Юлиан Семенов - Пресс-центр

• Название: Пресс-центр
• Автор: Юлиан Семенов
• Жанр: Детектив

---

- Какого рода?

- Господин Грацио никогда и никому не рассказывал о своем бизнесе, инспектор, это не принято.

- Вы хорошо знакомы с этими людьми?

- Нет. Поверхностно.

- Вы хорошо относились к покойному?

- Очень.

- Вы не хотите помочь мне в установлении истины?

Женщина снова закурила; пальцы ее не дрожали больше, но лицо было бледным и глаза тревожными.

- Я готова помогать во всем, инспектор.

- Меня интересует любая подробность, любое ваше соображение о случившемся... Может быть, вас тяготит что-то, вы подозреваете кого-либо?

- Нет.

- Вы считаете, что у Грацио были веские причины уйти из жизни?

- У каждого человека есть своя тайна.

- Вы не замечали каких-либо аномалий в его поведении за последние недели или месяцы?

Женщина покачала головой, ничего не ответила.

- Вчера по телефону вы говорили, что все случившееся ужасно, что это невозможно, он так любил жизнь и все такое прочее... Господин Грацио был человеком настроения?

- Нет, он был человеком дела, там настроения невозможны.

- Почему господин Грацио мог решиться на такой страшный шаг, фрау Дорн?

- Я не знаю...

- Скажите, пожалуйста, на последних совещаниях вашего наблюдательного совета не было тревожных сигналов о близящемся банкротстве?

- Если бы эти разговоры и были, я не ответила бы вам, инспектор, потому что подписала обязательство не раскрывать секреты концерна в течение десяти лет после окончания работы...

- Я понимаю вас, фрау Дорн... Когда вы беседовали с господином Грацио перед его последним телефонным звонком?

- Это было... Мне кажется, дней восемь назад... Он звонил из...

- Откуда?

- Из Гариваса...

- И что же?

- Продиктовал памятку...

- Это секрет?

- Думаю, нет... О подробностях я вам говорить не стану, но касалась эта памятка - только для членов наблюдательного совета - энергопроекта для Гариваса...

- В ней не было ничего тревожного? Простите, но я вынужден поставить вопрос именно в такой плоскости, фрау Дорн.

- Нет, - чуть помедлив, ответила женщина. - Я бы сказала...

- Что? - подался вперед Шор. - Что бы вы хотели сказать?

- Я бы сказала, что тон памятки был вполне... оптимистичным...

- Вы можете предположить, что могло подвигнуть господина Грацио на самоубийство?

- У всякого человека есть своя тайна... Я уже сказала...

Шор откинулся на спинку кресла, бросил под язык мятную таблетку, потянулся и, нажав на одну из кнопок селектора, спросил:

- Что там с расшифровкой записи беседы? Готова?

- Да, - ответили ему.

- Очень хорошо. Прочитайте мне, пожалуйста...

- Да, но...

- Нет, она не услышит, я переведу разговор на трубку, читайте.

Он не смотрел на женщину, он смотрел в окно, где ее отражение было четким; и сразу же заметил, как она потянулась к сумке и нервно закурила.

Шор сидел, словно каменный, только открывал и закрывал глаза, лицо его иногда сводило гримасой...

По прошествии нескольких томительных минут он сказал:

- Благодарю, Папиньон, молодец.

Положив трубку, Шор повернулся к фрау Дорн и усмехнулся, не разжимая рта.

- Вы все поняли?

- Не-ет...

- Фрау Дорн, вы читающий человек, у вас дома прекрасная библиотека и большую ее часть составляет детективная литература, не надо лгать мне попусту... Поскольку я не очень-то верю в самоубийство вашего босса - говорю вам об этом доверительно, вы не вправе передавать мои слова кому бы то ни было, - мне пришлось взять под опеку и контроль всех тех, кто был близок к Грацио... От греха... В ваших же, кстати, интересах... Если Грацио действительно убили, то и вас шлепнут, как муху... Ясно?! О чем вы говорили с тем человеком, который позвонил вам в отель в девять и пришел в десять вечера? Я хочу, чтобы вы это сказали на диктофон, потому что в противном случае я обращу записанную моим помощником беседу с этим человеком против вас! Вы утаиваете правду от следствия! Следовательно, вы покрываете тех, кто повинен в гибели Грацио! Ну, давайте !

- Я не знаю этого человека... Я не знаю, я ничего не понимаю, - женщина заплакала. - Если тем более вам уже все известно...

- Повторяю, я не желаю вас позорить... Одно дело - вы сами рассказали мне все, а другое - если я вызову вас в суд в качестве человека, который скрывает правду! Говорите, фрау Дорн, можете говорить так, как вам представляется удобным сказать, я вправе представить следствию запись, но могу и не представлять, а передать ваши скорректированные показания.

- Я не знаю этого человека, - повторила женщина, - он позвонил и сказал, что ему необходимо увидеть меня по поручению господина Раффа...

- Кто это?

- Мой бывший шеф.

- Где он?

- Он вице-президент филиала "Кэмикл продакшнз" во Франкфурте.

- Дальше...

- Рафф никогда бы не стал тревожить меня попусту... Значит, что-то случилось...

- Дальше...

- Этот господин отрекомендовался его новым помощником; он сказал, что его зовут мистер Вакс... Говорил, что вокруг гибели господина Грацио начинается скандал... Втянуты темные силы... Словом, я не должна давать никаких показаний, чтобы не поставить в опасность жизнь мамы и мою...

