Джон Катценбах - Фатальная ошибка

• Название: Фатальная ошибка
• Автор: Джон Катценбах
• Издательство: Азбука-Аттикус, Иностранка
• Жанр: Триллер
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-04422-7

Джон Катценбах — американский писатель, сценарист, дважды номинант премии «Эдгар», которой отмечаются лучшие авторы детективного жанра; в прошлом — судебный репортер в Майами. Сейчас на его счету 12 романов, пять из них экранизированы.

Что бы вы сделали, если бы ваша дочь стала объектом домогательств опасного психопата? Как далеко способны вы сами зайти, чтобы уберечь ее от беды?.. Университетский профессор Скотт Фримен случайно находит у дочери записку от неизвестного поклонника — пылкое признание, заверения в вечной любви… чересчур настойчивые, пожалуй. Человек уравновешенный, рациональный, к тому же отнюдь не рохля, профессор не склонен делать из мухи слона и все же не находит себе места от беспокойства. Как вскоре выясняется, не зря… Страшная в своей обыденности история об одной-единственной, но фатальной ошибке. История любви и смерти.

---

Когда они приблизились со своей тележкой к самому столику, на котором возвышалось произведение искусства, Кэтрин воскликнула:

— Вот черт! Мы забыли соевый соус!

Они стали разворачивать тележку с таким расчетом, чтобы колесо ее зацепилось за ножку стола. Пирамида закачалась, и Эшли с испуганным возгласом наклонилась к ней якобы для того, чтобы предотвратить разрушение, а на самом деле толкнула одну из крупных тыкв, уложенных в основании пирамиды.

Сооружение с грохотом обрушилось. Кукуруза и сушеные бутылочные тыквы рассыпались вокруг стола, а бутылки с фруктовым соком и большие желтые тыквы весело запрыгали по всем направлениям.

— О боже! — громко воскликнула Кэтрин.

Спустя несколько секунд команда юношей-подсобников накинулась вместе с менеджером на порушенную пирамиду и принялась восстанавливать ее. Кэтрин и Эшли рассыпались в извинениях и предложили деньги за нанесенный ущерб. Менеджер отказался от денег, тем не менее Кэтрин вытащила пятидесятидолларовую купюру и стала совать ее менеджеру со словами:

— Тогда, по крайней мере, раздайте их в виде вознаграждения этим замечательным молодым людям, которые исправляют то, что мы с Эшли испортили!

— Нет-нет, мадам, — сопротивлялся менеджер. — Поверьте, это лишнее.

— Я настаиваю, — сказала Кэтрин.

— И я тоже, — присоединилась к ней девушка.

Менеджер, пожав плечами, взял деньги, к большой радости молодых людей.

Кэтрин и Эшли направились к кассам, где Кэтрин расплатилась за покупки кредитной картой. Обе они, как и Салли, постарались, чтобы их лица запечатлелись в камерах видеонаблюдения. Вряд ли можно было сомневаться, что в магазине их запомнят. Последняя инструкция в списке, составленном Салли, гласила: «Обязательно совершите что-нибудь запоминающееся, что подтверждало бы, что вы в это время находились недалеко от дома».

Они справились с этой задачей. Что происходит в других районах штата, они не знали, но подозревали, что нечто не столь безобидное.

Фары автомобиля, на котором прибыл О’Коннел, осветили мрачный фасад его некогда родного дома и отразились от полированного борта отцовской машины. Дверца автомобиля громко хлопнула, и Скотт увидел Майкла О’Коннела, который так молниеносно кинулся к кухонной двери, что, казалось, он оставляет светящийся след в темноте.

«Если О’Коннел в гневе, это хорошо, — подумал Скотт. — Люди в таком состоянии не обращают внимания на многие детали, которые впоследствии могут оказаться очень важными».

Парень схватился за ручку двери и исчез в доме. Скотт видел его всего несколько секунд, но этого было достаточно, чтобы убедиться: Эшли настроила его правильно.

Пригнувшись, Скотт перебежал через дорогу, стараясь держаться в тени, и устремился к автомобилю О’Коннела. Он вытащил из сумки хирургические перчатки и натянул их, затем достал деревянный молоток с головкой из твердой резины и коробку оцинкованных кровельных гвоздей. Кинув взгляд в сторону дома, он сделал резкий вдох и загнал один из гвоздей в заднюю покрышку автомобиля. Наклонившись, он услышал шипение выходившего наружу воздуха. После этого он кинул на подъездную дорожку еще два-три гвоздя.

Подобравшись как можно тише к кузову грузовика О’Коннела-старшего, Скотт оставил в кузове открытую коробку с гвоздями и молоток, который сразу затерялся среди прочих инструментов.

Первая часть задания была выполнена. Скотт пошел обратно, к сараю, в котором прятался. Переходя через улицу, он услышал в доме разговор на повышенных тонах, в котором явственно чувствовались электрические искры гнева. Хорошо бы задержаться и подслушать, о чем они говорят, но так рисковать было нельзя. Дойдя до сарая, Скотт достал мобильный телефон и вызвал Хоуп по системе быстрого набора.

Хоуп откликнулась после второго гудка.

— Вы далеко? — спросил он.

— Осталось меньше десяти минут.

— Спектакль начался. Позвоните мне, когда подъедете.

