Виктория Холт - Пленница

• Название: Пленница
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1309-3

Беззаботную жизнь семнадцатилетней Розетты изменяют кораблекрушение и счастливое спасение, гарем и побег из него… Но даже покинув экзотический Ближний Восток и укрывшись за стенами лондонского особняка, она по-прежнему остается в плену страсти, навеки сделавшей ее узницей любви…

---

За такую честь шло постоянное соперничество, и я это очень быстро почувствовала. Моя особа тоже привлекала к себе их внимание. Я так от них отличалась, что ни у кого не было ни малейших сомнений в том, что меня сочтут достойной подругой для паши. Они знали, что я понравлюсь ему уже тем, что я другая, пусть и немного странная.

Между тем я себя чувствовала, как гусыня, откармливаемая к Рождеству, потому что усилия по устранению с моего тела следов перенесенных испытаний продолжались. Я с трудом запихивала в себя острую и пряную пищу, большую часть которой научилась выбрасывать незаметно от Рани, превратив это в своеобразную игру.

Меня ожидало волнующее открытие. Одна из наиболее зрелых обитательниц гарема, и, по-моему, одна из самых красивых, оказалась француженкой. Ее звали Николь, и я сразу заметила, что она отличается от других. К тому же она занимала и самое важное место в гареме, после Рани, разумеется.

Однажды, когда я сидела у фонтана, она подошла и присела рядом со мной.

Она обратилась ко мне по-французски, поинтересовавшись, говорю ли я на этом языке.

Наконец-то настоящее общение! Это было так прекрасно!

Мой французский был не на высоте, однако поговорить мы могли.

— Ты англичанка? — спросила она.

Я утвердительно ответила.

— А как ты сюда попала?

На ломаном французском я рассказала ей о кораблекрушении, острове и пиратах. Она сообщила мне, что живет в гареме уже девять лет. Она креолка, родом с Мартиники. Когда она направлялась в школу во Франции, ее корабль так же, как и мой, потерпел крушение, после чего она попала в руки корсаров и точно так же, как и я, была продана в гарем.

— И все эти годы ты живешь здесь? — изумилась я. — Как же ты это вынесла?

Она пожала плечами.

— Поначалу это очень страшно, — ответила она. — Мне было всего шестнадцать лет. Я ненавидела монастырь. Здесь было легко. Мне понравилась одежда… праздность. И я от всех отличалась… так же как и ты. Я сразу понравилась паше.

— Наверное, ты сразу стала его фавориткой?

Она кивнула.

— К тому же я родила Самира, — добавила она.

Я уже видела Самира, красивого малыша лет четырех от роду. Все в гареме нянчили и баловали его. Он был старшим из детей гарема. Кроме него был еще один мальчик, Фейзал, тоже очень красивый ребенок. Он был на год младше Самира. Я видела его с женщиной по имени Фатима, которая, мне показалось, была на несколько лет моложе Николь.

Фатима была пышной красавицей с копной черных волос и томными темными глазами. Ужасно ленивая и тщеславная, она больше всего на свете любила ублажать себя. Она часами сидела у пруда, поедая сладости и скармливая их одному из двух спаниелей короля Карла, повсюду следовавших за ней по пятам. Фатима страстно любила себя, Фейзала и этих двух собачонок.

Иногда обоих мальчиков забирали из гарема, чему предшествовала суета и тщательная подготовка. Они отправлялись на встречу с пашой. В гареме было еще два маленьких мальчика — еще младенцы. Девочек тут не было вовсе. Поначалу меня удивляло, что все дети паши мужского пола. Просветила меня Николь. Она рассказала мне, что если у женщины рождается девочка, молодая мать покидает гарем. Наверное, ее отправляют назад, к семье. Пашу интересовали только сыновья, и если у женщины рождался красивый и умный мальчик, вроде Самира, ее статус тут же повышался.

Самиру, как старшему сыну, предстояло стать наследником паши. Это сделало Николь объектом жгучей зависти всех женщин гарема. Вначале паша поднял ее над всеми, отдав ей свое предпочтение. Но предпочтения паши оказались преходящими: в то время как Самир оставался его сыном, напоминая паше, что он мог производить на свет красивых мальчиков, он осыпал милостями женщин, помогавших ему доказать это.

Николь также рассказала мне, что втайне от всех учила Самира французскому, но однажды об этом узнал паша, и она в ужасе ожидала расправы. Однако старший евнух сообщил ей, что паша обрадовался тому, что малыш успешно изучает иностранный язык и позволил ей продолжать обучение.

Меня удивляло, что женщина, воспитанная в традициях западной культуры, смогла приспособиться к подобному образу жизни и даже гордиться своим положением, страстно ненавидя всех, кто пытался отнять его у нее. Но я была рада возможности разговаривать с ней и таким образом познавать окружающий меня мир.

Я узнала о непримиримой вражде между Николь и Фатимой, вынашивавшей честолюбивые планы для своего сына, Фейзала.

