Александр Ломм - Ночной Орел

• Название: Ночной Орел
• Автор: Александр Ломм
• Жанр: Героическая фантастика

Сержант Иван Кожин, советский боец-парашютист осенью 1944 года десантированный в немецкий тыл в составе группы, попадает в переплёт: его парашют не раскрывается.

Непонятным ему самому образом он ухитряется уцелеть и добирается до чешских партизан. Он должен разобраться в случившемся, поверить в невозможное и в себя — только так он спасёт дорогих ему людей и станет «Ночным Орлом», диверсантом-одиночкой, грозой немецких штабов и гарнизонов.

Впервые повесть «Ночной Орел» Александра Ломма (настоящее имя автора Вацлав Кличка) была напечатана в газете «Пионерская правда»: 1 часть — №№ 91–96, 98-103 1965 г., №№ 1–2, 4–6 1966 г.; 2 часть — в 1966–1967 гг., (рисунки Л. Смехова). В дальнейших изданиях, по непонятной причине, отсутствовала третья часть этого произведения, соответствующая 2 части газетной публикации. В данном материале эта часть восстановлена в полном объеме. Номера газеты «Пионерская правда», использованные для этой работы, были частично обнаружены в интернете (2 номера), большая часть найдена через справочный отдел города Североморска в «Детской и юношеской библиотеке» города Мурманска и в фонде Отдела газет РГБ. Выражаю глубокую признательность Ефимовой С.П. за оказанную помощь без которой выход данного материала был бы проблематичным. С уважением к потенциальным читателям Юрий Владимирович, 61 год.

Аннотация: vladimirih52

Добавлена третья часть!

---

— Где вы пропадаете, доктор? Я уже три дня вас не видел! — с укором спросил Кожин.

— Дела, друг мой! — ответил Коринта, усаживаясь на стул возле кровати Кожина.

— Дела? Вы что, решили служить фашистам?

— Обо мне потом. Сначала скажите, как вы. Как самочувствие, как настроение?

— Да я ничего. Скоро надеюсь подняться. Монашки эти, ну просто куклы какие-то: слова от них не добьешься! А тут ещё зачастил один. Пристаёт с вопросами, не страдаю ли я лунатизмом, не бывало ли со мной раздвоения личности. Я и не слушаю его, отвернусь и гляжу в стену пока он не уйдёт.

— Знаю — знаю я этого типа. Влиятельный человек в нашей лаборатории, ставленник самого Гиммлера. Он специалист по феноменологии с титулом магистра. Лариш-Больц. Очень опасная бестия. Вы с ним поосторожнее, Иван. Лучше уж говорите ему что — нибудь про лунатизм, про раздвоение личности. Не дразните его, он может вам причинить большой вред.

— Ладно. Ну, а что вы про себя хотели рассказать доктор? Давайте, пока никто не мешает!

— А у меня новости Иван. Слушайте… Впрочем одну минутку!

Коринта крадучись подошёлк двери, чуть-чутьприоткрыл её и выглянул в коридор. За дверью никого не было. Его стражи — двое эсэсовцев с автоматами сидели и отдалении на стульях и о чём-то болтали. Доктор прикрыл дверь и вернулся на свой место.

— Слушайте, Иван! — Коринта на всякий случай наклонился к самому лицу Кожина и продолжал шёпотом: — Прошло уже больше четырех месяцев с тех пор, как меня забрали в сторожке Влаха. Всякое за это время пришлось испытать, но было время и думать. Я много думал. Особенно по ночам, когда не спалось от холода и голода. О чём? Да все о том же: о ферментах — антигравах и их способности создавать в организме антигравитационное поле. Сколько тут было построено разных предположений! Но постепенно от возможности вызывать устойчивый поток антигравов при помощи волевого усилия я дошёл до мысли о заменителе… Минуточку, сейчас объясню. Paз поток антигравов можно вызывать волевым усилием, то по логике вещей следует допустить, что его можно с таким же успехом вызывать и при помощи химического воздействия. Тут ведь всё равно одна сплошная химия! Короче говоря, волевое усилие, доступное лишь очень немногим, следует заменить химическим раздражителем, доступным каждому. Мысль показалась интересной, и я принялся её развивать. Я теоретически проделывал различные опыты, искал, прикидывал. Лёжа с закрытыми глазами в одиночной камере, мысленно составлял и проводил сотни всевозможных экспериментов. Шли недели, из Б. меня перевезли в Прагу — сначала в главную тюрьму, потом сюда, в эту лабораторию, где я встретился с вами. Мои мысленные эксперименты и поиски оптимального решения давно уже превратились для меня в привычное занятие. Я отдавал им каждую свободную минуту. И вот с неделю назад я открыл химический раздражитель, способный искусственно создавать устойчивый поток ферментов — антигравов. Я назвал новый препарат агравином. С помощью агравина мы вырвемся с вами на свободу. Для этого не нужно даже ждать полного вашего выздоровления!

— И вы что же, уже рассказали про агравин фашистам?

— Да, Иван, рассказал. Они теперь всё поставили на меня. Сам профессор Гляйвиц заискивает передо мной и готов быть у меня на побегушках, лишь бы поскорее получить агравин. Мне предоставили лабораторию, помощников. Конечно, я не спешу. Я буду оттягивать время, пока вы не подниметесь с постели. Но для нас я приготовлю агравин и где-нибудь его припрячу… Ну чего вы хмуритесь? Вы недовольны? Не одобряете моих действий?

