Джеймс Джонс - Отныне и вовек

• Название: Отныне и вовек
• Автор: Джеймс Джонс
• Издательство: Радуга
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1986

В центре широко популярного романа одного из крупнейших американских писателей Джеймса Джонса — трагическая судьба солдата, вступившего в конфликт с бездушной военной машиной США.В романе дана широкая панорама действительности США 40-х годов. Роман глубоко психологичен и пронизан антимилитаристским пафосом.

---

А среди всего этого разгрома, как непотревоженный младенец, безучастно сидящий меж обломков рухнувшего дома, лежало девственно белое, незалапанное, нетронутое письмо с подколотой сопроводиловкой — военное министерство подтверждало, что Тербер произведен в офицеры с присвоением звания второго лейтенанта (пехотные войска) армии Соединенных Штатов Америки.

Тербер на мгновенье застыл в дверях, оценивая ущерб. Потом в ярости швырнул винтовку в угол, и вагончик тряхнуло от удара, пополам расколовшего ложе «оптической-03».

Вымуштрованный в регулярной армии, где уронить винтовку во время строевой считалось великим грехом — минимум две недели внеочередных нарядов, — Энди громко ахнул и уставился на него с откровенным ужасом.

— Проверь-ка, — процедил Тербер, показывая на коммутатор, и улыбнулся злой, хитрой улыбкой. — Начни снизу, вызови по очереди все позиции и проверь, как соединяется. Потом свяжись с батальоном и центром сбора донесений. Проверь штекеры все до одного.

— Есть. — Энди сел за коммутатор.

Тербер поднял обломки винтовки и с раскаянием взглянул на приклад, беспомощно повисший на ремне. Эта винтовка была у него четыре года; с ней он пришел в первую роту, а когда перевелся в седьмую, взял ее с собой и сюда. Из этой винтовки он обставил на полковых соревнованиях главного сержанта О’Бэннона. Любовно, заботливо он проверил механизм. Все работало. Новый приклад он раздобудет, а вот механизм было бы не заменить. Чуть успокоившись, он осторожно положил винтовку у двери. Затем подобрал оскорбляющее взгляд своей нетронутой, девственной чистотой письмо военного министерства и порвал пополам, вместе со всеми его визами и печатями, потом сложил вдвое и снова порвал, потом опять сложил, порвал еще раз и разбросал клочки по полу. В дополнение к общей картине.

— Старшой, все штекеры работают, — сообщил от коммутатора Энди.

— Хорошо. Тебе здесь сидеть еще два с половиной часа. Я пошел спать.

— А как же все это? Весь этот развал? Ты бы хоть убрал немного.

— Пусть Росс убирает. — Он нагнулся, поднял с пола разломанную винтовку и вышел.

Тишина вокруг была неподвижная, мертвая. Время тянется, идет, а потом наступает минута, когда только и остается, что лечь спать. Куда-то ходишь, что-то делаешь, на что-то себя тратишь, но все это лишь до поры, лишь до той минуты, когда остается только одно — лечь спать.

Тербер положил обломки винтовки под свою раскладушку и с облегчением завалился спать.

Утром Старка нашли на берегу: он мирно спал на песке, прижавшись грязной от вчерашних слез щекой к верному секачу.

Тербер поднялся рано. Свежий и бодрый, он, еще до того как нашелся Старк, все уладил с Россом, хотя лейтенант был в бешенстве (бешенство даже слишком мягкое слово).

— Лейтенант, о том, чтобы его разжаловать, не может быть и речи. Позиции у нас раскиданы чуть не на милю друг от друга, и, кроме него, никто с кухней не управится.

— Разжалую как миленького! — бушевал Росс. — Пусть рота хоть с голоду передохнет — все равно разжалую!

— А кто будет вместо него заниматься питанием?

— Кто угодно, мне плевать! Вы посмотрите, во что он здесь все превратил! Нет уж, сержант, такое я не прощу! Будет у нас когда-нибудь дисциплина или нет?! Без дисциплины мы далеко не уйдем.

— Да, конечно. Но без питания — тоже.

— Ничего, пусть командует своей кухней без звания!

— Он откажется.

— Отдам под трибунал за неподчинение!

— Это не пройдет. Лейтенант, вы же юрист Вы же сами знаете. Нельзя отдать человека под трибунал за отказ заведовать кухней без сержантского звания.

— Безнаказанным я это не оставлю!

— Лейтенант, вы его просто не понимаете. Он парень со странностями. Иногда на него находит. В Хикеме он один раз тоже такое выкинул, вы тогда у нас еще не служили. Он это не назло. Ничего плохого он никому ни разу не сделал. Просто он повар, понимаете? Повара и начальники столовых, они все заводятся с пол-оборота. Любой приличный начальник столовой обязательно псих.

— Хорошо, — процедил Росс.

— Лейтенант, без него на кухне все развалится, вы же сами знаете.

