К. Харрис - Что приносит тьма

• Название: Что приносит тьма
• Автор: К. Харрис
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013

Англия эпохи Регентства, сентябрь 1812 года.

После бессонной ночи из-за трагической смерти давнишнего армейского приятеля расстроенный виконт Девлин узнает о новом несчастье: Рассела Йейтса, некогда лихого капера, который год назад женился на Кэт Болейн, застали над трупом Даниэля Эйслера, влиятельного торговца драгоценными камнями. Йейтс утверждает, что невиновен, но его наверняка повесят, если Себастьяну не удастся разоблачить настоящего убийцу.

Ради женщины, которую он когда-то любил и потерял, Сен-Сир погружается в водоворот предательских интриг. Хотя в число клиентов Эйслера входили принц-регент и император Наполеон, торговец был негодяем, имевшим множество врагов и опасных, тщательно оберегаемых секретов, в том числе увлечение мистическими сочинениями и черной магией. Центральное место в расследовании занимает великолепный голубой бриллиант, считавшийся частью сокровищ французской короны и исчезнувший в ночь смерти Эйслера. По мере прослеживания цепочки владельцев алмаза Себастьян раскрывает факты, которые свидетельствуют о причастности к делу влиятельного эксцентричного финансиста по имени Хоуп и уходят корнями в смутные времена Великой французской революции.

Убийца становится все отчаяннее и опаснее, а в это время непродолжительный брак Себастьяна и Геро испытывается на прочность преданностью Девлина своей первой любви, особенно когда возникают подозрения, что Кэт умалчивает о собственных тайнах. А когда наступает критический момент, Сен-Сир вынужден взглянуть в лицо горькой правде: он менее чем честен с той бесстрашной женщиной, которая теперь является его женой.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru.

Перевод: lesya-lin

Редактура: codeburger

---

– У Эйслера? Вы, должно быть, имеете в виду моего брата. Это он в нашей семье собиратель драгоценностей, не я. Попросите как-нибудь Генри Филиппа показать вам его коллекцию – не пожалеете. Он хранит свое собрание в кабинете красного дерева с шестнадцатью ящичками, по одному для каждой категории экспонатов. У Генри имеется морская жемчужина, которая считается крупнейшей в мире – четыреста пятьдесят карат весом и два дюйма длиной. Восхитительное зрелище.

– А как насчет голубых бриллиантов? Ваш брат интересовался такими?

– Голубыми? – Томас Хоуп отпил еще глоток и поджал губы, теперь сделавшись весьма похожим на лягушку. – Даже не скажу. Я знаю, наиболее редкие бриллианты – красные. Ну, а дамам, конечно же, особенно нравятся розовые.

– Так Даниэль Эйслер не брался продавать крупный голубой бриллиант для вашей семьи?

– Боже упаси, нет, – громко рассмеялся банкир. – Сейчас время покупать камни, а не продавать. Цены слишком упали. А все, знаете ли, из-за эмигрантов. Генри Филипп рассказывал мне о белом двадцатипятикаратном бриллианте плоской огранки, недавно приобретенном у одной старушки-француженки, которая была в таком отчаянии, что охотно рассталась с ценностью за бесценок.

В холле послышались легкие шаги. Хоуп повернул голову к появившейся на пороге женщине. Она была значительно, лет на пятнадцать-двадцать, моложе хозяина дома. Коротко подстриженные темные волосы модно вились вокруг лица, подчеркивая длинную шею и покатые белые плечи. Темные глаза сияли, нос был идеально ровным, пухлый рот напоминал розовый бутон.

– А, Луиза, дорогая, – растянул губы в улыбке Хоуп. – Как любезно с вашей стороны присоединиться к нам. Полагаю, вы знакомы с лордом Девлином? Девлин, это моя супруга.

Поднявшись с кушетки, Себастьян изобразил поклон.

– Миссис Хоуп.

