Сергей Марков - Земной круг

• Название: Земной круг
• Автор: Сергей Марков
• Издательство: Современник
• Жанр: История
• Год: 1976

Книга С. Маркова «Земной круг» — это монументальное научно-художественное историко-географическое повествование. Основная линия повествования — эволюция представлений о географической изученности Сибири и Дальнего Востока, великие дела русских людей на крайнем северо-востоке Азии — раскрыта автором правдиво и художественно, на большой научной основе.

---

Вскоре Ширли и Мело со своим крещеным японцем вступили в Московию, собирая, каждый по своим способностям, сведения о русских крепостях, рынках и путях сообщения.

В свое время Филипп Второй и Альба обращали особое внимание не только на Колу и Архангельск, но и на Волгу на всем ее протяжении.

В числе чипов персидского посольства Ширли находился некий Урудж-бек, который, едва успев доехать до Мадрида, крестился и превратился в Дон-Хуана Персидского.

Вскоре Дон-Хуан поднес Филиппу Третьему книгу, в которой весьма старательно были описаны русские крепости от Астрахани до Архангельска. Дон-Хуан писал, что Московское государство простирается до Оби. Ему удалось подробно изучить Вологду, Тотьму, Устюг Великий, Холмогоры, Архангельск…

С этими людьми — Ширли и будущим Дон-Хуаном из Персии — и ехал по Руси «отец» Мело. Но в Москве он сбежал от своих спутников, заявив, что Антонио Ширли отнял у него, бедного нищенствующего монаха, тысячу золотых и около сотни алмазов.

Московские власти, задержав Мело и молодого японца на дворе лекаря-фрязина из Милана, подробно исследовали причины появления столь дальних гостей на Руси. В итоге Мело и «брат» — японец были отправлены в ссылку на Соловецкие острова. Там они пробыли шесть лет, убеждаясь в добротности крепостных стен, одетых новым камнем в год основания Архангельска.

Мело и японец Николай были первыми выходцами из Южной Америки, Филиппин и Японии, появившимися на Руси. Их не только видели, но и, разумеется, подробно допрашивали в Москве. Рассказы Мело должны были дополнить сведения о Западном полушарии, которые наши предки черпали из переводных космографии.

Любопытно, что на Руси «гишпанский чернец» составлял описание своего пребывания в Америке.

Чтобы не возвращаться больше к этому недоброй памяти испанскому и папскому соглядатаю, скажем несколько слов о его дальнейших приключениях.

В 1606 году Самозванец узнал, что Мело со своим «индейцем», как называли японца Николая, находится за стенами Соловков. Лжедимитрий приказал освободить Мело и отправить его с грамотами в Мадрид.

Когда Мело с японцем ехали в Москву, они попали в руки людей Василия Шуйского. Филиппинские монахи были снова отвезены в заточение — в Борисоглебский монастырь, что близ Ростова Великого.

Когда «двор» Марины Мнишек жил под надзором в Ярославле, Николай Мело вступил в тайную переписку с самозваной царицей Московии. Его письмо от 12 июля 1607 года содержало историю пребывания «Гипшанской земли чернеца» в Америке.

Монах сумел разжалобить Маринку-самозванку, и она стала принимать меры к освобождению «отца» Мело.

Это удалось лишь в 1612 году, когда она разыскала монаха в Нижнем Новгороде. Там он был заточен после пребывания в ростовском монастыре.

Что же касается японца Николая, то Мнишек спасти его не успела: он в 1611 году был казнен в Нижнем.

Слуги папы Римского впоследствии пытались сделать из японца католического мученика, распуская слух, что «брат» Николай за отказ принять православие был заживо сожжен страшными московитами.

Николай Мело метался, как загнанный зверь, от Коломны и Лебедяни до Воронежа и Астрахани. Вместе с Мнишек и Иваном Заруцким он убежал на Яик, где в 1614 году был поймай и закован в кандалы.

Так кончились похождения папского посланца, прошедшего путь от Мексики и Манилы до Москвы. Без сомнения, русские еще при Годунове узнали от Мело о Мексике, Японии и Филиппинах, о морских путях, связывающих эти страны Теплого моря. Только поэтому пришлось вспомнить этого старого волка, побывавшего под знаменами вице-короля Мексики и в таборах «воровских казаков» атамана Ивана Заруцкого[132].

В Смутное время на Руси в неисчислимом количестве появились искатели наживы.

И кого только не было среди них!

Первый Самозванец носился с мыслью о том, что он завоюет Татарию, оказывал покровительство купцам и искателям приключений, разведывавшим Север и Восток.

Джон Меррик, посол британской короны, был приглашен к Самозванцу в его лагерь в Коломенском под Москвой. Лжедимитрий ободрил Меррика, предоставив англичанам торговые льготы на Севере.