- Дальше.

- Это все.

Шор покачал головой.

- Пожалуйста, подробнее, фрау Дорн.

- Но это все! - воскликнула женщина. - Вы же можете сверить с вашей записью?

- Помните телефон Раффа?

- Триста сорок четыре, тринадцать, семьдесят.

Шор посмотрел в телефонной книге код Франкфурта-на-Майне, набрал номер; ответила секретарь, как всегда, с улыбкой, поюще, заученно:

- "Кэмикл продакшнз", добрый день, чем я могу быть вам полезна?

- Тем, что соедините меня с господином Раффом.

- У господина Раффа сейчас переговоры, с кем я говорю?

- Я инспектор криминальной полиции Шор. Звоню по крайне срочному делу, связанному с гибелью Грацио.

- Не будете ли вы любезны подождать у аппарата?

- Мне ничего не остается делать, как ждать у аппарата, пробурчал Шор.

В трубке щелкнуло, наступила громкая, слышимая тишина. Прикрыв мембрану тонкой, девичьей ладошкой, Шор спросил:

- Этот самый мистер Вакс передал вам письмо от Раффа?

- Визитную карточку.

- Где она?

Женщина открыла сумочку, достала помаду, два листочка бумаги, плоскую коробочку пудры, визитную карточку, протянула ее Шору.

Тот взял визитку, хмыкнул, показал ее женщине - на глянцевой бумаге не было ни единой буквы.

- Поняли, отчего мы за вами смотрели? Это ж фокусы. Суют визитку, напечатанную таким образом, что шрифт сходит через пять-восемь часов...

Глаза женщины сделались до того испуганными, что Шору стало жаль ее.

"Сколько же вас с такими вот крокодиловыми сумочками садилось в мое кресло, - подумал он, - как все вы были поначалу неприступны, как точно следовали тому, чему вас научили юристы, любовники, гадалки, сутенеры, мужья, черти, дьяволы, а я знал, что должен вырвать у вас признание, добиться правды, и я добивался ее, но как же мне было жаль вас всех, боже ты мой, кто бы знал, как мне было вас жаль..."

В трубке щелкнуло.

- Это Рафф. Слушаю вас, господин инспектор Шор.

- Я хочу вас предупредить, господин Рафф; что наш разговор записывается на диктофон, так что вы вправе отказаться от беседы со мною.

- Все зависит от ваших вопросов, господин инспектор Шор. В том случае, если они не будут меня устраивать, я свяжу вас с моими адвокатами, они станут отвечать за меня.

- У меня пока что единственный вопрос, господин Рафф: вы знаете фрау Дорн?

- Конечно! Она была моим секретарем... Что-нибудь случилось?

- К счастью, нет. Если позволите, второй вопрос, господин Рафф: в связи с чем вы направили мистера Вакса вчера вечером к фрау Дорн?

- Кого?!

- Мистера Вакса. Он позвонил к фрау Дорн от вашего имени...

- Господин инспектор Шор, я не знаю человека с такой фамилией.

- Я благодарю вас за исчерпывающий ответ, господин Рафф, приношу свои извинения, до свидания...

Шор положил трубку, бросил под язык еще одну мятную таблетку и сказал:

- Вас проводит мой человек... Расплатитесь в своем отеле и сразу же улетайте домой... За вашей квартирой будут смотреть наши коллеги, живите спокойно, только перед тем, как мы попрощаемся, расскажите мне все, что вы знаете о последних днях Грацио... И передайте в точности последний разговор с ним, фрау Дорн... Грацио говорил с вами семь минут - нет, нет, ни его, ни тем более вас мы не подслушивали, не было оснований, просто счет на разговор с Франкфуртом отмечен как семиминутный... Я выключаю диктофон и даю слово не ссылаться на вашу информацию при допросах тех людей, которые так или иначе входили в окружение покойного...

После того, как фрау Дорн увезли, Шор пригласил Папиньона и, посмеиваясь, заметил:

- Ну, что я тебе говорил? Она обязана была клюнуть на удочку и клюнула. Запомни, с умной женщиной можно бороться только одним - жесткой логикой. Из нашего с тобой разговора она поняла, что нам известно о вчерашнем визитере; мы вовремя успели выяснить про ее франкфуртские связи, про маму и библиотеку детективов. Эрго: она, как и все, читающие Флеминга, считает, что в полиции денег куры не клюют и мы записываем все беседы в отелях, бардаках и даже в телефонных будках. Остальное - дело техники; ненавистные мятные таблетки, гримаса гнева и чуть повышенный голос... Но кто-то крепко вертит все это дело, Папиньон... Такого рода визитки, - он кивнул на глянцевый листок бумаги, - мелкие шулеры не делают, этим занимаются, мой милый, тайные типографии могучих разведывательных институций... Возьми на анализ и запроси "Интерпол", не было ли зафиксировано такого рода фокусов у мафиози... И пригласи на допросы всех тех, кого она только что упомянула... В первую очередь эту самую Мари Кровс, журналистку... А я попробую выпросить у комиссара Матэна десяток хороших сыщиков, чтобы они последили за теми, кого она назвала... И последнее... Она сказала про какого-то русского журналиста, с которым у него была обговорена встреча... - Шор пролистал записную книжку Грацио. - Ты можешь разобрать его почерк? - Он подвинул книжку Папиньону. - Лисо? Лиско? Узнай к вечеру, кто этот человек, о'кэй?