Джон Катценбах - Фатальная ошибка

• Название: Фатальная ошибка
• Автор: Джон Катценбах
• Издательство: Азбука-Аттикус, Иностранка
• Жанр: Триллер
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-04422-7

Джон Катценбах — американский писатель, сценарист, дважды номинант премии «Эдгар», которой отмечаются лучшие авторы детективного жанра; в прошлом — судебный репортер в Майами. Сейчас на его счету 12 романов, пять из них экранизированы.

Что бы вы сделали, если бы ваша дочь стала объектом домогательств опасного психопата? Как далеко способны вы сами зайти, чтобы уберечь ее от беды?.. Университетский профессор Скотт Фримен случайно находит у дочери записку от неизвестного поклонника — пылкое признание, заверения в вечной любви… чересчур настойчивые, пожалуй. Человек уравновешенный, рациональный, к тому же отнюдь не рохля, профессор не склонен делать из мухи слона и все же не находит себе места от беспокойства. Как вскоре выясняется, не зря… Страшная в своей обыденности история об одной-единственной, но фатальной ошибке. История любви и смерти.

---

Скотт отключил связь. Прислонившись к стене старого сарая, он продолжал наблюдать. «Хорошо, что тут так темно, — подумал он, — никаких уличных фонарей. Если Хоуп будет вести себя осторожно, все у нее будет хорошо».

Тут он мысленно содрогнулся, поскольку выражение «все у нее будет хорошо» было бессмысленно. Ни у кого из них ничего хорошего больше не будет. Кроме, может быть, Эшли. Ради этого они все и затеяли.

И еще одна мысль пришла ему в голову: если его так подавляет и пугает то, что им предстоит сделать, то как же справляется со своими чувствами Хоуп, фактический исполнитель их замысла?

Согнувшись в три погибели, больше напоминая какого-то зверька, чем спортсменку, Хоуп перебежала через двор и прижалась к задней стенке навеса. Она опустилась на землю и огляделась. Ближайшие дома находились ярдах в тридцати-сорока на другой стороне улицы. Запрокинув голову и закрыв глаза, Хоуп попыталась разобраться в своих эмоциях, словно хотела найти такую, которая придаст ей сил на ближайшие минуты. Она вспомнила мертвого Потеряшку у себя на руках и вообразила на его месте Эшли.

Это подействовало.

Помогла также мысль, что О’Коннел не оставит в покое и ее мать. Кэтрин, конечно, будет драться до последнего, но победить в этой схватке ей не суждено.

Прибавив к этому угрозу, нависшую над ними всеми, Хоуп получила приличную сумму, из которой надо было вычесть неуверенность и сомнения. Их тоже было немало. Все, что казалось таким очевидным, когда они составляли свой план в уютной гостиной, теперь выглядело недопустимым, неправильным и абсолютно невозможным. Она вся взмокла, руки дрожали.

«Кто я такая?» — подумала она вдруг.

Ей вспомнилось, как вскоре после смерти отца она всерьез испугалась за себя. Испугалась не того, что останется без поддержки, а того, что не сумеет оправдать надежд, которые отец возлагал на нее. И сейчас она пыталась убедить себя, что отец одобрил бы то, что она сидит ночью на сырой земле, прислонившись к стенке, потому что это надо для того, чтобы защитить других. Он всегда стоял за то, чтобы дочь брала на себя ответственность, к добру то было или не к добру. Ей чудился его голос: «Ты капитан».

Она подумала, что так можно и с ума сойти.

«Прочисть мозги», — велела она себе.

Она натянула на голову шлем-маску, спрятав лицо. Порывшись в сумке, она вытащила из пластикового пакета пистолет.

Хоуп впервые в жизни держала в руках огнестрельное оружие. Жаль, конечно, что у нее совсем нет опыта, однако она с удивлением почувствовала, как из стальной рукоятки к ней в руку перетекает энергия. Это было непривычное, возбуждающее ощущение.

Подобравшись к краю навеса, она прислушалась к сердитым голосам, доносившимся из дома, выжидая момент, когда надо будет действовать.

— Мне нужно знать, что происходит! — взорвался Майкл О’Коннел. Каждое его слово было пропитано, во-первых, любовью к Эшли, а во-вторых, многолетней ненавистью к человеку, с удобством развалившемуся в кресле. Сердце его бешено стучало, голова почти кружилась от гнева.

— Что происходит? Ты буйствуешь тут и вопишь о какой-то девчонке, тогда как тебе надо подумать о том, что ты нажил опасного врага, — ответил отец, помахивая в воздухе рукой.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я никого не обманывал.

Отец пожал плечами, и Майкл разъярился не на шутку. Он шагнул к отцу со сжатыми кулаками, и тот наконец выбрался из кресла и, расправив плечи, встал перед сыном:

— Так ты полагаешь, что уже достаточно вырос, чтобы справиться со мной?

— Это лишний вопрос, старик. Ты, по-моему, потерял форму, отрастил пузо. Эта твоя старая фиктивная травма, наверно, начала беспокоить тебя по-настоящему. Ты всегда держался молодцом против женщин и маленьких детей, но это было давно. Я уже не маленький ребенок. Подумай об этом как следует.

Его презрительный тон несколько охладил пыл О’Коннела-старшего. Тем не менее он выпятил грудь и покачал головой:

— Да, тогда мне ничего не стоило образумить тебя. Вырос-то ты вырос, но, что бы ты ни говорил, я запросто могу свернуть тебе шею.

