Валерия Троицкая - Телеграмма Берия

• Название: Телеграмма Берия
• Автор: Валерия Троицкая
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7784-0430-4

Валерия Троицкая (1917–2010) — выдающийся российский геофизик, ученый с мировым именем, человек редкого обаяния и несгибаемой воли. В книгу включены ее дневники и письма, а также мемуарные новеллы и повести. Повесть «Телеграмма Берия» — правдивый рассказ о реальных событиях в жизни студентки Ленинградского университета: она ценой невероятных усилий смогла вырвать из заключения своего безвинно арестованного отца. Не менее впечатляющи рассказы Троицкой о разных этапах ее блестящей научной карьеры. В книгу вошли также воспоминания друзей и коллег Троицкой из России, Франции, США и Австралии. Сборник подготовлен Е. А. Назаровой, дочерью В. А. Троицкой, и снабжен необходимыми комментариями.

---

Вот уже почти 20 лет В. А. Троицкая живет в Австралии. Она также энергична, мудра и доброжелательна. Чтобы она меньше скучала по России, муж посадил под окном березку в память о березовой роще в посёлке «Борок», но она не прижилась.

Детей жизнь разбросала по свету: дочь Катя с мужем и сыном, а теперь уже с двумя внуками живёт в Америке, а сын Петя с семьей — в Москве.

В начале 2010 года мы получили горестное известие из Австралии. На 93-ем году жизни В. А. Троицкая ушла от нас. Память о Валерии Алексеевне и её светлый образ навсегда сохранятся в моём сердце.

Тамара Бреус Женщина, открывшая «жемчужины» в космосе

В 1960 году я завершила работу над дипломом в Институте физики атмосферы Российской Академии наук (ИФА) в лаборатории, руководимой Валерьяном Ивановичем Красовским. Как это ни звучит парадоксально, в Московском Университете на отделении геофизики у меня была руководителем дипломной работы Галина Николаевна Петрова — специалист по палеомагнетизму. Так получилось, что мой руководитель в ИФА безнадежно заболел и, по существу, не смог ни руководить мной, ни даже прочитать, что я подготовила в качестве диплома, а именно — сопоставление явлений короткопериодических вариаций геомагнитного поля Земли — КПК — и радиоотражений от полярных сияний. Я привезла из экспедиций (геофизических станций) в Лопарской и в Ловозеро на Кольском полуострове огромное количество рулонов с записями самописцев этих самых КПК. Я упорно раскатывала их во всю длину в коридоре квартиры, где мы с мужем жили, и с упоением делала разнообразные «открытия», из которых и состоял мой дипломный проект, ещё никому не ведомый.

Г. Н. Петрову назначили моим руководителем по необходимости, так как она имела дело с магнитным полем Земли, правда, «палео», так как не нашли никого другого в отделении геофизики. Галина Николаевна, как человек исключительно порядочный, призналась, что ничего не понимает в КПК, и посоветовала мне, совсем уже растерявшейся перед неизбежной защитой дипломной работы, обратиться за отзывом в Институт физики земли РАН (ИФЗ), располагавшийся тогда этажом ниже ИФА на Большой Грузинской улице, и найти там Валерию Алексеевну Троицкую. Г.Н. объяснила мне, что лучшего специалиста по КПК мне не найти, так как В.А. недавно сделала интересное открытие — обнаружила среди КПК цуги колебаний, напоминающие «жемчужины» на ожерелье, и что эти колебания оказались чрезвычайно важными и интересными с точки зрения физики магнитосферы и ее взаимодействия с потоками солнечной плазмы.

До защиты дипломной работы оставалось четыре дня, включая субботу и воскресенье, и я понеслась вниз, разыскивать В. А. Первая встреча произошла в коридоре перед лестничной площадкой в четверг. Я увидела молодую, очень интересную и красиво одетую женщину — блондинку с карими умнющими глазами, которая очень решительно и деловито направлялась к лестничной площадке — то есть на выход. Кто-то в коридоре из моих коллег подсказал, что это и есть В. А. Троицкая, и я, понимая, что через минуту у меня не останется никаких шансов, бросилась догонять ее, объясняя на ходу свою ситуацию и просьбу. Валерия Алексеевна очень просто и без заминки сказала мне: «Дайте сюда вашу папку и позвоните мне по телефону в воскресенье домой». Я позвонила в воскресенье, трясясь от страха перед тем, что услышу убийственный приговор. В.А., однако, пригласила меня прийти за отзывом, и, пощадив, сразу же сказала, что отзыв положительный, но есть некоторые вопросы и замечания, и я должна буду на них ответить.

Отзыв был «очень положительный», если можно так выразиться, и В.А. похвалила меня, посмеявшись над некоторыми моими наивными заключениями и рассуждениями, и объяснила, как все должно быть на самом деле. Я была польщена, а она растрогана моей критической ситуацией и тем, что я самостоятельно из нее выбиралась. С этого начались наши многолетние отношения, превратившиеся по мере моего взросления — человеческого и творческого — в настоящую дружбу.

