Александр Ломм - Ночной Орел

• Название: Ночной Орел
• Автор: Александр Ломм
• Жанр: Героическая фантастика

Сержант Иван Кожин, советский боец-парашютист осенью 1944 года десантированный в немецкий тыл в составе группы, попадает в переплёт: его парашют не раскрывается.

Непонятным ему самому образом он ухитряется уцелеть и добирается до чешских партизан. Он должен разобраться в случившемся, поверить в невозможное и в себя — только так он спасёт дорогих ему людей и станет «Ночным Орлом», диверсантом-одиночкой, грозой немецких штабов и гарнизонов.

Впервые повесть «Ночной Орел» Александра Ломма (настоящее имя автора Вацлав Кличка) была напечатана в газете «Пионерская правда»: 1 часть — №№ 91–96, 98-103 1965 г., №№ 1–2, 4–6 1966 г.; 2 часть — в 1966–1967 гг., (рисунки Л. Смехова). В дальнейших изданиях, по непонятной причине, отсутствовала третья часть этого произведения, соответствующая 2 части газетной публикации. В данном материале эта часть восстановлена в полном объеме. Номера газеты «Пионерская правда», использованные для этой работы, были частично обнаружены в интернете (2 номера), большая часть найдена через справочный отдел города Североморска в «Детской и юношеской библиотеке» города Мурманска и в фонде Отдела газет РГБ. Выражаю глубокую признательность Ефимовой С.П. за оказанную помощь без которой выход данного материала был бы проблематичным. С уважением к потенциальным читателям Юрий Владимирович, 61 год.

Аннотация: vladimirih52

Добавлена третья часть!

---

- Нет, — ответил Горалек, — Если история о летающем человеке правдива, — вмешался Собол, — то«HV» можно расшифровать как первые буквы латинских слов «homo volans», что значит«летающий человек».

— Это так! Это, конечно, так! — вскричала Ивета. — Теперь не может быть никаких сомнений! Иван находится в этой лаборатории.

3

Когда представители подпольного центра удалились, Горалек вскочил и заметался по комнате. Его душила ярость. Потрясая железными кулаками и бешено сверкая чёрными цыганскими глазищами, он кричал:

— Они нам не поверили! Эти столичные умники считают нас фантазёрами! Дёрнуло же нас отправиться втроём! Надо было своих ребят сюда привести! Ну не весь отряд, так хотя бы человек двадцать!

Ивета и Влах слушали его молча. Наконец Горалек успокоился и снова присел к столу.

— Что же мы будем делать, товарищ Горалек? — тихо спросила Ивета.

— Действовать! — Отрезал шахтёр. — Действовать! Нас трое. Двух человек они нам дали: шофёра Мирослава и мальчишку Пепика в качестве связного. Из этого и будем исходить. Пять человек, конечно, не двадцать, но и это уже в какой-то мере отряд. Кроме того, у нас есть еще Марта Штильбергова.

— Последний раз она спрашивала, что ей делать дальше. Она не хочет больше оставаться у мужа. — сказала Ивета.

— Вот и отлично! Значит нас уже шестеро. Только Марте придется ещё потерпеть. Она для нас тем и ценна, что находится вблизи этого нациста- финансиста…

— И общем так. Ты, Ивета, снова свяжешься через Пепика с Mapтoй. Встретишься с ней в «Редуте» и передашь очередное задание. Она должна выпросить у мужа свидание с Коринтой. Под любым предлогом! Пусть сама придумает. Ты, Влах, с Мирославом займёшься «Татрой». Машину нужно привести в порядок. Это раз. Во-вторых, необходимо связаться с Кожиным и Коринтой, чтобы они приготовились к побегу. Для всего этого нужно любой ценой проникнуть в лабораторию. На первый раз пусть это будет Марта Штильбергова. Если у нее ничего не выйдет, будем придумывать что-нибудь другое. На худой конец попытаемся похитить одну из монашенок и допросить. — Товарищ Горалек, а ведь Кожин еще не поправился, раз эти монашенки до сих пор ходят в лабораторию. Как же он сможет совершить побег? — спросила Ивета.

— Так мы же не завтра приступим к операции. Пока всё разузнаем и приготовим, пройдёт недели три, а то и месяц. Если Кожин еще не поправился, то ему пока ничто не угрожает. За него возьмутся только тогда, когда он будет полностью здоров. А к тому времени мы как раз и закончим все приготовления!

— А если совет подпольного центра выделит нам настоящую помощь? Мы что, не примем её?

— Вот ещё! Конечно, примем. У нас, Ивета, не пустячное, а государственное дело. С нас спросят за каждый шаг. Локтев первый спросит, придёт с армией в Прагу и спросит. Своими силами мы возьмемся за это дело в крайнем случае, если центр откажет в помощи.

4

Пока жизнь Кожина висела на волоске, вся деятельность секретной лаборатории сводилась к усиленной борьбе за его спасение. Им занимались лучшие врачи, вызванные из Берлина. Коринта упорно отпирался от какой-либо причастности к летающему человеку, несмотря на то что Кожин в бреду много раз называл его имя. Всё, о чём Кожин бредил, фашисты тщательно записывали. В конце концов они получили довольно верную картину того, что произошло в лесной сторожке города К-ва.

Запирательство Коринты выглядели как откровенное нежелание делиться своим секретом, но немцы не нажимали на него, предоставив ему вместе с другими врачами заниматься лечением Кожина.

