Юрий Звягин - Путь из варяг в греки. Тысячелетняя загадка истории

• Название: Путь из варяг в греки. Тысячелетняя загадка истории
• Автор: Юрий Звягин
• Издательство: ООО "Издательский дом "Вече"
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4169-1

Согласно всем учебникам, Русь складывалась вокруг великого торгового пути из варяг в греки, соединявшего Балтийское море с Чёрным. Через Неву — Ладожское озеро — Волхов — Ильмень — Ловать — Днепр шли с севера на юг за византийским золотом и товарами норманны-варяги, подчинявшие славян…

Повесть временных лет хранит единственное свидетельство об этом знаменитом пути. Но существовал ли он в действительности? Журналист и историк Ю. Звягин на основе современных археологических данных, изучения местности по всему предполагаемому пути, а также результатам экспедиции «Хольмгард» (1994, 1996) доказывает, что путь из варяг в греки через всю Русь — миф. Создан он, вероятно, русскими книжниками в то время, когда утверждалась «варяжская» версия становления Русского государства, то есть не раньше XII века, и это заставляет иначе взглянуть на первые века русской истории.

---

Есть ещё Сага о гутах, в которой написано: «В течение долгого времени население Готланда настолько размножилось, что страна не могла всех прокормить. Тогда они выслали из страны по жребию каждого третьего мужчину, так что те могли сохранить и увезти с собой всё, что имели на поверхности земли. Они не хотели уезжать, но поплыли к Торсборгу и там поселились. Но жители той земли не захотели их терпеть и изгнали их. Тогда они поплыли на остров Форё и поселились там. Но и там они не могли себя прокормить и поплыли на один остров близ Эстланд, который называется Дагё, и поселились там, и построили [там] борг, остатки которого видны ещё и теперь. Но и там они не могли себя прокормить и поплыли к реке, которая называется Дюна, а по ней — через Рюцаланд. Они плыли так долго, что приплыли в Грекланд»[83].

Здесь мы видим, жители Готланда действительно едут в Грецию через Русь. Правда, по Двине, а не по Волхову. Но когда это происходит? Очевидно же, что перед нами легендарное описание переселения готов в начале нашей эры, а не в конце первого тысячелетия. Кстати, по оценкам специалистов, укрепление на Торсборге (современный Торсбурген, известковая гора в приходе Креклингбу, недалеко от восточного побережья Готланда), наиболее значительное в Швеции древнее укрепление, судя по останкам, построено было около 400 года н. э. До VIII—IX веков ох как далеко!

При всём этом нельзя забывать, что саги были записаны не раньше начала XII века. То есть тогда, когда легендарный путь из варяг в греки функционировать, по общепринятой версии, перестал. И, добавим, тогда, когда писались вроде бы первые русские летописи. Как мы помним, автор ПВЛ реальной картины пути себе не представлял. Почему его скандинавские «визави» должны были это знать лучше?

д. Куда путешествовал Ингвар?

Да они и не представляли. Характерной для доказательства этого является сага об Ингваре Путешественнике. Кстати, вроде бы сыне того самого Эймунда. По крайней мере автор саги в прологе пишет, что «несколько зим спустя посватался к Ингигерд тот конунг, который звался Ярицлейв и правил Гард(арики). Она была ему отдана, и уехала она с ним на восток. Когда Эймунд узнал эту новость, то отправляется туда, на восток, и конунг Ярицлейв принимает его хорошо, а также Ингигерд и её люди, так как в то время большое немирье было в Гардарики из-за того, что Бурицлейв, брат конунга Ярицлейва, напал на государство. Эймунд провёл с ним 5 битв, но в последней был Бурицлейв пленён и ослеплён и привезён к конунгу»[84]. В пряди об Эймунде герой тоже приезжает на Русь после свадьбы Ярослава и Ингигерды, тоже служит русскому князю и сражается с Бурицлейвом, братом последнего. Вроде бы речь идёт об одном и том же человеке.

Но… этот Эймунд — швед, внук Эйрика Победоносного, родич Олава Шведского. А тот — норвежец из рода Харальда Прекрасноволосого, родич Олава Харальдсона. Эймунд из пряди до смерти живёт на Руси, Эймунд из саги возвращается с богатством и славой назад, отбирает свои земли у конунга и после длительного перерыва мирится с ним. И совсем уж мелочь — шведский Эймунд не убивает Бурицлейва, а только пленит и ослепляет его.

Всё это явно свидетельствует о наличии как минимум двух версий рассказов об этом герое: шведского и норвежского. Причём, кто кого «обокрал», бог весть. Р. Кук, обратив внимание на то, что в одной из версий саги об Олаве Святом конунг именует Эймунда не Хрингссоном, как в остальном тексте, а Акасоном (именно такое отчество у Эймунда саги об Ингваре Путешественнике), делает вывод, что первичен шведский текст. А дальше-де происходит наложение различных героев с именем Эймунд: шведа и норвежца.

Нам этот вопрос интересен с той точки зрения, что Ингвар, совершивший, если верить саге, большой поход на восток, является сыном Эймунда. И вроде бы идёт по стопам отца, точно так же отправляясь на Русь из-за конфликта с конунгом Олавом.