— Хорошо!

— Я всего лишь трезво смотрю на вещи. Если бы можно было его кем-то заменить, я бы первый потребовал его разжаловать. Но у нас нет никого.

— Я сказал, хорошо!

— Это исключительно в интересах роты.

— Интересы роты, интересы роты!.. Знаю!

— Вы же отвечаете за всю роту в целом.

— Да, да, хорошо!.. Я сам знаю, за что я отвечаю!

— Так точно, сэр, — кивнул Тербер.

Покончив с этой проблемой, он сообщил Россу, что решил отказаться от офицерского звания.

— Что?! — в бешенстве завопил Росс. — Вы в своем уме?

— Я твердо решил, — сказал Тербер.

— Лучше бы меня распределили в береговую охрану, честное слово! — простонал Росс. — Эта ваша идиотская армия! Вас тут сам черт не поймет!

Глава 54

До ее отъезда он увиделся с ней еще только раз. Все сложилось как-то странно.

Начать хотя бы с того, что устроить встречу было нелегко. До войны все делалось просто: переодевался в гражданское и шел куда тебе вздумается. Теперь же любой выход в город надо было сначала официально обосновать. И обязательно требовалось иметь при себе документ, объясняющий, почему ты здесь, а не там. Ходить в гражданском запрещалось. Даже хранение гражданской одежды было подсудным делом. Появись солдат днем в городе, одетый в гражданское, его бы тут же задержали.

Введенный военными властями запрет на спиртные напитки оставался в силе, и все бары были закрыты. Кинотеатры не работали. В дорогих отелях портье вдруг стали очень осторожными и при регистрации задавали массу вопросов. Почти все туристы разъехались, а те, кто еще не уехал, никуда не высовывались из своих гостиниц и ждали, когда их эвакуируют. Новые туристы не приезжали совсем. Более того, если какая-нибудь машина останавливалась днем на обочине дороги, пассажиров могли подвергнуть проверке и обыску.

Встретиться им было негде. Поехать тоже было некуда. Даже днем.

А вечером наступал комендантский час. Едва заходило солнце, все живое в Гонолулу немедленно расползалось по своим норам и замирало до утра. С наступлением темноты по пустым улицам скользили только синие огни патрульных машин.

Она не в городе, а в Скофилде. Значит, на свиданье она должна будет ехать на машине. Сделать это она может только днем. Назад ей придется ехать тоже днем. Но ему днем с КП не вырваться, заметят. Не вырваться даже на час. А час вообще не разговор.

Он мог бы улизнуть вечером, когда его сменят у коммутатора. Старк каждый вечер потихоньку мотался к своей вахини, та жила неподалеку, у радиостанции ВМС на Вайлупе. Но Карен не может выехать из Скофилда до темноты, поставить машину где-нибудь на дороге и дожидаться его там.

Им нужно найти какое-то место, это единственное возможное решение. Место, куда она могла бы приехать днем и, никем не замеченная, дождаться его, а потом там же переночевать и на следующий день уехать обратно. Отели на Ваикики исключались. К тому же от его КП до Ваикики миль десять-двенадцать по шоссе, а на гавайских шоссе ни мотелей, ни кемпингов нет.

И в той стороне у него нет знакомых, у которых она могла бы остановиться. Все его знакомые живут либо на Ваикики, либо в центре Гонолулу, что еще дальше. Кроме того, он вообще не уверен, захочет ли она ехать так далеко. И далеко, и на всю ночь. Даже если он найдет место.

Он бился над этим целую неделю, с того вечера, когда ездил опознавать тело Пруита. Он увидит ее во что бы то ни стало, говорил он себе, эту малость у него не отнимет никто, даже если всего остального не будет никогда.

Кончилось тем, что он пошел к Старку.

Его вахини была очень красивая метиска, китайско-гавайская смесь — из всего многообразия гавайских полукровок это самая красивая разновидность. Она жила с мужем в маленьком коттедже в долине Кулиоу, меньше чем в двух милях от залива Ханаума. Муж, наполовину японец, наполовину филиппинец, когда-то начинал вестовым в офицерской кают-компании, а сейчас был оператором на радиостанции ВМС на Вайлупе. Весьма солидное продвижение для филиппинца, служащего на флоте.

Запинаясь и не без смущения он спросил Старка, не может ли тот договориться с ними насчет комнаты для Карен на одну ночь, чтобы он смог встретиться с ней до ее отъезда.

— Запросто, — без колебаний сказал Старк. — Они с удовольствием.

— Ты бы все-таки сначала у них спросил.

— Зачем? Они для меня сделают что угодно. Я им деньгами помогаю: дом они в кредит купили, до сих пор расплачиваются.

— Тогда ладно.

— Ты мне заранее скажешь, в какой день она приедет, и я их предупрежу. Дорогу покажу тебе сам, а то еще заблудишься.