, дагестанцев и чеченцев, решил помериться силами с Ермоловым: остановить строительство крепости Внезапной, прогнать русских за Терек и разорить Кизляр.

Ермолов не терял присутствия духа и поддерживал его в войсках. Он ходил по лагерю, шутил с солдатами, заботился о них, и они платили ему любовью и откровенностью. Однако незадолго до решающих событий чеченцы из качкалыковского племени, незаконно проживавшие на земле кумыков, скрытно подступили к русскому лагерю и отогнали до четырехсот лошадей.

Наконец стали прибывать подкрепления. Первым пришёл егерский полк из Таганрога. Этого было достаточно, чтобы Ермолов решил перейти в наступление. У селения Болтугай мятежный хан Ахмед потерпел поражение. Пользуясь паникой, охватившей неприятеля, главнокомандующий двинулся в горы, где истребил несколько аулов и, не встретив там ни одного человека, вернулся в лагерь.

6 сентября солдаты взялись достраивать крепость Внезапную. Между тем в лагерь подошли остальные полки, направленные из России на усиление Кавказского корпуса — Куринский и Апшеронский. С последним, как я уже рассказывал, в лагерь Ермолова прибыл испанский революционер дон Хуан Ван Гален.

В середине сентября строительство Внезапной завершилось.

Теперь предстояло наказать нарушителей спокойствия. Все мятежные аулы, как и обещал главнокомандующий царю, были обложены налогом, чтобы горцы поняли, наконец, что они подданные русского государя, а не союзники его. На чеченцев-качкалыковцев, кроме того, возлагалась обязанность вернуть русским недавно похищенных лошадей и очистить территорию Кумыкии.

Ермолов не питал иллюзий на этот счёт, не думал, что качкалыковцы разом снимутся с мест и потянутся за Сунжу. А коль так, следует подтолкнуть их. Но каким образом? Надо нагнать на них не страху даже — ужаса. Вот и поручил главнокомандующий донскому генералу Василию Алексеевичу Сысоеву устроить показательную расправу над каким-нибудь чеченским аулом, чтобы только слухи об этом заставили любителей поживиться чужим добром бежать в горы.

Такой жертвой стал богатый Надтеречный аул Дады-Юрт, жители которого, по убеждению нашего героя, считай, поголовно были причастны к грабительским набегам на русские пограничные станицы и сёла. При этом, однако, они умели прятать концы в воду.

Сысоев получил приказ скрытно подойти к аулу и предложить жителям добровольно уйти за Сунжу. В противном случае взять его штурмом и не давать никому пощады. Трагедия разыгралась утром 15 сентября 1819 года. Каждый дом, представлявший небольшую крепость, после артиллерийского обстрела приходилось брать приступом. Во дворах и в саклях шла такая резня, в какой русским ещё не приходилось участвовать на Кавказе.

Некоторые защитники аула, видя, что им не устоять в этом бою с полками регулярной армии, на глазах у штурмующих убивали своих жён и детей. Многие женщины бросались на солдат с кинжалами или кидались от них в огонь…

Дады-Юрт был взят только тогда, когда из многочисленных его защитников осталось всего четырнадцать человек, да и то жестоко израненных. На месте аула остались одни развалины.

Сысоев был ранен. Он потерял четвёртую часть своего отряда.

Напуганные судьбой защитников Дады-Юрта, качкалыковцы в массе своей ушли за Сунжу и далее в горы. Лишь два пытались оказать сопротивление. Но уже третий встречал Ермолова хлебом-солью. Аксаевцы поклялись жить мирно. Проконсул разрешил им оставаться на месте и возделывать свои поля.

Через месяц после этих событий Ермолов с теми же войсками был уже в Дагестане. В Чечне он оставил полковника Николая Васильевича Грекова, которому поручил прорубать просеки через Гехинские, Гойтинские, Шалинские и Гременчугские леса.

* * *

Ликвидация самостоятельности Мехтулинского ханства не остановила дагестанцев. Щедро финансируемые Персией, они всю зиму готовились к восстанию, и в то же время осаждали Ермолова письмами, жалуясь, что их «непоколебимая верность русским остаётся без воздаяния». Ермолова, однако, трудно было обмануть. Поддерживая «приятельскую переписку» с ханами, он ожидал лишь «удобного случая, чтобы воздать каждому из них по заслугам».

Мятежники предполагали нанести удар одновременно по четырём провинциям, в которых стояли войска Кавказского корпуса, и по ханству Кюринскому и шамхальству Тарковскому, хранившим верность России. Алексей Петрович успокаивал Петербург:

«…Ничего не будет хуже того, что было при последних моих предшественниках, но не в моих правилах терпеть, чтобы власть государя моего была не уважаема разбойниками».

Наместник проникся уверенностью. Теперь важно было не ошибиться с выбором начальника над войсками, назначенными против мятежников. Алексей Петрович остановился на кандидатуре уже известного читателю генерал-майора Валерьяна Григорьевича Мадатова, управлявшего мусульманскими провинциями, уже потерявшими независимость. Кроме выдающихся способностей военачальника, он обладал знанием языков и обычаев народов Кавказа, что делало его незаменимым в сношениях с горцами.

В начале августа 1819 года князь Мадатов вступил в командование отрядом, состоявшим из двух батальонов пехоты, трёх сотен линейных казаков, шести орудий пешей и двух конной артиллерии. Понимая, что этих сил явно недостаточно, чтобы рассчитывать на успех, он обратился с призывом к жителям мусульманских провинций, состоявших под его управлением, выставить конные дружины волонтёров. И, представьте, получил несколько сотен отличной конницы. Ермолов в шутку назвал её «иностранным легионом».

Главнокомандующий, понимая, что сил у князя ещё недостаточно, предостерегает его от наступательных действий и призывает «ограничиться наблюдением за Табасаранью».

Вопреки предостережению главного начальника, Мадатов с отрядом ринулся вперёд и в течение двух месяцев покорил Табасарань и Каракайтаг. Адиль-хан бежал к акушинцам, увеличив собою число бездомных правителей. Селение Великент стало местом пребывания русского пристава.

Инициативу объединения народов поверженных ханств взял на себя так называемый Даргинский союз, воины которого недавно нанесли страшное поражение знаменитому Надир-шаху. Бегство персов было столь поспешным, что шах потерял на поле сражения корону и седло, украшенное драгоценными металлами и камнями.

Центром Даргинского союза было высокогорное лезгинское селение Акуши, считавшееся неприступным.

Даргинский союз состоял из шести автономных магалов, то есть обществ, из которых каждое управлялось своим кадием, но акушинский кадий считался главою союза. В его распоряжении было двадцать пять тысяч воинов, одушевлённых памятью о той давней победе над великим завоевателем Надир-шахом.