Фергус - Ворон

• Название: Ворон
• Автор: Фергус
• Жанр: Фэнтези

---

Короткая вспышка синеватого света. Гай медленно убрал руку. Вода в ведре не нагрелась, не охладилась и не пошла рябью, но он порами чувствовал: её качество изменилось. И песня тоже стала другой, не тревожной, а напористой, жизнеутверждающей и какой-то... смутно знакомой.

Гай втащил ведро на кухню и поставил его рядом с телом Корвуса. Брат дышал неровно, его била мелкая дрожь. Голова покоилась на коленях Корникс, девушка осторожно убирала со спины обрывки рубашки, стараясь не коснуться повреждённых мест.

- Вот вода, - сообщил Гай, оглядываясь по сторонам. Брен куда-то исчез. Ну и скотина! Есть у него хоть какие-то зачатки совести?

- Спасибо, - Корникс зачерпнула воду ковшиком и полила спину Корвуса.

И тут произошло невероятное. Обожженная кожа сама собой стала восстанавливаться прямо на глазах. Гай почувствовал, как у него второй раз за день нелепо распахивается рот.

- Что происходит? - испуганно спросила Корникс.

- Не знаю... Лей ещё!

Корникс зачерпнула по новой, на этот раз больше, и перевернула ковш над раненым. Вода почти сразу впиталась в кожу, и та стала срастаться ещё быстрее. К тому моменту, когда в кухню в сопровождении Флора проковыляла Морс, на спине Корвуса осталась одна лишь воспалённая краснота.

- Что здесь случилось? - требовательно спросила старая ведьма. Гай и Корникс стали сбивчиво рассказывать о произошедшем.

- Хммм... - Морс очень нежно провела по больной спине сморщенной ладонью, потом нагнулась над ведром и понюхала воду. - Откуда это?

- Из бочек в сенях, - честно ответил Гай.

- А в бочках она откуда взялась?

- Ну как... из родника.

Морс смерила его долгим внимательным взглядом. Непонятное выражение в её ярко-жёлтых демонических глазах почему-то смутило парня.

- Гай... ты случайно не колдовал над этой водой?

- Я изменил её качество, - признался парень. - Но сам не понял, в какую сторону.

И только тут до него дошло! Гай вспомнил, где раньше слышал эту чарующую гремучую песню. Белый валун на круглой поляне недалеко от старого дерева Сильвана и два тонких потока, струящиеся из щелей...

- Потрясающе! - выдохнула старуха. - Ты хоть сознаёшь, сколько в тебе силы, Гай Гралль? Ты - колдун живой и мёртвой воды!

Флор присвистнул. Корникс подняла на него ошеломлённые глаза. Корвус завозился на её коленях и повернул голову, чтобы посмотреть на друга. Гай растерянно молчал.

Он колдун живой и мёртвой воды? Такой же, какой была великая волшебница Аквария, героиня песен? Неужели это и правда он? О боги!

***

Несмотря на то, что живая вода, созданная Гаем, исцелила ожоги, покрасневшая спина всё ещё ныла. Объединив усилия, Корникс и Морс напоили Корвуса обезболивающим и, сломив упорное сопротивление, загнали его в постель.

У дверей спальни Гай столкнулся с Бреном и очень удивился, потому что княжича никто не видел с самого происшествия. Наверно, стыдился показаться на глаза или, наоборот, демонстрировал своё презрение. Но присмотревшись к брату, Гай решил, что наиболее вероятен первый вывод.

- Поменяйся со мной местами на эту ночь, - пробурчал Брен, исподлобья глядя на Гая.

- Что? - Гай пришёл в замешательство.

- Ты глухой, что ли? Я хочу сегодня ночевать на твоей кровати, а ты можешь занять мою.

Гай уставился на него в немом изумлении. Брен добровольно хочет ночевать в одной комнате с Корвусом? Он что, задумал смертоубийство?

- Зачем тебе это?

- Зачем, зачем, не твоё дело, воробейка! - взорвался Брен. - Просто свали уже отсюда!

- Не мог бы ты быть повежливее? - рассеянно попросил Гай, пытаясь разобраться в чувствах брата.

Брен казался раздражённым, но от той ярости, которая полыхала в нём час назад, не осталось ни следа. Под внешней злостью скрывалась целая буря эмоций: и стыд, и смутное раскаяние, и еле заметный страх. Похоже, Гай начинал понимать, что происходит.

- Ты хочешь извиниться?

- Ничего подобного! - прошипел Брен, сжав кулаки. Его щёки заполыхали.

Да, конечно, Брен де Монтиум не из тех людей, что извиняются. В этом, наверно, его главная беда. Теперь Гай был уверен, что Брен пришёл не для того, чтобы продолжить ссору с Корвусом. Он чувствует себя виноватым, как ребёнок, и хочет удостовериться, что старший брат не злится.

