Юрий Звягин - Путь из варяг в греки. Тысячелетняя загадка истории

• Название: Путь из варяг в греки. Тысячелетняя загадка истории
• Автор: Юрий Звягин
• Издательство: ООО "Издательский дом "Вече"
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4169-1

Согласно всем учебникам, Русь складывалась вокруг великого торгового пути из варяг в греки, соединявшего Балтийское море с Чёрным. Через Неву — Ладожское озеро — Волхов — Ильмень — Ловать — Днепр шли с севера на юг за византийским золотом и товарами норманны-варяги, подчинявшие славян…

Повесть временных лет хранит единственное свидетельство об этом знаменитом пути. Но существовал ли он в действительности? Журналист и историк Ю. Звягин на основе современных археологических данных, изучения местности по всему предполагаемому пути, а также результатам экспедиции «Хольмгард» (1994, 1996) доказывает, что путь из варяг в греки через всю Русь — миф. Создан он, вероятно, русскими книжниками в то время, когда утверждалась «варяжская» версия становления Русского государства, то есть не раньше XII века, и это заставляет иначе взглянуть на первые века русской истории.

---

У сторонников сарматской гипотезы — свои переводы. Привожу по статье Брайчевского М. Ю. «„Русские“ названия порогов у Константина Багрянородного»[70].

Эссупи: корень имеет общеевропейский характер, «э», в осетинском языке «ае» — негативная частица, образующая первую часть многих сложных слов со значением отсутствия чего-либо. То есть из иранских именно и получается «Не спи!». У норманистов объяснения вообще нет.

Улворси: в осетинском ulaen (в архетипе *ul) означает «волна», vara — «окружение», «ограничение», «ограждение». То есть окружённый волнами или остров. Перевод — островной порог.

Геландри: в осетинском — qser/gser — «шум», dwar — «двери».

Айфор: осетинское Ajk — «яйцо» и fars (*fors — «бок», «ребро», «порог»). Порог гнездовий, то есть название связано с утверждением Константина Багрянородного, что там гнездятся птицы (пеликаны — это явная ошибка).

Варуфорос: общеиранское varu означает «широкий»; осетинское fars/*fors — «порог». Соответствует славянскому Вульнипраг — Вольный порог в отличие от скандинавской транскрипции.

Леанти: осетинское lejun — «бежать». Всё же ближе к «Кипению воды», чем «Смеющийся» норманистов.

Струкун: stur, ustur означает в осетинском «большой», суффикс gon/kon ослабляет значение прилагательных. То есть — небольшой. Значение по Константину — Малый порог.

Таким образом, сарматские (осетины — потомки алан, сарматского племени, игравшего большую роль в жизни Причерноморья не один век) объяснения в большинстве случаев оказываются лучше норманнских. Славяно-аланские контакты установлены, по Чёрному морю аланы плавали (стало быть, и в Днепр заходить могли, тем более что они знали о нахождении там славянских поселений и даже свои собственные (салтовские) имели на Днепре). Стало быть, однозначно принимать названия Днепровских порогов за доказательство хождения по Днепру скандинавов нельзя.

г. Новгород, да не тот

Вот и всё, нет в столь любимом многими тексте никакого подтверждения существования торгового пути с юга на север дальше, чем до Киева. Ну а с тем, что там он был, если вы помните, я и не спорю. Больше того, даже говорил, что южнее Припяти он на Днепр, вполне вероятно, выходил. Как раз туда, куда, по Константину Багрянородному, сплавляли долблёнки. Но мы же не об этом речь ведём, а о дороге на юг от Новгорода.

А, кроме императора, нам никто из византийских историков не помощник. Не интересовались гордые греки тем, что делается далеко от их границ. Разве что можно отметить: о караванах купцов из Скандинавии или с южного берега Балтики они вроде бы ничего такого не писали. Бернштейн-Коган пишет: «…в источниках, характеризующих византийскую торговлю, и у писавших о ней современных историков мы не находим указаний на скандинавов в Константинополе в роли купцов»[71].

Есть, правда, ещё одно любопытное сочинение, представляющее нашему вниманию очередного претендента на звание первопроходца, опережающего Аскольда и Дира, — новгородского князя Бравлина. Это Житие Стефана Сурожского, жившего в Сугдее (на месте нынешнего Судака), по мнению некоторых авторов, в самом конце VIII века.

«По смерти святого минуло мало лет. Пришла рать великая русская из Новгорода, князь Бравлин весьма силён и попленив от Корсуня до Корчева, со многою силою пришёл к Сурожу»[72].

Дальше рассказывается, что, разграбив сурожскую церковь Святой Софии, Бравлин разболелся и выздоровел лишь после того, как крестился и вернул награбленное. При этом ему было видение святого Стефана.

Парадоксальность данного произведения заключается в том, что в греческом варианте, составленном, по мнению В. Г. Васильевского, крупнейшего не только специалиста по Византии, но и исследователя житийной литературы, в первой половине IX века, ничего такого нет. История Бравлина появляется лишь в древнерусском переводе (список XV века). И хотя Васильевский считает, что когда-то данный эпизод был и в оригинале, а потеряли его потом, при переписке (ибо Стефан-де был не популярен в Византии), это остаётся только версией. А факты гласят: поход Бравлина — порождение русских книжников XV века. Так что, скорее всего, правильнее было бы рассматривать эту историю в разделе русских источников. К тому же не сильно достоверных, ибо написано всё это значительно позже излагаемых событий.

