Мери Каммингс - Девушка с обложки

• Название: Девушка с обложки
• Автор: Мери Каммингс
• Издательство: Современная школа
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-985-539-161-7

Обыкновенная девушка оказывается втянутой в сложную детективно-шпионскую историю. Кто сказал, что такая девушка, как Клодин Бейкер, не справится с любой сложной ситуацией? Конечно, женская логика многим непонятна, но она же приводит героиню к разгадке! Ей помогает природный ум, помощь друзей, доблестная полиция, а также собственная непосредственность, которая просто обезоруживает злоумышленников.

---

В этом крыле дома все было оборудовано специально под львицу — у нее имелся даже собственный туалет: небольшой закуток с отверстием в полу, закрытым решеткой. Окна — тоже с решетками — выходили во внутренний дворик, чтобы никто из соседей не мог, заглянув в окно, увидеть Сильву.

— Марта большую часть года живет у себя в Камарге, — объяснил Жери. — Там огромная территория, вокруг дома сделана дополнительная изгородь, да и людей вокруг мало и никому нет дела до того, что в поместье живет львица. А здесь, если кто-то узнает, то могут быть неприятности.

Сильва, решив, видимо, что родительские обязанности уже выполнены, бродила за ними и, казалось, тоже прислушивалась к разговору. Клодин украдкой посматривала на нее — львица отвечала ей внимательным взглядом, словно говоря: «Ну-ка, посмотрим, кто ты такая!»

От мысли, что Жери вот-вот уйдет и они останутся вдвоем, становилось немного не по себе, но пробегавший внутри мятный холодок был холодком не столько страха, сколько предвкушения. Хотелось потрогать ее, погладить, подержать за большущую лапу — убедиться, что она настоящая, и не во сне, а наяву! И львят — уютных, толстеньких, словно ожившие игрушки — тоже, конечно, хотелось погладить, взять на руки, но от взгляда умных, ясных и так похожих на человеческие глаз Сильвы у Клодин возникало чувство, что она снова маленькая и попала в сказку — и львица вот-вот заговорит.

Внутренний дворик, предназначенный для прогулок Сильвы, оказался довольно большим — метров десять в длину и чуть меньше в ширину. По периметру шла дорожка из гранитных плит, на остальном пространстве росла трава и какие-то желтенькие цветочки.

Едва Жери открыл дверь, как львица оттолкнула Клодин плотным боком, подбежала к вкопанному посреди двора толстому деревянному столбу и, привстав на задние лапы, принялась, будто кошка, точить об него когти.

— А сейчас я вам покажу то, что обещал — отойдите в сторонку, — сказал Жери. — Да, и подержите мой пиджак!

Вышел на траву, позвал:

— Сильва! — голос его из обычного стал четким, «командным».

Львица оторвалась от столба, повернула к нему голову.

— Сильва, pay! — он хлопнул себя ладонью по груди. — Pay!

Дальнейшее произошло в доли секунды.

«Ар-рх!» — прорезал воздух грозный рык. Огромное желто-песочное тело взвилось в воздух, и Жери упал навзничь, почти скрывшись под навалившейся на него львицей — видны были лишь слабо дергающиеся в попытке оттолкнуть ее руки.

Клодин судорожно прижалась к стене, не в силах ни сдвинуться с места, ни оторвать взгляд от жуткого зрелища.

Львица вскинула голову, снова грозно рявкнула «Ар-рхх!».

— Все, брек! — донеслось вдруг снизу.

Сильва мгновенно отпрянула. Жери вскочил, как мячик, достал платок и вытер шею.

— Вот видите — ни одной царапины! А как рычала! Будто съест сейчас! Актриса, прирожденная актриса! И знает, что играет, и любит играть! На вот тебе, милая! — достал что-то из кармана и протянул выжидательно смотревшей на него львице — та вмиг слизнула. — Это копченый бекон. Она его больше всего на свете любит, — пояснил он и, заметив несколько бледный вид Клодин, спросил с улыбкой: — Испугались?

— Д-да, — губы все еще дрожали и плохо слушались. — Это было очень уб-бедительно.

— Я же говорю — актриса, — рассмеялся Жери.

Уехал он довольно скоро; оставил триста евро — аванс, о котором договорился с Элизабет, еще раз сказал, чтобы Клодин не стеснялась и звонила, погладил на прощание Сильву — устроившись на матрасе, та старательно вылизывала львят — и поспешил к выходу.

Закрыв за ним дверь, Клодин вернулась в комнату, села на тахту. Взглянула на триста евро, лежавшие на столике, и ее разобрал смех: за один день съемок она получала куда больше…

Она смеялась и смеялась, не в силах остановиться; все еще смеялась, когда стащила с себя кроссовки. Стертые пятки охватило такой болью, словно их поджаривают на углях, но она продолжала смеяться, пока из глаз не потекли слезы и смех сам собой не перешел в рыдания.