Поворот наступил тот день, когда Кожин пришел в себя.

Убедившись, что летающий человек будет жить, директор лаборатории решил развернуть широкую деятельность. Прежде всего он вызвал доктора Коринту.

-Вы продолжаете отрицать свою причастность к летающему человеку, но Кожин в бреду полностью разоблачил вас. Если вы намерены упорно отказываться от сотрудничества с нами, то вас просто ликвидируют. Спрашиваю в последний раз, вы согласны открыть секрет свободного полёта? — Профессор Гляйвиц сидел за столом в кресле, а доктор Коринта стоял перед ним посреди кабинета.

— Извините, герр профессор, но мне нужно подумать о том, что вы мне предложили. — спокойно ответил он.

— До каких пор вы будете думать? Вас аpестовали четыре с половиной месяца тому назад! За это время уже можно было всё придумать!

— Может быть, я кое что и придумал! — с вызовом бросил Коринта.

— То есть как это кое что? — проговорил профессор Гляйвиц, сбитый с толку неожиданной дерзостью противника.

— Вы должны уяснить себе одно. Если я и совершил открытие, которое вы мне приписываете, то будьте уверены, что я скорее унесу его с собой в могилу, чем допущу, чтобы его присвоила себе какая-нибудь бездарность! — Это неслыханная дерзость!

— Не кричите, профессор, я не боюсь вас!

Профессор Гляйвиц лишился на минуту дара речи. А Коринта, поняв, что терять ему нечего, закусил удила. Ему захотелось хоть раз высказать этому самодовольному людоеду всё, что он о нем думает.

Заметив на лице профессора смятение, Коринта рассмеялся сухо и зло. Потом он снова заговорил:

— Вы не хотите дать мне подумать? Нy что ж, я могу вам ответить немедленно. Да, я открыл препарат, который даёт человеку возможность свободно парить в воздухе! Да, я сделал Кожина летающим человеком, тем самым Ночным Орлом, который немало попортил крови вашим соотечественникам. Профессор Гляйвиц встал. Его спесь как рукой сняло.

— Уважаемый доктор Коринта! — воскликнул он радостно. — Наконец-то вы сделали великое признание!

Я ждал этого момента! Я верил в него! Простите, что я позволил себе несколько жёсткие меры, номеня вынудило к этому только отчаяние! Садитесь! Садитесь вот сюда, вот в это кресло! Вот так. Вам удобно? Очень хорошо. Может, сигарету или стакан вина? — Коринта благосклонно принял и кресло, и сигарету, и вино. После этого беседа потекла по совершенно иному руслу. Коринта диктовал условия, а профессор Гляйвиц их записывал и только поддакивал.

— Я изготовлю препарат, который сделает человека легче воздуха и даст ему возможность летать, — говорил доктор Коринта, попыхивая сигаретой. — Этот препарат называется агравин. Но предупреждаю: далеко не всякий человек может им пользоваться. Когда я нашёл Кожина, препарат у меня уже был, но не было объекта для испытания. Тут необходима определённая структура сна и четко выраженные весовые колебания в организме в определенные периоды сна. Я испытал Кожина, и он оказался идеальным объектом… Мы и теперь обратимся к Кожину. Для этого будет полезно заранее приготовить кровать-весы, только, конечно, и более совершенном виде. Нужно проверить, не утратил ли Кожин своих данных после столь тяжёлого ранения. Но всё это, профессор, я сделаю только при одном условии…

— Я слушаю вас, доктор!

— Вы должны мне дать гарантию, что я буду признан создателем агравина и получу за это всё должное: награды, деньги, почести. Иными словами, я хочу иметь уверенность, что, получив агравин, вы не лишите меня авторства вместе с жизнью.

— Что за мысли, доктор!

— Простите за откровенность, профессор, но я слишком хорошо знаю, с кем имею дело.

— Ну хорошо, хорошо! Я дам вам такую гарантию. Это нетрудно.

— Если ваша гарантия будет для меня достаточной, я немедленно приступлю с работе, и тогда, профессор, ваша лаборатория будет по праву называться лабораторией «HV».. А теперь разрешите мне удалиться. Мне нужно многое обдумать.

5

Здоровье Кожина быстро пошло на поправку. Говорил он уже свободно и очень скучал, если доктора Коринты долго не было в его палате: ведь кроме доктора Коринты, ему не с кем было поговорить. Правда, к нему зачастил теперь какой-то угрюмый тип с рысьими глазками, говорящий немного по-русски, но Кожин отказывался вступать с ним в беседы.

«Погодите, гады, дайте собраться с силами! Только вы меня тогда и видели!» — думал он, с тоскою глядя на окно, за которым были небо, простор, воля.

А Коринта целыми днями хлопотал в лаборатории, принимая оборудование, подопытных животных и ценные химикаты. Кожину он долго ничего не говорил о своей затее. Но когда все подготовительные работы были закончены, Коринта решил поделиться с ним своими планами. Он зашёл к Кожину сразу после обеда, когда раненому полагался час отдыха и никто из немцев его не беспокоил.

— Где вы пропадаете, доктор? Я уже три дня вас не видел! — с укором спросил Кожин.

— Дела, друг мой! — ответил Коринта, усаживаясь на стул возле кровати Кожина.

— Дела? Вы что, решили служить фашистам?

— Обо мне потом. Сначала скажите, как вы. Как самочувствие, как настроение?