«La Belle et la Bete», – называли эту пару в высшем свете. «Красавица и Чудовище». Нетрудно было догадаться, почему. Красавица протянула гостю руку для поцелуя, озаряясь одной из тех улыбок, которые вдохновляют поэтов и живописцев.

– Лорд Девлин. Какой приятный сюрприз.

На даме было скромное платье из белого муслина, подхваченное под полными грудями розовой атласной лентой, шею обвивала простенькая золотая цепочка с медальоном. Луиза Хоуп принадлежала к женщинам, которые своим видом излучают мягкое спокойствие и безмятежность, вызывая мысли о церковной вечерне, аромате ладана и льющемся сквозь витражи солнечном свете. Но виконт знал, что впечатление нежной умиротворенности обманчиво. Эта зануда в духе Ханны Мор и клапхэмских святош[10] умело отравляла удовольствие окружающим и была деятельным членом Общества по искоренению порока, которое посвятило себя истреблению танцев, пения, карточных игр и любых других развлечений, радовавших сердца и облегчавших горести городской бедноты.

Хозяйка дома не предложила виконту снова присесть, и тот позабавлено задался вопросом, не подстерегала ли она в засаде под дверью, наготове вмешаться и положить конец любому разговору, грозившему потечь по нежелательному руслу.

– Вы должны навестить нас еще раз, вместе с леди Девлин, – обронила жена банкира, очаровательно опираясь подбородком на сплетенные пальцы и ни на миг не переставая улыбаться.

При мысли о встрече двух женщин – Геро с ее откровенными радикальными убеждениями и Луизы Хоуп с ее самодовольным ханжеским морализаторством – Себастьян едва не утратил всякую серьезность.

– Да, непременно. А тем временем не смею вам больше мешать. – Визитер потянулся за шляпой и еще раз поклонился: – Ваш слуга, миссис Хоуп. Не трудитесь звонить, я выйду сам.

– Я провожу вас до двери, – вызвался хозяин, словно слегка сконфузившись от маневра супруги. – Вы действительно должны побывать у нас вместе с леди Девлин и посмотреть дом. Каждая комната обставлена в стиле отдельной страны, одной из тех, которые я посещал.

Мужчины спустились по величественной широкой лестнице. Эхо от их шагов звучало гулко, будто в подземелье.

– Если Эйслер пытался продать большой голубой бриллиант, – заговорил Девлин, – откуда, по-вашему, он мог взяться?

Хоуп остановился у основания ступеней, снова морща рот, словно это служило обязательной прелюдией к мысли.

– Хм. На самом деле, трудно сказать. Происхождение многих крупных драгоценностей в лучшем случае, как бы выразиться… зыбкое?

– Вам не известен подобный камень?

– Нет, не известен. С другой стороны, как я уже говорил, любителем-ювелиром в нашей семье является мой брат. Возможно, он и слышал о таком. К сожалению, Генри сейчас в провинции. – Хоуп кивнул дворецкому, который пошел открывать дверь.

– А когда вы в последний раз видели Эйслера?

– Боже правый, даже не уверен, что смогу ответить на ваш вопрос. Единственное, что знаю точно – давненько.

– Вам не приходит на ум, кто мог желать расправиться с торговцем?

Каучуковые губы банкира дернулись:

– Как явствует из газет, Рассел Йейтс. Чрезвычайно дурного тона тип. Я всегда считал, что он плохо кончит.

Дворецкий неподвижно замер у распахнутой двери. Поднявшийся ветер погнал по улице сорванное объявление, принес резкое, пронизывающее обещание дождя.

– Йейтса ведь еще не повесили, – заметил Себастьян.

– Нет, но довольно скоро повесят.

Снаружи донеслись зычный мужской смех и культурная, с легким ирландским акцентом, речь:

– Да поди ты к черту, Тайсон! Говорю тебе, эта лошадь здорова – надежна, как Банк Англии.

– Это должно меня утешить? – отозвался второй голос, с интонациями не Ирландии, а скорее Херефорда и Итона, и до того знакомый, что Девлин оцепенел.