Клодин не пыталась их сдерживать, уткнулась лицом в подушку и дала себе волю — впервые за этот долгий, бесконечный день.

Все вспомнилось и навалилось сразу.

И бедняга Боб с его принципом экономии — ну и черт с ним, с этим принципом, это был друг, а теперь его больше нет… И это неправильно, несправедливо — потому что не может человек, с которым только недавно вместе пили кофе и перешучивались, лежать на полу в прихожей с ножом в спине — не может!

А она его еще стукнула за эти дурацкие фотографии…

И Дино сидит в чужом доме и недоумевает, почему она до сих пор не пришла за ним, и непонятно, что теперь делать, куда идти, к кому обратиться за помощью…

Почувствовав совсем близко теплое дыхание, она повернула голову. Сильва стояла рядом и смотрела на нее, как Клодин показалось, сочувственно. Потом вдруг потянулась к ней и лизнула в щеку большим теплым языком, словно стирая слезы.

Клодин не испугалась — наверное, потому, что уже отбоялась свое на сегодня. Обняла львицу за шею, притянула к себе и сказала, словно это был Дино:

— Кисонька… хорошая, хорошая кисонька…

Из телефонного разговора:

— И вы будете утверждать, что безобидная, Ни в чем не замешанная фотомодель сумела уложить на обе лопатки одного из ваших оперативников, если я не ошибаюсь, специалиста по рукопашному бою — после чего бесследно исчезла? При этом не имея ни документов, ни связей в Париже? Кстати, предварительно этот оперативник напал в метро на моих сотрудников.

— Он принял их за людей Кафира.

— Я в этом и не сомневался — ведь мы работаем в тесном контакте, не так ли?!

Глава седьмая

Из дневника Клодин Бейкер: «…С животными порой куда легче договориться, чем с людьми!»…

Разбудил Клодин в семь утра телефонный звонок. Еще не до конца проснувшись, она подняла трубку и сонно пробормотала:

— Алло?

— Здравствуйте! Как там моя Сильвочка? — раздался из трубки бодрый женский голос. — Это Марта Крелль говорит — а вы Клодин, да? Мне Жери вчера звонил. Ну, как она там?

— Вчера поужинала нормально. И львят покормила. А сейчас… подождите минуточку, — Клодин положила трубку на тумбочку, вылезла из постели и босиком подбежала к двери, ведущей в «резиденцию» Сильвы; отперла, заглянула туда — львица лежала на боку на матрасе, у ее живота приткнулись два пятнистых комочка[4].

Вернувшись, доложила:

— Сильва лежит, и львята тоже. Похоже, сосут.

— Отлично! Если вы не возражаете, я вам буду звонить примерно в это время, узнавать, что и как. Запишите мой телефон и, если что, тоже звоните.

Клодин послушно записала телефон, и лишь когда Марта попрощалась и повесила трубку, спохватилась, что не спросила у нее — не найдется ли в доме что-нибудь почитать. Ну ничего, это можно сделать и завтра.

Следующий звонок раздался через полчаса.

— Здравствуйте, меня зовут Арлин…

К этому времени Клодин уже окончательно проснулась, приняла душ и выпила чашку кофе — поэтому бойко отрапортовала, что вчера львица поела, львята сосали, все выглядят бодрыми и здоровыми и сейчас для Сильвы размораживается в микроволновке утренняя порция мяса.

— Не забывайте сыпать ей витамины! — напомнила Арлин. — Я вечером, наверное, заеду — часиков в семь.

— Да, конечно, — кивнула Клодин, искренне надеясь, что к семи часам она успеет вернуться — сегодня ей многое предстояло сделать.

Субботний вечер она провела, обживая свое новое пристанище и стараясь не думать ни о чем плохом. Хватило с нее и паспорта…

В первый момент, обнаружив, что его нет в сумке, Клодин сама себе не поверила: как же так, он ведь там все время лежал! Вытряхнула содержимое сумки на тахту и еще раз пересмотрела: косметичка, крем для рук, томик Корнелла Вулрича в мягкой обложке, кошелек, авторучка и водительские права. Кроме того — блокнот, который она называла дневником и записывала в него все что попало: и расписание съемок, и какие-то пришедшие в голову мысли, и события дня, если таковые заслуживали внимания. Глаза невольно скользнули по последней записи: «В Париже соскучиться просто невозможно!» — теперь это звучало как издевательство.

На дне сумки завалялась еще резинка для волос и несколько визитных карточек, где на плотной бумаге «под кожу» было бронзовыми буквами написано «Клаудина», а ниже — телефон ее агента. Все. Паспорта не было.

Между тем Клодин точно помнила, что еще утром видела его и с тех пор не вынимала. Оставался один, не самый приятный вариант: паспорт выпал во время драки в квартире Макса, когда сумка валялась на полу и ее пинали ногами все, кому не лень.