Хоуп, не тратя времени на разговоры, прервала связь и нажала на газ. По плану она должна была прибыть к дому минут на двадцать позже Майкла О’Коннела. Они вполне укладываются в график, подумала Хоуп. Однако эта мысль не доставила ей особой радости.

Майкл О’Коннел и его отец стояли друг против друга в обшарпанной гостиной.

— Где она? — кричал сын, сжав кулаки. — Где?

— Кто? — спросил отец.

— Эшли, чтоб тебе было пусто! Эшли! — крикнул Майкл, дико озираясь.

Отец издевательски расхохотался:

— Вот это да, черт побери! Вот это да!

— Она что, прячется? Куда ты ее дел?

О’Коннел-старший покачал головой:

— Что ты несешь? Ни хрена не понимаю. Кто такая эта Эшли? Какая-нибудь девица из твоей школы?

— Нет. Ты знаешь, о ком я говорю. Она звонила тебе. Она должна быть здесь. Она сказала, что едет сюда. Прекрати хитрить со мной, или… — Младший О’Коннел занес кулак.

— Или что? — насмешливо спросил отец. Он сохранял спокойствие. Не спеша он глотнул пива из бутылки, глядя на сына прищурившись. Затем с подчеркнутой невозмутимостью подошел к раскладному креслу, опустился в него, сделал еще один большой глоток и пожал плечами. — Не имею понятия, о чем ты толкуешь, малыш. Я ни черта не знаю про эту твою Эшли. То тебя не видно и не слышно годами, то вдруг ты врываешься сюда и начинаешь вопить о какой-то юбке, как какой-нибудь молокосос из восьмого класса, пристаешь с какой-то хренью, о которой я ни ухом ни рылом! Чего ты мне тут истерику устраиваешь? Можно подумать, мир перевернулся. Скажи толком, чего тебе от меня надо, а то я не усекаю, о чем речь. И перестань вести себя как младенец, угомонись, вон лучше пива себе возьми.

— Не хочу я твоего пива! Я вообще ничего от тебя не хочу. Никогда не хотел. Все, что я хочу, — это знать, где Эшли.

Отец опять пожал плечами и развел руками:

— Не имею ни малейшего представления, о чем и о ком ты талдычишь. Кончай чушь городить.

Майкл О’Коннел в запальчивости ткнул пальцем в сторону отца:

— Сиди здесь. Сиди и не двигайся. Я осмотрю дом.

— Да не собираюсь я никуда двигаться. А ты осмотри дом, осмотри. Правда, с твоего отъезда здесь мало что изменилось.

— Совсем не мало, — сердито возразил О’Коннел-младший, пробираясь по гостиной и отпихивая ногой наваленные на полу газеты. — Не дом, а помойка, и сам ты стареешь, небось, еще и спиваешься.

Старший О’Коннел лишь проводил сына глазами и не тронулся с места.

Первым делом Майкл пошел в свою бывшую комнату. Его старая двойная кровать по-прежнему стояла в углу, на стене висели прикрепленные им когда-то афиши рок-групп «AC/DC» и «Слейер», парочка спортивных призов, старая футболка и большая картина, изображавшая красный «шевроле-корвет»; тут же валялись школьные учебники. Пройдя к противоположной стене, Майкл распахнул дверцы стенного шкафа, ожидая обнаружить там Эшли, но увидел лишь пару старых пиджаков, пропахших пылью и плесенью, и несколько коробок устаревших видеоигр. Он пнул одну из коробок, рассыпав ее содержимое по полу.

Все в этой комнате напоминало ему о том, что он ненавидел: о его прошлом. На постели были навалены вещи, принадлежавшие его матери, — платья, брючные костюмы, плащи, сапоги, аляповатые коробки с дешевой бижутерией и фотография, изображавшая их троих во время одной из редких совместных поездок в кемпинг в Мэне. Фотография пробудила в нем лишь горькие воспоминания о непрерывной пьянке, ссорах и возвращении домой в гробовом молчании. Похоже, отец убрал сюда с глаз долой все напоминавшее ему об умершей жене и покинувшем его сыне, и теперь это все пылилось и пропитывалось запахами времени.

— Эшли! — крикнул Майкл. — Где, черт побери, ты прячешься?

— Никого и ничего ты там не найдешь, — отозвался отец из гостиной. — Но ищи-ищи, если тебе от этого легче. — Он рассмеялся фальшивым, ненатуральным смехом, еще больше разъярившим сына.

Сжав зубы, Майкл заглянул в ванную и отдернул позеленевшую от плесени занавеску. Пузырек с какими-то таблетками, стоявший в углу умывальника, упал на пол, таблетки высыпались. Подняв пузырек, он увидел, что это сердечное средство, и злорадно рассмеялся.

— Что, механизм заедает? — спросил он громко.

— Оставь мои вещи в покое! — крикнул отец в ответ.

— Пошел ты! — тихо прошипел Майкл О’Коннел. — Надеюсь, ты помучаешься как следует, прежде чем подохнешь.

Швырнув пузырек на пол, он раздавил его каблуком вместе с таблетками и прошел во вторую спальню.

Двуспальная кровать была не убрана, простыни грязные. В комнате пахло табаком, пивом и нестираным бельем, которым была доверху набита пластмассовая корзина в углу. На столике у кровати валялись упаковки с лекарствами, полупустые пузырьки и сломанный будильник. О’Коннел высыпал таблетки себе в карман, а пустые упаковки бросил на кровать. Маленький сюрприз для папаши, когда тому понадобятся лекарства.