Арман Делафер - Одиль, не уходи!

• Название: Одиль, не уходи!
• Автор: Арман Делафер
• Издательство: Смена
• Жанр: Эротика
• Год: 2000

В течение семи лет я был хорошим мужем, по крайней мере, считал себя таковым, поскольку удовлетворял малейшие капризы своей жены. Я хранил ей верность… Что же касается Одиль, то она казалась настолько равнодушной к сексу, что мы иногда не прикасались друг к другу по несколько месяцев. Я вообще считал свою жену фригидной, пока совершенно случайно не обнаружил в ее теле другую женщину.

---

— Нет.

— Она завела себе любовника. Уже на втором свидании. Это тоже наше второе свидание, и я не хочу поступать так, как она.

— Но мы зашли уже гораздо дальше. Не забывай, что у нас столько же свиданий, сколько было писем.

— И каких писем! — сделала она попытку улыбнуться. — Я их все вчера перечитала. Если бы моя мать увидела такую корреспонденцию… — Она замолчала, а потом добавила мечтательным голосом: — Все равно! Я даже не могла себе представить, что приду к этому так быстро…

— Но мы еще не дошли! — воскликнул он. — Ты очаровательна, когда сопротивляешься, и это еще только начало.

Этот человек обладал дьявольским искусством незаметно подталкивать Одиль к пропасти падения. Даже тогда, когда он понял, что на следующем свидании она будет принадлежать ему, он попытался внушить ей, что ее падение еще далеко, а ее уверенность в себе так крепка, что она спокойно может позволить ласкать себя. С ней ничего не может случиться.

— Очаровательная пытка, не правда ли? Каждый раз хотеть друг друга немного больше и отказываться от этого…

Я не расслышал ее ответа.

— Сожаление? — спросил он.

— Нет, чувство близкого поражения. Вы видите, я признаюсь, я откровенна. Но почетное поражение, если можно так выразиться, потому что я сама выберу день и час. — Она издала легкий смешок и поправилась: — Нет, ночь! Но это все равно. А я-то считала себя свободной от подобных историй… Знаете, до вас я никогда об этом не думала.

— Ты делаешь мне комплимент.

— Я считала, что все эти вещи совершенно неотделимы от любви, происходят из-за любви и оправдываются только любовью. И я наблюдаю за собой теперь, когда нет никакой любви…

— Это еще один плюс.

— Я уже ничего больше не понимаю и не узнаю себя. Бывают моменты, когда я краснею перед мужем. Он так на меня смотрит… как будто что-то подозревает, как будто высматривает на моем теле те места, которых касались ваши руки…

— Ба! Что он может подозревать? Дело в том, что он присутствует при преображении женщины, ничего в этом не понимая, женщины, которую он ничему не научил, которой он ничего не дал или дал так мало, что об этом не стоит и говорить.

Она помолчала мгновение. Потом насмешливо произнесла:

— Кстати! А знаете, что он мне сказал о вас вчера вечером после бриджа?

— Думаю, что сейчас это узнаю.

— Он сказал, что на вас не стоит полагаться.

До меня донеслось какое-то приглушенное ворчание.

— Спасибо! Это в связи с чем?

— О Боже, я уже не помню! Думаю, он заметил вашу рассеянность во время игры… А, вспомнила! Я ему сказала… — Она замолчала, а потом сказала полуумоляюще, полунасмешливо: — Оставьте же в покое мое несчастное тело хоть на минуту. Вы терзаете его, а вместе с ним и меня.

Лаборд начал смеяться.

— А что же будет в следующий раз, когда ты откажешься от целомудренной защиты своей одежды? Так вернемся к твоему мужу. Что ты ему сказала?

— Ах, да! Мой муж… — Она про меня уже забыла. — Я сказала ему, что вы, возможно, влюблены и вас нужно женить. А он мне ответил, что вы — не самый лучший подарок для женщины. Что-то в этом роде.

— А ты что ответила? — с заметным раздражением спросил он.

— Ничего. Но я не спала полночи, думая о нашем свидании. Я не могла уснуть. Вот до чего я дошла! Это же какое-то колдовство, вы — соблазнитель! А до чего дошли вы?

Она все еще пыталась насмешничать.

— Соблазнитель чувствует себя так же плохо, как и его жертва. Он тоже не спал. Он хочет, он безумно хочет ее. Могу я тебя хотя бы поцеловать?

Наступила тишина. Я догадывался, что они слились в бешеном, безумном поцелуе, пытаясь утолить свои желания таким образом. Наконец молчание нарушил долгий, глухой стон Одиль. Я представил себе, как ее тело тесно прижалось к телу Лаборда, какие дикие желания охватывают эту некогда холодную женщину, эту некогда целомудренную и скромную девушку из профессорской семьи. Некогда мою жену…

— Признайся еще раз, что ты меня хочешь, — прошептал он.

— Признаюсь, — еле слышно ответила она.

— И давно?

