Виктория Холт - Тайна поместья

• Название: Тайна поместья
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Вече, ACT
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7141-0125-1

В очередную книгу серии «Лотос» вошли два романа Виктории Холт «Тайна поместья» и «Хозяйка Меллина». Действие этих романов разворачивается на фоне древних, хранящих семейные тайны замков. Увлекательные любовные интриги, острый, почти детективный сюжет, страсти и убийства захватывают читателя и держат его в напряжении до последней страницы.

---

— Вы правы.

Он наклонился ко мне через стол и взял меня за руку.

— Кэтрин, вам нечего бояться. Не надо никогда ничего бояться. Страх — это клетка, которая мешает нам освободиться, но эту клетку мы строим сами. Ее прутья кажутся нам сделанными из прочного железа, на самом деле это не так. Мы сами можем и должны их сломать. Прочные они или хрупкие, в любом случае они такие, какими мы сами их сделали.

— Вы действительно хотите меня убедить в том, что мне нечего бояться?

— Никакой реальной опасности вы ведь пока что не подвергались, разве не так? Вы были просто напуганы.

— А как я могу быть уверена, что впереди ее тоже нет?

— Нам ведь с вами понятна их цель. Кто-то стремится вывести вас из душевного равновесия. Вашей жизни как таковой ничего не угрожает. И это понятно. Ведь ваша внезапная смерть вскоре после неожиданной гибели Габриэля обязательно бы вызвала подозрения. Нет, угроза не над вами, а над вашим ребенком. Их цель — довести вас до столь взвинченного, панического состояния, что ваши шансы благополучно произвести на свет здорового младенца станут равны нулю. Опять же, на фоне смерти Габриэля, все должно выглядеть совершенно естественно и не вызывать подозрений.

— А смерть Габриэля… — начала я.

— Я теперь уже думаю, что это был первый акт драмы.

— А моя собака? — пробормотала я, вспомнив, как вечером, накануне гибели Габриэля, Пятница лаял и рвался в коридор, словно кого-то там почуял. Я рассказала об этом Саймону.

— Ну ясно: там кто-то был. Наверное, если бы не ваш пес, Габриэль погиб бы уже в ту ночь. Поэтому-то пса и убрали. — Он положил ладонь мне на руку.

— Мы не знаем, как это произошло, но давайте думать о том, что у нас впереди. О том, что было, мы можем только догадываться. Если мы поймаем «монаха», мы потребуем у него объяснений, и я уверен, что мы узнаем, какова была его роль в смерти Габриэля. Ну а пока, если он снова перед вами возникнет, притворитесь, что не видите его. Ради Бога, не пытайтесь сама его ловить. Кто знает, на что он может решиться. Если мы правы в наших догадках по поводу того, как погиб Габриэль, то, значит, мы имеем дело с убийцей. Поэтому умоляю вас, делайте, как я сказал.

— Хорошо, Саймон.

— И помните, вы больше не одиноки. Мы будем бороться вместе.

Мы вышли из гостиницы, снова сели в двуколку, и Саймон отвез меня домой. Хотя моя поездка в Уорстуисл оказалась бессмысленной, я чувствовала себя гораздо увереннее, чем до нее: разговор с Саймоном пошел мне на пользу, а главное, я теперь действительно знала, что мне есть кому доверять.

Я написала отцу, надеясь, что уже через несколько дней буду знать всю правду, так как отец поймет, с каким нетерпением я жду от него ответа. Как только я отправила письмо, я почувствовала себя как бы сильнее. Весь следующий день прошел без приключений, а наутро приехал доктор Смит.

Он захотел поговорить со мной наедине, и Рут оставила нас вдвоем в утренней гостиной.

Он подошел к креслу, в котором я сидела, и почти с нежностью на меня посмотрел. Положив ладонь на подлокотник моего кресла, он мягко сказал:

— Значит, вы ездили в Уорстуисл.

— Я хотела убедиться, — ответила я.

— Разумеется. Значит, теперь вы знаете, что я вас не обманул?

— Они мне там ничего не сказали.

Он кивнул.

— Главный смотритель ни в коем случае не мог поступить иначе. Он обязан соблюдать конфиденциальность в отношении своих пациентов и их родственников. Но во всяком случае вы убедились, что там содержится некая Кэтрин Кордер.

— Да.

— Кэтрин, поверьте, я вам сказал правду: это действительно ваша мать. Ваш отец, Мервин Кордер, каждый месяц ее навещает. Он просто счел необходимым все это от вас скрыть.

— Это меня не удивляет.

— Кэтрин, зато я приятно удивлен вашим спокойствием. Кстати, если бы вы меня попросили, я бы сам свозил вас в Уорстуисл. Вы бы тогда убедились, что я был бы вам там гораздо полезнее, чем Саймон Редверс.

У меня было минутное искушение сказать ему о моем письме к отцу, но я удержалась. Саймон сказал, что мы с ним вдвоем разгадаем эту таинственную загадку, и я не хотела никого посвящать в наш с ним договор.