— Видишь ли, — поясняла Николь, — если бы не Самир, Фейзал был бы наследником паши, а она — первой леди гарема. Она мечтает занять мое место.

— Ей его никогда не заполучить. Ты красивее и гораздо умнее ее. Кроме того, Самир — изумительный ребенок.

— Фейзал тоже неплох, — признала она. — А если бы я умерла…

— С чего бы это вдруг?

Она пожала плечами.

— Фатима — очень ревнивая женщина. Когда-то, это было очень давно, одна женщина отравила свою соперницу. Это совсем нетрудно сделать.

— Она не посмеет.

— Та женщина посмела.

— Но ее разоблачили.

— Это было давно, еще до того, как нынешний паша стал пашой, но об этом до сих пор не забыли. Ее вывели на улицу, по шею зарыли в землю и оставили на солнце… умирать. Таково было ее наказание.

Я содрогнулась.

— Если Фатима покусится на моего сына, я хотела бы, чтобы с ней сделали то же самое.

— Ты должна позаботиться о том, чтобы этого не произошло.

— Именно это я и намерена сделать.

Теперь, когда появилась Николь, жизнь стала намного приятнее. У меня была красивая одежда, благовония, мази, сладости, праздные дни. Мы вели жизнь райских птиц. После всех испытаний, через которые мне пришлось пройти, окружающий меня мир казался мне очень странным. Я спрашивала себя, как долго мне суждено здесь прожить.

* * *

Паша был в отъезде, и это меня очень радовало.

Гарем погрузился в летаргию. Женщины возлежали на диванах, лениво любуясь собой в крошечных зеркальцах, которые они неизменно носили в карманах необъятных шаровар, грызли печенье, пели, играли на своих миниатюрных музыкальных инструментах, ссорились.

Одна ссора вышла особенно свирепой. Женщины катались по мозаичному полу, дергали друг друга за волосы и неистово лягались, пока не прибежала Рани и не избила обеих. После этого она отчитала их и заявила, что они могут и не мечтать о свидании с пашой как минимум три месяца. Это их тут же отрезвило.

Потом паша вернулся, и гарем оживился. Все стали кроткими и покорными. Они всячески демонстрировали свои прелести и пытались понравиться, хотя, кроме товарок и евнухов, их никто не мог увидеть.

Перед Рани опять встала проблема выбора. Я заметила, как ее взгляд остановился на мне, и вздохнула с облегчением, когда поняла, что, по мнению Рани, я еще не созрела для великой чести.

Она отобрала шестерых девушек — двух, уже побывавших у паши и заслуживших его одобрение, и четырех новеньких.

Мы все наблюдали за тем, как их готовят к свиданию. Вначале их выкупали, затем их кожу умастили, а в волосы втерли благовония. Подошвы их ног и ладони выкрасили хной, губы покрыли пчелиным воском, а глаза подвели сурьмой, чтобы они казались еще больше. В их волосы вплели цветы, на щиколотки и запястья надели браслеты, после чего их одели в переливающиеся блестками одежды.

Гарем замер, с любопытством ожидая, кого паша отошлет назад.

В этот раз он остановил выбор на одной из самых юных девочек.

— Когда она вернется, то вообразит о себе невесть что, — предсказала Николь. — Так всегда бывает… особенно с молоденькими. Я думала, что уже подошла твоя очередь.

Должно быть, я не сумела скрыть свое отвращение, потому что она поинтересовалась:

— Ты этого не хочешь?

— Я всей душой надеюсь, что мне удастся выбраться отсюда.

— Если бы он тебя увидел… он бы уже ни на кого другого и смотреть не стал.

— Я… Нет… Нет!

— Твоя очередь все равно наступит. Наверное, уже скоро.

— Я пойду на все, лишь бы убежать.

Услышав это, она задумалась.

* * *

Николь рассказала мне, что если я хочу рассчитывать на маленькие привилегии, являющиеся важной частью жизни в гареме, я должна поддерживать хорошие отношения с двумя людьми: Рани и старшим евнухом.

— Он — очень важная персона. Он паша гарема. И он мой близкий друг.

— Я вижу, ты очень мудрая женщина.

— Я здесь уже очень давно. У меня нет другого дома.

— И ты с этим смирилась? С тем, что ты одна из многих?

— Таковы здешние обычаи, — ответила она. — Самир — мой сын. Когда-нибудь он станет пашой, а я буду матерью паши. Смею тебя заверить, это очень почетная должность.

— Разве ты не хотела бы иметь постоянного мужа, а не думать все время, что твое место может занять другая?

— Это моя жизнь, — она обвела рукой гарем. — Тут все такие. Они ничего больше не знают. Все хотят быть фаворитками паши. Они хотят родить сына, который затмит всех остальных… и обеспечит своей матери почетное положение, которое никто и ничто не сможет поколебать.