— Не знаю. Когда я это поняла, было уже слишком поздно. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Это нечто сильнее меня, нечто, лишающее меня способности сопротивляться.

Должно быть, он снова начал ее ласкать.

— Нет, нет, — простонала она почти на грани окончательного падения.

Ноги не держали ее, она сползла по стене и села на корточки. Я слышал, как она опускалась, слышал шорох ткани. Я прекрасно представлял себе ее, съежившуюся и обезумевшую под настойчивыми ласками мужских рук. Она почти не дышала. Неужели я столько вынес, чтобы все-таки присутствовать при ее капитуляции? Камень сам собой вновь оказался в моей руке, но в это время мощный инстинкт самосохранения заставил ее встать на ноги.

— Довольно! — хрипло сказала она.

Я понял, что Лаборд был ошеломлен таким исходом. Я тоже не ожидал, что в подобный момент Одиль все-таки сможет проявить такое мужество и такую силу воли. Она отбежала от него, и опять наступило молчание. Оказывается, ни он, ни я не знали, на что способна эта женщина. Из угла, где она пряталась, раздался насмешливый голос:

— Ну же, сударь? Где вы?

В этот момент в парке послышались шаги.

— Тихо! — дрожащим голосом сказала она.

Они оба прокрались к двери и, объединенные на сей раз чувством опасности, слушали, как шаги постепенно удаляются и умолкают в ночи.

— Это, должно быть, садовник, — сказала она, успокаиваясь. — Он мог пройти совсем рядом и услышать нас. На будущее…

Оборвав фразу, она открыла дверь.

— Ты уже уходишь?

— Нужно соблюдать осторожность. Он уже может вернуться. А мы даже не можем запереться изнутри, тут нет задвижки.

Я обрадовался, что их потревожили. Не только потому, что это сократило время свидания, а еще и потому, что мне это могло очень помочь в будущем, когда я займу место Лаборда: настаивать на максимальной осторожности, говорить как можно меньше и только шепотом.

— Когда я найду письмо? — спросила она уже на пороге. — Мне не терпится его прочесть.

— Я устрою так, чтобы положить его завтра вечером. Если только ты днем не приедешь в Париж.

Какой-то момент казалось, что все мои планы рухнули. В том состоянии, в котором они оба находились, встреча в Париже могла закончится в комнате какого-нибудь отеля.

— Нет, только не завтра, — сказала она после некоторого колебания. — Завтра я обедаю у родителей, а потом вместе с мамой иду слушать лекцию отца. Увернуться невозможно, я просто навлеку на себя семейное проклятие. — Она тихо рассмеялась. — Если только вы не принесете письмо туда, где будет лекция…

— Нет, спасибо. У меня нет ни малейшего интереса к научным вопросам. Предпочитаю приехать сюда вечером. Ты найдешь письмо на обычном месте. Могу я надеяться получить, наконец, твое с детальным и искренним комментарием?

— Я ничего не обещаю. Однажды я пыталась вам написать, но не смогла. Это все равно, что предстать совершенно обнаженной перед незнакомым человеком.

— Прости, но я уже не незнакомец.

— Но я еще не раздевалась перед вами. Ну, посмотрим. Если наберусь мужества и у меня будет время…

Ребяческим жестом она приложила два пальца к губам Лаборда. Это был ее излюбленный метод высказывать свое расположение.

— Поцелуйте.

Он повиновался.

— До свидания, соблазнитель.

— А наша третья встреча?

Она уже стояла на ступеньках, но тут резко остановилась и заколебалась.

— Не знаю…

— Скоро?

— Да, вероятно, скоро.

И вдруг сказала полунасмешливо, полувзволнованно:

— Я хотела бы, чтобы все произошло сию минуту, и хотела бы, чтобы этого не было никогда.

Ответили обе Одиль, моя и другая. И обе убежали в ночь.

Поднимаясь на четвертый этаж в квартиру Лаборда, я был удивительно спокоен. Я знал, что он дома, мне сказала об этом консьержка. Я твердо решился и уже не испытывал никакого гнева. Я не был обманутым мужем, который пришел отомстить, а человеком, который с самого начала следил за процессом обольщения и который посчитал, что пришло время вмешаться, чтобы обратить ход событий в свою пользу. Обкраденным отныне буду не я, а он.

Несколько мгновений я помедлил перед дверью, испытывая какую-то дикую радость. До меня донесся звук пишущей машинки. Должно быть, соблазнитель готовил новое послание для Одиль.

Я нажал на кнопку, и в глубине холостяцкой квартиры, состоявшей из прихожей, одной комнаты и ванной, раздался звонок. Мне уже довелось здесь бывать, когда я приходил объясняться по поводу того, что Лаборд подписал чек без обеспечения.

Треск машинки прекратился. Через несколько секунд дверь распахнулась, и я оказался лицом к лицу с Лабордом.

— Нет, это не Одиль, — нанес я ему ледяным тоном первый удар. — Она бережет себя для беседки. Это всего лишь ее муж.