— Не в этом дело, доктор. Mожет быть, вы и правильно поступаете. Нам ведь не на кого надеяться… Но этот ваш агравин…

— Ну что мой агравин?

— Мне кажется, это совсем не то, что нужно.

— Почему?

— Я думаю, что искусственно вызванная невесомость это не то. Маневренности не будет. Нy, поднимемся в воздух, а что же дальше? Болтаться на одном месте или лететь, куда ветер понесёт?

— Погодите, Иван. Все это правильно, но сейчас не это самое главное. Будущее покажет, как и для чего можно будет употреблять агравин. А для нас сейчас важно одно — агравин поможет нам вырваться из плена.

— А как приземлимся?

— Очень просто. Дозировку агравина можно точно рассчитать на определенное время. Скажем, на час, на два, на сутки.

— А потом? Он перестанет действовать, и мы камнем полетим к земле?

— Нет, друг мой. Агравин прекращает своё действие постепенно, и по мере затухания потока антигравов мы будем исподволь снижаться и приземлимся совершенно мягко.

— Тогда другое дело. Но я-то надеюсь улететь отсюда без агравина, собственным ходом.

— Я уверен, Иван, что это будет так!.. Ну, мне пора. Отдыхайте, набирайтесь сил. А главное, не дразните немцев, особенно этого гимлеровского феноменолога…

6

После разговора с доктором Коринтой настроение Кожина значительно улучшилось. В нем появилась уверенность, что им удастся вырваться на свободу. Поэтому при очередном визите магистра Лариша-Больца он последовал совету Коринты и не стал уклоняться от разговора. Oн встретил феноменолога мрачной улыбкой и первым приступил к беседе, не ожидая вопросов.

— Мне надоело играть с вами в молчанку, господин магистр. Я, пожалуй, даже рад поболтать с вами, — сказал Кожин, как только Лариш-Больц уселся на стул возле его кровати.

Магистр был приятно удивлён такой переменой в поведении феномена. Он приписал её неотразимому влиянию своего могучего интеллекта. Откинувшись на спинку стула, он устремил на Кожина глаза хищника и сказал:

— Очень рад, что вы перестали меня бояться, господин Кожин. Это хорошо. Я ваш друг и желаю вам добра. Скоро нам предстоит делать много отличных опытов. Как вы сегодня спали?

— Спасибо, господни магистр. Выспался великолепно!

— Какой смотрели сон?

— Да никакой, господин магистр. Я теперь сплю совершенно без снов. Наглотаюсь пилюль и как в бездну проваливаюсь.

— Я так и думал. Вы не должны видеть сны. Я говорил профессору Гляйвицу, что кровать-весы это большая чепуха, глупая выдумка доктора Коринты. Но профессор Гляйвиц хочет выполнять все капризы этого нахальною чеха. Завтра вас, господин Кожин, переведут в другую палату, положат на кровать-весы и все ночи будут смотреть, как вы спите. Смешно, правда?

— Не знаю, господин магистр. Доктор Коринта понимает свое дело.

— Но мы с вами тоже понимаем свое дело. Расскажите, как вы летали по воздуху. Мне это очень интересно.

Убедившись, что Кожин полностью отбросил свою прежнюю скрытность, магистр феноменологии решил не терять времени на всякие обходные манёвры. Он был уверен, что никакого агравина у Коринты не было и не будет, что все это одни хитрости, которыми к-овский врач старается отвести внимание немецких учёных. Он, Лариш-Больц, знает, где надо искать истину, и найдёт её.

Желание магистра узнать правду о свободном полете не застигло Кожина врасплох.

— Честно говоря, господин магистр, я и сам не знаю, как это получалось. Раньше со мной никогда ничего подобного не было. Это всё работа доктора Коринты, — совершенно серьезно сказал он.

— Вы не хотите быть откровенным. Это мне не нравится. Я внимательно прочёл все материалы, привезённые штурмбаннфюрером Корингом из Б. Я знаю, что вы парашютист-десантник; я знаю, где был выброшен ваш десант и где нашли вас; я знаю про загадочный бесшумный снаряд, о котором барон фон Норденшельд прямо сказал, что это либо новый летательный аппарат, либо сам летающий человек. Одним словом, я слишком хорошо посвящен во всю вашу историю, чтобы пропустить даже самую маленькую ложь. Коринта тут ни при чём. Коринта только лечил вас. А теперь придумывает всякую чепуху, потому что боится за свою жизнь. Это он внушил вам все эти бредни про агравин?

Кожин с удивлением смотрел на феноменолога. «Ишь ты, бестия, как здорово всё подвёл! Не знай я Коринту, можно было бы и поверить!» — подумал он, соображая, что ответить Ларишу- Больцу. А магистр, заметив его замешательство, разошёлся еще больше:

— Но вы не должны попадаться на такой подлый трюк, господин Кожин. Вы должны ясно продемонстрировать, что главным лицом являетесь вы, а не Коринта. Доверьтесь мне, я желаю вам только большого добра и счастья… Итак, как же вы совершали полеты, господин Кожин?

— Не знаю, господин магистр. Я не могу летать сам по себе.

— Но ведь это смерть!

— Что же делать… Мне смерть не в диковинку. Я знаю, что это такое…

7

— Доктор Коринта, к начальнику! Быстро!

Смесь в колбе пузырилась, клокотала и быстро белела, превращаясь из розоватой в молочную… Черт! Не дают до конца довести реакцию!

— Передайте вашему начальнику, что я очень занят.

— Яволь, герр доктор! — рявкнул эсэсовец, стукнув каблуками.