- Ладно, - Гай расплылся в понимающей улыбке. - Так уж и быть, давай меняться.

А почему бы, собственно, и нет? Даже если Корвус не захочет разговаривать с Бреном, он просто повернётся на другой бок и забудет о его существовании.

Брен пробормотал что-то смутно напоминающее благодарность и проворно скрылся за дверью спальни. Гай ещё немного постоял рядом, прислушиваясь, но никакого подозрительного шума и призывов о помощи не последовало. Тогда он, по-прежнему улыбаясь, побрёл в спальню к Флору.

Рин II

В полумраке кладбищенской часовни было прохладно. Пахло ладаном и нагретым воском. Грубые, схематичные изображения богов безучастно смотрели со стен на маленькую белокурую девушку, неподвижно сидевшую на скамье для молящихся. На покрытых серым платьем коленях лежало тёмное зеркало.

Рин рассеянно провела пальцем по блестящей чёрной оправе. Последнее время её всё чаще посещали опасные мысли. Увидеть отца... Она может, стоит лишь заглянуть за гладкую поверхность стекла и назвать его имя. И тогда она снова увидит его доброе усталое лицо и спросит его, как смел он так с ней поступить.

Середина листопада, пора угасания... Отец погиб почти полтора месяца назад, но Рин до сих пор казалось, будто это произошло вчера. Священники хотели похоронить его на осеннее равноденствие, праздник бога смерти Сино, но Рин отказалась. Ей противно было устраивать из похорон князя зрелище.

Теперь она сирота. Ни отца, ни матери. Зеркало зловеще поблёскивало на её коленях, словно мрачное напоминание. Зеркало загробного бога, владелец которого способен отыскать любую мёртвую душу, но за эту возможность вынужден платить частицей собственной души. Как же Рин иногда хотелось наплевать на предостережения бабушки и заглянуть за ту сторону опасного стекла!

Только апатия мешала ей это сделать.

На скамье рядом с Рин валялся смятый клочок бумаги - последнее письмо от Фенриса. Рин отправила брату послание с отчаянным призывом вернуться сразу же, как только хладное тело князя Люция Грейса привезли в его родовой замок, но тот ответил отказом. В своём ответном письме, полном горестных причитаний, он говорил, что долг не позволяет ему покинуть королевскую семью в час испытаний и бед. Именно тогда Рин осознала, что Фенрис потерян для них навсегда. Королевская семья стала для него важнее собственной.

Теперь Рин была не просто сиротой, она лишилась ещё и брата.

Однако не так давно Фенрис прислал ещё одно письмо. Он сообщил, что должен участвовать во всеобщем съезде князей, поэтому его возвращение снова откладывается на неопределённый срок, но вместо себя он посылает регента - свою мать. Прибытия леди Лекс д'Акве ждали со дня на день.

Рин сжала зубы. Мать Фенриса ей не нравилась, и девушка не могла побороть инстинктивного предубеждения. Может быть, потому что леди Лекс была предшественницей её собственной матери? А может быть, потому что Фенрис пытался заменить ею себя.

Свеча, горевшая перед образом Сино, накренилась и потухла. Рин не стала поправлять её. Последнее время молитвы внушали ей отвращение. Если боги так справедливы и милостивы, то почему они тогда планомерно забирают у неё всех близких?

Скрип дверей, лёгкие шаги по деревянному полу, шорох подола. В святилище вошла Рена, её младшая сестрёнка. Встретившись с ней взглядом, Рин быстро разгладила письмо и прикрыла им тёмную поверхность зеркала.

- Ты опять здесь? - с укором спросила Рена. Рин отвела глаза.

После смерти отца она действительно много времени проводила в святилище на кладбище. В Либре не было единого храма Триады, поэтому приходилось пользоваться маленькой часовней, чтобы ставить свечи - так, по крайней мере, объясняла она своим приближённым. Но на самом деле, тишина могил вокруг просто дарила ей успокоение.

- Ты хочешь похоронить себя заживо вместе с папой? - голубые глаза Рены блестели, но на лице её не было следов слёз. Сестрёнка держалась удивительно стойко, хотя первую неделю после гибели отца она рыдала без перерыва. Рин же не смогла выдавить из себя ни слезинки, к глубокому осуждению всех придворных.

- Мне нужно было побыть одной, - ровным голосом сообщила она. На лице Рены неожиданно отразилось злое выражение.

- А как же я?! Я понимаю, ты расстроена и подавлена гибелью папы, но это же не повод сидеть целыми днями в окружении могил, как живой труп! Ты не одна, Рин! У тебя есть я! Или ты забыла обо мне?

Злость на лице сестры так же резко сменилась такой пронзительной горечью, что Рин стало стыдно. Действительно, как она могла забыть? Ведь это был не только её отец, но и отец Рены. Сестрёнке сейчас тоже больно и плохо, а она оставила её одну. Хороша старшая сестра!