К тому же историки теперь практически единогласно заявляют, что Новгород жития — не город на Волхове (которого в то время просто-напросто не было), а Неаполис Скифский, располагавшийся там, где нынче Симферополь. Так что перед нами не свидетельство хождения с севера на юг, а сугубо местные крымские «разборки».

В. Скандинавские саги

Обратим теперь своё внимание на людей, живших на противоположном от византийцев конце гипотетического пути, — скандинавов. В названии главы правильнее, пожалуй, было написать «скандинавские саги, висы, географические сочинения и рунические надписи», поскольку комплекс источников о Руси включает все эти категории. Хотя…

а. Рунические надписи

«О связях Руси и Скандинавии свидетельствуют две группы надписей. Первая насчитывает ок. 120 памятников из Швеции, Норвегии и Дании, в которых упоминаются поездки норманнов в Восточную Европу: в Восточную и Северо-Восточную Прибалтику, на Русь, в Византию»[73].

Вот так. Оказывается, надписи о плавании каких-то шведов (именно в Швеции стелы с руническими надписями, в основном, и встречаются) в Прибалтику или в Византию тоже свидетельствуют об их контактах с Русью! Ну не могут авторы представить себе других путей в Константинополь, кроме как через Новгород. Хотя при чём тут Прибалтика, всё равно непонятно.

Кстати, вся эта «Восточная Европа» всё равно упоминается лишь на 120 стелах из 3500. Правда, Западная Европа — ещё реже. Но сами авторы книги это хорошо объясняют; такие памятники ставили шведы, а они больше (по географическим соображениям) интересовались востоком. А плававшие по преимуществу на запад датчане и норвежцы в сумме поставили вдвое меньше стел, чем шведы. И на них восточные страны упомянуты всего 7 раз.

Так что здесь нам ловить нечего. Да, плавали. Но куда и каким путём? И в какое время? Брим, например, писал, что рунические надписи, в которых упоминаются «восточный путь» (Austrvegr) и другие восточноевропейские земли и племена, относятся к XI веку. Но Руси-то там как раз и нет. Есть, как считается, и устье Двины, упомянутое в одной-единственной надписи: «…Сумаре вырубить камень. Сумар умер на востоке у устья Двины»[74]. Единственная обнаруженная на территории Руси стела стоит на острове Березань, в устье Днепра, и когда и куда там плыли упомянутые в ней Карл и Грани («Грани сделал этот курган по Карлу, своему сотоварищу»), неизвестно.

И уж тем более ничего не дают для разрешения вопроса о пути из варяг в греки надписи на предметах. Обычно это отдельные знаки, так что невозможно даже утверждать, что их нанёс именно скандинав. Известно, к примеру, что в конце X века в Городище под Новгородом была сделана копия более старого металлического амулета. А фраза рунами на суздальской подвеске XI века ближе по синтаксису к древнерусскому, чем к скандинавскому языку. Так что рунами (даже скандинавскими) могли пользоваться и другие народы.

И вообще вот вам прекрасный пример того, насколько «рунические» надписи можно привлекать в качестве источников какого-то знания. В Ладоге нашли став с рунической надписью, выполненною, как утверждают норманисты, так называемыми рекскими рунами IX века. В тексте 43 знака. Так вот, существует аж три (!) прочтения этой надписи. Привожу их по Лебедеву[75]:

frann mana (al) fr

(fr) a(n) t fi(m) bul

si niblu(n) ka

Сверкающий лунный эльф

сверкающее чудовище

будь нифлунгом (т. е. «будь под землёй»)

(В. Г. Адмони, Т. И. Сильман)

yfir of vardr hame

valdr (h) rims

franmana grand

fimbulsini ploga

Наверху (щита) в оперенье своём

покрытый инеем господин

сияющий лунный волк

прядей плута широкий путь

(Г. Хёст)

Do yfir of varidr

Halli valdr raes

Frann mana grand

Fimbul sini ploga

Умер в выси одетый в камень

владетель трупов

сияющий губитель мужей

в могучей дороге плуга (— земле)

(В. Краузе)

Ничего себе разница, да?! При таком чтении текстов (и таком качестве сохранившихся надписей, добавим) можно что угодно обосновать!

Впрочем, Е. А. Мельникова указывает: «Географическая номенклатура рунических надписей свидетельствует, что скандинавы были хорошо знакомы лишь с северо-западной частью Восточной Европы по преимуществу и прибалтийскими землями, и с народами, жившими к северу от Финского залива»[76]. По оценке исследователя, в рунических надписях использовались только те названия, которые вошли уже в устойчивый круг терминов, понятных людям, не выезжавшим из Скандинавии. Ведь надписи на памятных камнях должны были быть понятны всем. Так что если главным образом упоминается Прибалтика, а самый восточный пункт — Хольмгард, стало быть, в массе своей скандинавы ничего восточнее и не знали.