— Да ты и тогда был слабак, а уж сейчас тем более. Даже мама могла противостоять тебе. Если бы она не пила, ты не мог бы ее избивать. Вот как было на самом деле. А в ту ночь она была слишком пьяна, чтобы сопротивляться. Ты воспользовался этим и убил ее.

Отец при этих словах злобно зарычал.

— Зря я тогда соврал копам. Надо было сказать им правду, — произнес Майкл О’Коннел с горечью.

— Не гони волну, — холодно отозвался отец. — Не трогай то, что тебе трогать не положено.

Чем лаконичнее становилась их речь, тем больше она была заряжена ненавистью. Стоя в нескольких футах друг против друга, они напоминали двух рычащих псов, готовых вцепиться друг в друга.

— Думаешь, можно прибить и меня тоже и это сойдет тебе с рук, как тогда? Я так не думаю, старик.

Отец неожиданно сделал выпад и со всей силы двинул сына по лицу. Звук удара эхом разнесся в небольшом помещении.

Майкл О’Коннел свирепо ухмыльнулся. Выбросив вперед правую руку, он схватил отца за горло. Ощутив, как сжимаются ткани под его пальцами, он почувствовал сладкое удовлетворение и непреодолимое желание довести дело до конца. Отец в панике схватил душившую его руку и, вонзив в нее ногти, попытался оторвать от горла, однако ему отчаянно не хватало воздуха. Когда лицо отца стало наливаться кровью, Майкл О’Коннел неожиданно отпустил его и оттолкнул. Отец налетел на кофейный столик, свалив на пол все, что на нем было, упал на спину и, пытаясь подняться, ухватился за ручку кресла, но перевернул его. В результате он остался лежать на полу, задыхаясь и ошарашенно выпучив глаза. Майкл О’Коннел рассмеялся и плюнул на отца:

— Валяйся там, старик. Оставайся там навсегда. Но запомни: если когда-нибудь Эшли или кто-либо связанный с ней обратится к тебе и ты согласишься помогать им, я приеду и убью тебя. Но перед этим я тебя помучаю как следует, так что тебе будет очень больно. А потом убью. Понял? Я хотел бы уничтожить все из моего прошлого, тогда мне стало бы гораздо легче. А начать мне больше всего хотелось бы с тебя.

Отец продолжал недвижно лежать на полу. Майкл О’Коннел заметил страх в его глазах и впервые в этот вечер подумал, что приехал сюда все-таки не зря.

— Молись о том, чтобы никогда больше не встречаться со мной, жалкий старик. Потому что после моего следующего визита ты очутишься в ящике глубоко под землей. Там твое место, оно ждет тебя уже много лет.

Он повернулся и, не оглядываясь, вышел на улицу. Ночной холод ударил его в лицо, как еще одно неприятное воспоминание, но его беспокоила лишь мысль о том, что́ за игру Эшли придумала и почему она решила, что его отец ей поможет. Кто-то из них обманывал его.

Сев за руль автомобиля, он завел двигатель и подумал, что выяснить все это надо немедленно.

Сжимая в руках пистолет, Хоуп прислушивалась к перебранке отца и сына и шуму драки. Она затаила дыхание, когда Майкл О’Коннел выскочил из дома и прошел к своей машине всего в нескольких шагах от нее. Она не трогалась с места, пока он не вывел машину со двора и не исчез в ночи, набирая скорость.

Наступил критический момент.

«Не медли, — говорила ей Салли. — Не тяни ни одной секунды. Заходи в дом, как только он уедет».

Хоуп поднялась на ноги. В ушах у нее звучал голос Салли: «Не жди, ни о чем не думай. Заходи прямо в дом. Не говори ни слова. Просто нажми на курок и сразу уходи не оглядываясь».

Глубоко вздохнув, Хоуп вышла из-под навеса, быстро пересекла полукруг света около двери и взялась за ручку. Рывком открыв дверь, она перешагнула через порог.

Она оказалась в кухне, но, как и говорил Скотт, видела часть гостиной. Застыв на месте, она смотрела, как отец Майкла О’Коннела медленно поднимается с пола.

Повернувшись и увидев ее, он не удивился.

— Вы от мистера Джонса? — спросил он, выпрямляясь и отряхивая пыль с одежды. — Вы опоздали всего на минуту. Этот подонок как раз отчаливает на своей тачке.

Хоуп заняла стойку и подняла пистолет.

О’Коннел-старший заморгал глазами.

— Алё-алё! — бросил он. — Вам же не я нужен, а этот чертов ублюдок!

Все вокруг стало вдруг неестественно преувеличенным. Все краски стали ярче, все звуки громче, все запахи острее. Дыхание Хоуп отдавалось в ее ушах шумным низвергающимся каскадом.

Стараясь не думать о том, что делает, она прицелилась в грудь О’Коннела и нажала на курок.

И… ничего не произошло.

* * *

Следователь принес большую коробку, когда-то запечатанную клейкой красной лентой, теперь разорванной, и со стуком бухнул ее на стол. Затем, наклонившись ко мне и слегка усмехнувшись, он спросил:

— Вы видели, наверное, детишек в рождественское утро? Как они глядят на коробки и пакеты под елкой?