К тому же у меня не было особой надежды получить от отца какое-нибудь радостное известие. Мне было уже ясно, что Кэтрин Кордер, томящаяся в Уорстуисле, была не кто иная, как моя мать.

— Может, как-нибудь я все-таки свожу вас туда, чтобы вы могли ее увидеть.

— Какой в этом смысл, если я ее никогда не знала?

— Но разве вы не хотите видеть свою родную мать?

— Она ведь меня все равно не узнает.

— Ну почему, у нее бывают моменты просветления, когда она начинает как-то осознавать, что происходит вокруг нее.

Меня передернуло, но я не собиралась признаваться ему в том, что даже мысль о том, чтобы снова оказаться в этом жутком месте приводила меня в ужас. У меня было странное суеверное предчувствие, что, если я снова переступлю его порог, я не смогу оттуда выйти. Если я ему это скажу, он выслушает с сочувствием, а потом скажет, что это еще одно проявление моего истерического состояния, порождающего «видения» и беспредметные страхи.

Не знаю почему, но я не могла быть с доктором Смитом столь же откровенной, как с Саймоном. Это скорее всего было еще одним доказательством того, что с последним меня связывало совершенно особое чувство. И потом, доктор Смит был уж очень готов списать все, чем я с ним делилась, на «мое состояние», поэтому ни ему, никому другому, кроме Саймона, я довериться больше не могла.

* * *

До Рождества оставалось всего три дня. Слуги украсили холл ветками остролиста, а кое-где повесили и омелу. Я слышала, как горничные хихикали и перешучивались с лакеями, прикрепляя ветки омелы в самых, по их мнению, подходящих местах[3]. Не заметив меня, даже наш степенный Уильям вдруг обхватил мою Мэри-Джейн за талию и запечатлел звонкий поцелуй на ее щеке, стоя под жемчужными ягодками омелы.

В один из этих дней я, наконец, получила письмо от отца. Я была в саду, когда появился почтальон. Я поджидала его там каждое утро, зная, что отец не заставит меня долго томиться в неведении.

И я оказалась права. На конверте, врученном мне, был его почерк. У меня безумно колотилось сердце, пока я поднималась к себе в комнату с письмом в руках, и, войдя к себе, прежде чем вскрыть конверт, я заперла дверь, чтобы мне никто не помешал.

«Моя дорогая Кэтрин,

Я был потрясен, получив твое письмо. Я понимаю твои чувства, и поэтому, прежде чем продолжить, я спешу уверить тебя, что Кэтрин Кордер, содержащаяся в Уорстуисле, — не твоя мать, хотя она и моя жена.

Поверь, что я собирался сказать тебе всю правду, когда ты выходила замуж, но я чувствовал, что я не могу этого сделать, не посоветовавшись с моим братом, которого все это непосредственно касается.

Моя жена и я очень любили друг друга, и через два года после нашей женитьбы у нас родилась дочь, которую мы назвали Кэтрин. Но это была не ты. Моя жена обожала девочку и почти ни на минуту не выпускала ее из виду. Хотя у ребенка, разумеется, была няня, моя жена большую часть времени проводила в детской и сама занималась дочкой. Наша няня пришла к нам с прекрасными рекомендациями, она очень привязалась к девочке и прекрасно о ней заботилась — но только не тогда, когда она была под воздействием выпитого тайком джина.

Однажды вечером, когда мы с женой возвращались из гостей, мы попали в сильный туман и сбились с дороги. Из-за этого мы добрались до дома на два часа позже, чем собирались, и когда мы наконец приехали, уже ничего нельзя было сделать. Няня, воспользовавшись нашим отсутствием, напилась допьяна и в таком состоянии решила искупать ребенка. Не соображая, что делает, она опустила девочку в ванну, наполненную кипятком. Нашим единственным утешением в этом ужасе могло быть лишь то, что смерть должна была быть почти мгновенной.

Моя дорогая Кэтрин, ты сама сейчас готовишься стать матерью и ты сможешь себе представить, какое страшное горе пережила моя жена. К тому же она винила себя за то, что оставила ребенка наедине с няней. Я горевал вместе с ней, но шло время, и ее отчаяние нисколько не уменьшалось. Она продолжала оплакивать дочь, и меня все сильнее тревожили ее обвинения в собственный адрес. Она бесцельно бродила по дому, то рыдая, то смеясь каким-то странным смехом. Но все равно я тогда еще не осознавал, что с ней сделала эта трагедия. Я повторял ей, что у нас будут еще дети, но это не утешало ее, и я понял, что нужно принять какие-то экстренные меры, чтобы ее успокоить. И тогда у твоего дяди Дика появилась смелая идея.

Я знаю, что ты всегда была очень к нему привязана. И он всегда о тебе очень заботился. Ты поймешь, как это естественно, когда узнаешь, кем он тебе приходится. Он твой отец, Кэтрин.