Однако как раз этот повтор позволяет Г. В. Глазыриной усомниться в реальности генеалогии саги: «Искусственность введения образа Ингвара (в качестве сына Эймунда) в сюжет произведения, которому он не принадлежал, заставляет серьёзно сомневаться в том, что генеалогия этого героя, как она представлена в саге, реальна. По-видимому, прав Р. Кук, который считает, что основой для соединения рассказов об Эймунде и его предках шведской версии „*Пряди об Эймунде“ со сказанием о походе Ингвара могло стать совпадение имени главного героя — Эймунда с именем отца реального шведского хевдинга Ингвара»[85].

В общем, получается, что писавшие в XIII—XIV веках авторы саг даже происхождения своих героев знают не очень чётко. И комбинируют похождение людей с одним именем, не сильно интересуясь, насколько это справедливо. Что уж там говорить о содержании самих приключений!

Об Ингваре, который является в саге главным действующим лицом, можно сказать, что он — лицо историческое. К этому выводу приводит наличие в Швеции множества камней (в книге Глазыриной указаны 23 стелы) с упоминанием людей, отправившихся с Ингваром на восток и там погибших.

Приведу только один, предположительно, считающийся стелой по сводному брату Ингвара, поскольку текст на нём звучит как «Тола велела установить этот камень по своему сыну Харальду, брату Ингвара. Они отважно уехали далеко за золотом и на востоке кормили орлов. Умерли на юге в Серкланде»[86].

Но вот о самом путешествии… Трудно не заметить, что исследователи не могут договориться даже, по какой реке плавал Ингвар. Одни ссылаются на то, что поход закончился в Серкланде, а так, страной шёлка, скандинавы именуют вроде бы мусульманские страны, в которые идти нужно было по Волге. Вторые, упирая на описания преодоления шведами двух больших порогов, а также на свидетельство, что один из спутников Ингвара после смерти предводителя пошёл в Миклагард (то есть вроде бы Константинополь), переносят действие на Днепр.

Интересно, что при этом никого из них не волнует, что сами средневековые скандинавские авторы считали: Ингвар плавал по Западной Двине. Точнее, по Дуне, которую традиция считает Двиной (как я уже указывал, на это есть возражение). В саге о Хрольве Пешеходе есть строчки: «В то время конунг Хреггвид был очень стар. Рассказывают, что, когда конунг был молод, он часто бывал в грабительских походах и ему принадлежали [земли] вокруг реки Дюны, которая течёт по Гардарики, и оттуда грабил в Аустррики различные народы. Оттуда он привёз редкостные драгоценности. Эта река по размеру третья или четвёртая на свете. Источник этой реки искал Ингвар Путешественник, как говорится в саге о нём». К сожалению, русского перевода саги, насколько я знаю, нет, а потому приходится пользоваться чужим цитированием[87].

Обращаю ваше внимание: Ингвар ищет истоки. В саге это указано несколько раз: «Тогда стал ходить Ингвар по Аустррики и спрашивал, не знает ли кто из людей, откуда та река течёт», «Ингвар спросил, не знает ли он, откуда течёт эта река; тогда Юльв ответил, что он точно знает, что она вытекает из того источника, „который называется Линдибеллти“», «Немного позже подходит Ингвар к тому источнику, из которого вытекала река»[88]. Что нимало не мешает исследователям почему-то отправлять его вниз по реке.

Впрочем, и сам автор саги даёт тому основания. К примеру, его Юльв рассказывает Ингвару об истоке реки, на которой они находятся, а потом — о другой реке, которая вытекает оттуда же и впадает в Раудхав (Красное море или Мировой океан, в древнеисландской мифологии). «Между рекой и морем находится тот мыс, что называется Сиггеум»[89]. Потом Ингвар плывёт к истокам. Но… сразу же после этого он оказывается у мыса Сиггеум. Каким, спрашивается, образом, если в соответствии с предшествующим текстом мыс этот — на другой реке?

И ещё: ладно бы там великаны и драконы (волшебные существа могут быть поселены фантазией автора везде), но слон… А ведь отправившийся из той же Гардарики по стопам отца сын Ингвара Свейн по пути встретил именно это животное. По крайней мере трудно иначе объяснить следующие строки:

«Увидели они однажды, что 10 человек ведут за собой какое-то существо. Оно показалось им довольно удивительным, поскольку они увидели, что на спине зверя стояла большая башня, сделанная из дерева. Тогда сошли на берег 50 человек, которых более всего заинтересовала природа этого зверя. Но когда те, кто вели зверя, увидели людей с кораблей, они попрятались и отпустили зверя. А люди Свейна подошли к тому зверю и хотели его повести за собой, но он опустил голову и не сходил с места, несмотря на то что все принялись тянуть за верёвки, которые свисали с головы зверя. Тогда подумали они, что там должно быть какое-то устройство, не понятое ими, которое и позволяло тем десятерым вести зверя. Тогда они посовещались, и отошли от зверя, и спрятались в камышах, так что могли видеть всё, что происходило со зверем. Немного позже местные жители появились и пошли к зверю. Они взяли верёвку и положили с двух сторон на шею, и просунули сквозь перекрестье, которое находилось в башне, и таким образом приподняли голову зверя, потому что в отверстии было крепление. А когда люди Свейна увидели, что зверь выпрямился, побежали они туда изо всех сил. Они взялись [за верёвки] и повели зверя туда, куда захотели. Но поскольку они не знали природы зверя и не могли предположить, какая пища ему нужна, они вонзали в зверя копья, пока он не упал замертво»[90].