Валерия Алексеевна, успешно развивающая целое направление в геофизике, умная, обаятельная и очень доброжелательная, с легкостью завоевывала всё большее влияние в жизни как нашего, так и международного сообщества. В последнем случае в эпоху железного занавеса и в последующее за ней время, когда на пути международных контактов вырос частокол защитников отечественных «секретов», приписывавших только себе право на истинный патриотизм и непогрешимость, Валерия Алексеевна оказалась в числе «пионеров», первопроходцев в сложной тогда обстановке международного сотрудничества. Я бы даже сказала, что в некотором смысле она выполняла миссионерские обязанности, демонстрируя миру, что за «занавесом» живут и работают нормальные и культурные люди. Она привлекала общественность не только своими научными достижениями. Свободно владея несколькими иностранными языками, В.А. легко и с достоинством могла общаться с немецкими, американскими и английскими, а также французскими специалистами на международных конференциях. Самыми привлекательными свойствами этого общения, ограниченного с нашей стороны многочисленными инструкциями, запретами и угрозами расплаты, были естественность и гармоничность, с которыми В.А. удавалось привлекать к себе людей разного происхождения и ранга просто по человеческим их достоинствам, а не по инструкции. Она ничего и никогда не боялась. «Трусила», конечно, как все мы, но запросто преодолевала эту трусость, если обстоятельства ставили ее перед выбором, в котором отсутствие смелого поступка могло обернуться унижением человеческого достоинства. Сколько таких моментов и ситуаций за нашу долгую дружбу и полное доверие, которым В.А одарила меня почти с самого начала наших отношений, я могла бы привести в качестве примеров! В.А., собираясь в загранкомандировку и понимая, что могут, как говорится, снять с рейса или вернуть с вокзала, советовала мне не придавать значения всему этому и смотреть на происходившие перипетии как на лотерею: выиграешь — хорошо, проиграешь — не смертельно. Она часто буквально «вытаскивала» меня на конференции, преодолевая запреты, ручаясь за меня.

Разумеется, очень быстро В.А. поднялась на «Олимп» международного сотрудничества. Ее выбирали организатором симпозиумов и сессий различных международных конференций, Союзов и организаций. Она была Президентом Международной ассоциации по геомагнетизму и аэрономии (МАГА), сменив на этом посту известного американского теоретика Хуана Рёдерера. В.А. сменил на этом посту австралийский ученый Киф Коул — австралийский ученый, многолетнее преклонение которого перед В.А. закончилось их браком после того, как ушел из жизни любимый друг и муж В. А. Александр Вайсенберг — выдающийся физик и литературно одарённый человек. Киф помог вновь обрести привычный мир научного творчества и душевного комфорта. Кстати сказать, этот брак вызвал шок у всех российских коллег и начальников В.А. Это было в ту пору очень смелым поступком для человека ее ранга и статуса. Еще не до конца были изжиты привычки, запреты и страхи мрачного периода нашей истории за железным занавесом. Кроме того, Киф был младше В.А. на добрый десяток лет, и мало кто верил в искренность ее перевоплощения в австралийскую поданную. Бродили темные слухи, что ей просто захотелось эмигрировать из меркантильных соображений. Но многие друзья, и я в том числе, знали подлинную историю этих многолетних отношений. Киф был влюблен в В.А., наверное, добрый десяток лет до того, как стал её мужем.

Я помню, как во время международных конференций, зная, что все наши ответственные уполномоченные пристально наблюдают за нами, Киф просил меня как близкого и доверенного человека купить В.А. подарки и незаметно для нашей делегации передать их ей. Однажды в Австралии я попала даже в очень неловкое положение, выполняя его поручение. Он попросил меня купить что-то на $100, что может порадовать В.А. Я хорошо представляла себе её вкусы и постоянную занятость и купила замечательный комплект — клетчатую юбку, свитер и однотонную, того же колера, что и клетка, кофточку, и с огромным пакетом стала пробираться в гостиницу, где мы жили. Но надо сказать, что как раз накануне этого дня у одного из наших коллег, а именно у бедняги Миши Жданова, читавшего платные лекции в Мельбурне, были конфискованы гонорары, так как не хватало оплатить гостиницу некоторым членам делегации, в том числе и мне. Нам тогда не разрешалось путешествовать поодиночке, и вся делегация должна была одновременно приезжать и уезжать из заграничной командировки, несмотря на то, что некоторым после окончания соответствующих сессий было нечего делать. Было бы заблуждением думать, что такие правила предоставляли нам преимущества развлекаться за рубежом. Денег-то ни у кого из таких счастливцев не было. Обмен валюты не существовал для простых смертных, но действовали правила, что все заработанные за рубежом гонорары и поддержки от международных организаций в валюте должны распределяться поровну между членами делегации. Миша, увидев мои пакеты со «шмотками», был в шоке и Бог знает что подумал о моих авантюристических способностях. Он посмотрел на меня с изумлением и явным укором, прекрасно зная, что денег у меня не должно быть. Я, однако, была вознаграждена ослепительно радостной улыбкой В.А., когда оказалось, что всё ей пришлось впору и по вкусу, и на следующий день она уже щеголяла в обновках, к огромному удовлетворению ее поклонника.