В дверном проеме показался высокий, широкоплечий мужчина. Он стоял вполоборота, все еще оглядываясь на шедшего за ним невидимого ирландца. Джентльмен лет двадцати пяти был одет типичным городским франтом: ладно скроенный темно-синий сюртук от Шульца, сапоги от Хоббса, шляпа от Локка. Однако мощное сложение и военная выправка говорили сами за себя. Новоприбывший повернулся и, по-прежнему улыбаясь, шагнул на верхнюю ступеньку крыльца. Но тут его взгляд упал на Себастьяна, и смех замер на губах.

– О, как удачно, – обрадовался Хоуп. – Девлин, позвольте представить вам лейтенанта Мэтта Тайсона и юного кузена моей супруги, Блэра Бересфорда.

Ясные серые глаза Тайсона встретились с глазами Сен-Сира. У лейтенанта были каштановые волосы, четко очерченные скулы и квадратная челюсть, отмеченная ухарским шрамом на подбородке, который скорее усиливал, нежели умалял его грубую привлекательность.

– Мы с лейтенантом знакомы, – ровным тоном отозвался Себастьян.

– Отлично, отлично, – просиял банкир, напрочь не замечая потрескивавшей между мужчинами затаенной враждебности.

Спутник Тайсона – значительно моложе и учтивее него – снял шляпу и с мальчишеским пылом пожал виконту руку. У ирландского родственника Луизы, выглядевшего не старше двадцати лет, были мягкие золотые кудри, веселые голубые глаза и лицо ангела.

– Девлин? – переспросил Блэр Бересфорд. – Боже правый. Это честь, милорд, действительно честь для меня. Так вы знали Мэтта еще на Пиренеях? – Юноша со смешком глянул на приятеля: – Надо же, ты никогда мне не рассказывал.

– Наше знакомство было… непродолжительным, – ответил Тайсон, дернув мускулом на мощной челюсти.

Себастьян заметил ожидавшего внизу у коляски Тома. Худенькая фигурка грума с ничего не выражавшим лицом неподвижно стояла у голов лошадей, только взгляд перебегал с одного мужчины на другого.

– Джентльмены, – попрощался Девлин, коснувшись полей своей шляпы.

Не оглядываясь, он спустился с крыльца, вспрыгнул на высокое сиденье коляски и взял вожжи, бросив Тому:

– Дадим лошадям пробежаться.

Мальчишка поторопился занять свое место на запятках, и серые рванули вперед.

– Вы его откуда-то знаете? – поинтересовался Том, когда Себастьян с бешеной скоростью пустил лошадей вверх по улице. – Того, здорового?

– По Испании. Он служил в Сто четырнадцатом пехотном полку, хотя, судя по всему, уже бросил военную службу.

– Чевой-то мне показалось, не шибко он был рад свидеться с вами, – высказал свое наблюдение грум. – Я б сказал, нисколечко не рад.

– Вероятно потому, что в нашу последнюю встречу я председательствовал на судившем его трибунале.

– А чего он сделал?

– Согласно вердикту моих сослуживцев-офицеров, ничего. Его оправдали. А обвиняли в ограблении и убийстве молодой испанки и двоих ее детей.

ГЛАВА 14

Себастьян весь день уклонялся от мыслей об этом, однако понимал, что пришло время посетить находившийся на Тауэр-Хилл хирургический кабинет своего давнего друга, Пола Гибсона.

Гибсон, бывший полковой врач Двадцать пятого легкого драгунского полка, познал многие тайны жизни и смерти, наблюдая в непосредственной близости бесчисленные раздробленные, изрубленные, обожженные и искалеченные на полях сражений тела. Французское ядро оторвало самому доктору ногу до колена, оставив ему мучения от фантомных болей и пристрастие находить облегчение в маковой настойке. Теперь Пол делил свое время между преподаванием анатомии при больницах Святого Томаса и Святого Варфоломея и приемом в собственном небольшом хирургическом кабинете неподалеку от высящихся бастионов лондонского Тауэра.