Огюстен Кальме - Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов

• Название: Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов
• Автор: Огюстен Кальме
• Жанр: Культурология

Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов, а также о Привидениях и Вампирах в Венгрии, Моравии, Богемии и Силезии. С приложением оригинальных документов первых вампирических расследований. Сост. и послесл. С. Шаргородского. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2013. - 338 c., илл. — (Gemma magica: Материалы и исследования по истории магии и оккультизма: Новая серия, вып. I.) — PDF.

Впервые почти за 150 лет к читателю возвращается легендарная книга. Это трактат ученого аббата-бенедиктинца О. Кальме, посвященный явлениям ангелов, демонов и духов, привидениям и вампирам. Со страниц сочинения Кальме, написанного в первой половине XVIII в., встают призраки и демоны, визионеры и колдуны, вампиры и ревенанты.

Книга аббата Кальме стала наиболее известным в Европе XVIII–XIX вв. вампирологическим трактатом и неиссякаемым источником литературных воплощений вампиров.

В послесловии раскрываются взгляды Кальме-вампиролога на фоне вампирологических дебатов эпохи и вампирской эпидемии в Западной Европе, а также история книги в Европе и России.

К трактату приложены впервые переведенные на русский язык оригинальные протоколы и другие документы, связанные с расследованиями случаев вампиризма в первые десятилетия XVIII в., которые породили и вампирскую лихорадку, и отразившиеся в высокой и массовой культуре представления о вампирах.

---

Это — чисто внешние истязания, чувственные испытания, которые, ослабляя тело, укрепляли дух. Но для полного усовершения, для полной свободы духа необходимы испытания чисто внутренние, духовные.

Для свободы духа, для достижения магической силы, отшельник должен непременно пройти четыре ступени духовного развития, усовершения, освобождения. Первая ступень есть познание не внешнее, приобретаемое посредством опыта или наблюдения, но непосредственное, духовное, внутреннее познание самого себя, убеждение, что наше я не есть индивидуальная самость, как самостоятельная, но есть часть бескачественного, первобытного Брамы, есть действительное истечение из этого «мирового зародыша», как истечение «капли из океана»; что, далее, природа со всеми своими явлениями есть только призрак, обман (тауа). Вторая ступень есть успокоение, тишина чувств и страстей; мудрец, достигши духовного ведения, должен оставаться спокойным и равнодушным ко всем явлениям чувственной природы. «Он, подобно слепому, сказано в Упанишадах, не видит, не слышит, подобно глухому и, подобно дереву, не чувствует и не движется». Его не должны тревожить ни надежды, ни страх, ни счастие, ни несчастие, ни радость, ни печаль. «В дремоте внутреннего созерцания» он должен размышлять только о Браме. Третья ступень — добродетель внутренняя, нравственная, а не обрядовая, состоящая в исполнении предписанных Ведами обрядов. В силу этой добродетели отшельник не должен обращать внимания на следствия своих действий, потому что в мире все есть дело самого Брамы, а человек есть только орудие божества. Кто достиг этой добродетели, тот в самом действии уже не действует и это бездействие есть верх деятельности. Это дремота духа в непрерывном созерцании Брамы, это сон духа, добытый силой воли в бодрственном состоянии. Этому умерщвлению плоти, этому погружению своего я в первобытного Браму брамины придавали такую важность, что на отшельников смотрели, как на святых, которые получали долю от силы и естества Брамы, или почитались выше древних богов и своими святыми делами достигали необыкновенной, магической, чудодейственной силы вибути (vibbouti) — перерождения ясновидения. В этом состоянии всякий предмет, на который обращена мысль, становится для духа отшельника ясным. Самые мысли других для них ясны. Пред ним открываются самые сокровенные помыслы, самые таинственные изгибы сердца. Дух созерцателя видит даже внутреннее устройство своего тела. Обладая этой необыкновенной силой, дух может выходить из своего тела и возвращаться в него, вступать в другие тела и действовать в них, как в собственном теле. Углубив свою мысль в жизненный дух, душа отшельника может, подобно легкому дереву, плавать по воде, ходить по волнам, углубиввшись в эфир, может подыматься в воздухе и летать; углубившись в тончайшие элементы, душа, подобно солнечному лучу, может подняться до луны или до солнца. Такие отшельники приобретали магическую силу в такой степени, что самые боги не могли противиться им, потому что сила их равнялась божественной силе Брамы. В народных легендах многие отшельники и святые представляются обладающими такой необыкновенной силой. Впрочем, не одни отшельники только отличались этим даром: он усвоился и многим жертвенным жрецам, потому что жертвы, правильно выполненные, имеют на богов понудительное действие, которому противостоять они не в силах, как думали Индийцы; боги должны оказывать готовность, помогать и быть признательными. «Кто исполнит асва меда (asvamedha)[295], тот стяжает все миры, победит смерть, изгладит свои грехи и преступления», говорится в Ведах. И ныне большей частью случается, что отшельник по целым годам лежит на постели с острыми иглами, или качается в воздухе на железном крючке, пробитом сквозь его спину. И ныне Индия считается страной волшебства: и ныне в ней считаются очень многие обладающими волшебной силой; особенно многие искусно заговаривают от укушений змей.