В надежде на милости Самозванца в Москву с Севера возвратились ссыльные поляки. Один из них, Юрьевич, пришел из Березова и Тобольска с огромным запасом сведений о торговле и путях сообщения Сибири.

Такие вести больше всего нужны были англичанам, обласканным Лжедимитрием. Иноземцы мечтали о многом.

Вот описание свадьбы Самозванца и Марины Мнишек, составленное одним услужливым придворным Лжедимитрия.

На свадебный пир явились лучники-японцы, жившие «около Индии у Ледовитого моря». Они ездили на оленях и платили дань царю Московскому.

«Расстояние от Москвы до Японии так велико, что на проезд надобно употребить целый год», — писал этот приближенный будущего завоевателя Татарии.

«Японцы» будто бы подносили Самозванцу дары — рысьи меха и белые шкуры.

Теперь-то мы знаем, что единственный бывший тогда на Руси и первый по счету японец сидел за соловецкой решеткой. «Японцами» же на поверку оказались… лопари. Но мы видим и другую сторону всего этого дела: стремление изобразить Самозванца владыкой морской державы, граничащей с Индией, которому подносят дары японские данники. И недавний холоп Вишневецкого подписывал для иноземцев грамоты на свободный проезд через Московию в страны Востока.

Бросается в глаза множество итальянских и других иностранных торговцев драгоценными камнями и гранильщиков, прибывших на Русь вместе с воинским сбродом Лжедимитрия. Самоцветы Индии не давали им покоя.

Очевидно, в этом были повинны слухи о доступности дорог из Московии в Индию и Китай, о Теплом море, о кораблях, идущих по сибирским рекам.

Когда Самозванец шел на Москву, в его палатке часто можно было видеть карты земного шара. Их раскладывали перед ним на походном столе.

«Склонясь над картою, он показывал путь в Индию через Московское царство. Он сравнивал его с морским путем, огибающим мыс Доброй Надежды, и отдавал предпочтение первому» — так свидетельствует историк[133].

Трудно угадать пособие, бывшее в руках у Лжедимитрия в 1605 году. Возможно, это плоскошария Джузеппе Розаччио, изданные в 1599 году в Венеции и приложенные к географии Птолемея. В таком случае Самозванец знал и об Аниане и о мысе Табин.

Пирлинг упоминает именно о плоскошариях. Самое близкое к 1605 году издание их и было осуществлено Джузеппе Розаччио из Порденоне[134].

Сургут торгует с Китаем

В годы Смутного времени, когда первые обитатели города Мангазеи уже достигли берегов Нижней Тунгуски, «голландские немцы» безуспешно пытались пройти через пролив Югорский Шар. Впоследствии об этой неудаче Мельхиора ван Кергавена сокрушенно рассказывал русским людям в Тобольске неугомонный Савва Фрянчуженин, самозваный посол «князя Руляка Францужские земли». В 1606–1610 годах он вторично появился на Руси.

Никто не знает, сколько личин сменил этот Савва. Был ли он в числе отребья из роты Маржерета, охранявшей Самозванца, жил ли в рваном шатре у Тушинского вора, бродил ли по голубым от изморози северным лесам с польскими шайками?

Но все это не суть важно. Гораздо важнее то, что все эти разорители Руси брали богатства нашего Севера на дальний прицел. Используя неурядицы Смутного времени, английские купцы пробрались в 1611 году в Пустозерск и зазимовали там благодаря гостеприимству одного поляка, который зачем-то очутился на Печоре.

Купив у самоеда обломок мамонтова бивня, приняв его за слоновую кость, англичане вообразили, что находятся в преддверии теплых стран, и жадно расспрашивали население о местах, где встречаются «слоновые зубы».

При свете плошки с моржовым салом пустоверские поморы слушали рассказы людей, вернувшихся с Востока. Путешественники рассказывали о неведомых белокаменных городах, о людях, одетых в железо, о диковинных копытных животных с длинной шерстью. Это неясные образы Монголии, Китая или даже Тибета, описания могучих яков азиатских плоскогорий. Бывалые люди вспоминали о встречах с загорелыми странниками, повторяющими слово «Ом». Им начинается таинственное буддийское заклинание: «Ом-мани-падмэ-хум».

Были рассказы об огромной реке за Тунгуской, по которой ходят корабли.

В ту пору в жарко натопленной пустозерской избе сидел русский человек, по прозвищу Волк, один из первых исследователей Мангазеи, успевший побывать там дважды[135].

Этот землепроходец однажды пустился в плавание по Енисею и шел вверх по реке недели три.

Он из Мезенской земли ходил в страну тунгусов и на реку Гету. Путешествовал Волк не один, а с целым отрядом важан и печорцев, которые остались жить на берегах Геты.