Что же это за чудодейственная, магическая сила, которой достигали такими жестокими подвигами? В этой силе нет ничего чудесного. Прежде всего нужно обратить внимание на то, что собственно духу отшельника принадлежит магическая сила, что дух может возноситься до луны, переходить воды и пр. Это явление может быть отчасти объяснено чисто физиологическим состоянием организма с одной стороны; с другой, психологическим настроением, или, правильнее выражаясь, психической болезнью. Известно, что нормальная, здоровая деятельность организма условливается нормальной, взаимной деятельностью трех главных систем организма: желудочной, мускульной и мозговой. Ненормальная деятельность зависит от преобладания одной системы над другой. Опытом дознано, что атлеты, у которых развиты мускулы, большей частью тупоумны и с тощими желудками; обжоры тупоумны и слабы, ученые люди большей частью тощи и слабы. И чем слабее желудочная и мускульная деятельность, тем напряженнее мозговая. При сильном истощении желудка, при совершенном ослаблении мускулов, при совершенном почти бездействии того и других, напряжение мозга бывает так сильно, что в нем совершаются самые ненормальные явления; фантазия, вследствие мозгового расстройства, рисует самые неестественные, самые странные картины. В этом состоянии возможны галлюцинации, кошмар и т. п. У Индийских отшельников, которые питаются очень редко, желудок совершенно истощен, мускулы также ослаблены оттого, что не подкрепляются пищей. Деятельность остается на долю фантазии, представления которой направлены чисто на Индийский лад. Отшельник стремится к самоуглублению. Вследствие этого, при ненормальном состоянии мозга, фантазия представляет то, к чему стремился отшельник. Он хотел самопознания, познания своих помыслов и помыслов других, он хотел носиться по воздуху, ходить по волнам, и фантазия в этом случае его покорная слуга. Отшельник (подобно сумасшедшему, воображавшему, что управляет царством, что он понимает речь собак, что он видит скважины своего сердца и т. п.) представляет под влиянием фантазии, что он достиг той магической силы, о которой мы говорили выше. С другой стороны, эта магическая, чудодейственная сила, или внутреннее просветление, способ достижения которого описывается в Ведах, есть не что иное, как явления животного магнетизма[296]. Вибути есть то же, что ясновидение сомнамбулов. Наш взгляд подтверждается исследованием Виндишмана, который в своем сочинении «Die Philosophia im Fortgang der Weltgeschichte» — доказал, что явления животного магнетизма были весьма известны в Индии, особенно в касте браминов. Приводить подлинные слова г. Виндишмана мы не считаем нужным как потому, что его исследование заняло бы слишком много места: об одних степенях, посредством которых достигается вибути, у него 45 страниц, от 1546 до 1491 стр.[297], так и потому, что мы в кратких, но точных словах изложили то же, что он излагает на нескольких десятках страниц.

Таким образом, замкнувшись в самом себе, йогист или отшельник в этом состоянии создает для себя особый мистический мир и думает, что восторжествовал над природой, тогда как на самом деле он наслаждается только собственным самообольщением. Явления животного магнетизма несомненно истинны, но они возможны только в болезненном состоянии; между тем, йогисты принимают эти явления за сверхъестественное и вместе за самое нормальное состояние души, самоуглубленной в самое себя для победы над действительной природой: разрушительное влияние физической силы на человека, подверженного припадкам сомнамбулизма, они принимали за необыкновенную, чудодейственную силу, посредством которой душа по своему желанию распоряжается всей природой; обманчивые видения напряженной фантазии приняты за действительное внутреннее озарение; мистическое исступление и совершенная бессознательность считаются высочайшим блаженством.

Несмотря на неосновательность этого учения о степенях для достижения магической или чудодейственной силы (vibbouti)[298], оно принято новейшими сектами Буддистов: Йогачарьями и мистиками или тантристами (волхвами).

Буддийский мистицизм состоит в стремлении разума в те высшие и отвлеченные идеи, которые он создал о высших мирах. В этом состоянии, по мнению мистиков, в духе рождаются новые силы и способности, более и более возвышающие его в пределы очищения. Силы духа никогда не обладают таким могуществом, как в то время, когда они сосредоточиваются на одном пункте. Это сосредоточение, это углубление есть погружение в Самади, которое имеет две степени, Дьяны или созерцания (чувственного) и Самапатти или самопогружения (духовного); каждая из них разделяется на четыре степени или вида, соответственно известным сферам высших миров, так что существа, находясь на этих степенях, еще в чувственном мире, постепенно как бы утончают свою природу до образа высших небесных существ и, проявив в себе самую высшую степень утончения Сансары, они свободно могут перейти уже в мир Нирваны. Созерцающий Дьян во всех видах испытывает блаженство, анализирует ли его ум созерцаемое, или сосредоточивается на одном пункте, или же равнодушно относится к радости и не испытывает никаких ощущений. Самопогруженный Самапатти чужд всех представлений чувственных, обладает безграничным знанием, в котором сливается прошедшее, настоящее и будущее. Погруженный в Самади производит удивительные вещи, нет ничего недоступного для его произведений посредством такого сосредоточенного духа; он (погруженный в Самади) может освещать все миры и отражать их в самом себе и т. п. Он может делаться невидимым и делать невидимыми других и пр. Кто уяснит себе идеи до того, что сливается с ними, пред тем вдруг раскрываются сокровенные таинства и силы. А это и составляет вступление на путъ прозрения. Состояние Самади достигается не только выполнением известных умственных и нравственных условий, но и есть плод изучения известных приемов и искусства; так, наприм., один из низших приемов заключается в счете дыханий и выдыханий.