Сергей Мансуров - Очерки по истории церкви

• Название: Очерки по истории церкви
• Автор: Сергей Мансуров
• Издательство: Издательство спасо-преображенского валаамского монастыря
• Жанр: Религия
• Год: 1994
• ISBN: 5-7302-0797-2

«История Церкви — это история прежде всего того, как среди человечества созидалась и соблюдалась… новая жизнь, огонь которой возгорелся от Христа». Книга свящ. Сергия Мансурова (1890–1929) воплощает этот сокровенный взгляд автора на сущность истории Церкви.

Лишь до III в. довёл свои «Очерки» о. Сергий: смерть прервала работу над книгой. Но труд этот сохраняет значение как одна из первых о нашем веке попыток «изобразить, — по словам автора, — жизнь Церкви соответственно тому, как Церковь сама сознает свою жизнь и как свидетельствует о ней её многовековая литература».

Принципиальный подход автора к истории Церкви сжато отразился в таблице (во Введении), которая позволяет реконструировать общий ход дальнейшего обзора вплоть до XIX в. и может служить ценнейшим пособием для самостоятельного изучения церковной истории.

---

В Фиатире не только рядовые члены Церкви, но и женщина, у которой были какие-то данные, чтобы называть себя и почитаться некоторыми пророчицей, учила ереси, вводила в заблуждение и находила учеников. Ей возвещается наказание и великая скорбь ее ученикам, если они не покаются, и смерть детям ее. Склонность Фиатир к лжепророчеству подтверждается другим, правда, довольно поздним известием Епифания (IV в.), что в середине II в. Фиатирская Церковь целиком была увлечена монтанизмом, которому были подвержены люди с ярко выраженным вкусом к экзальтации, искусственному экстазу и другим видам ложной духовности.

Видимо, в Фиатире издавна была почва для лжепророчества. Но, по свидетельству Апокалипсиса, в тех же Церквах были великие и ревностные христиане — и сами обличительные послания писались, конечно, с надеждой вернуть к прежней жизни заблудших и ослабевших в вере.

Пергамская Церковь в общем даже одобряется за свои подвиги и обличается не строго. «Имею немного против тебя», — говорит Господь по поводу увлечения некоторых пергамцев николаитством. Но к большинству пергамских христиан относятся слова: «Знаю твои дела и что ты живешь там, где престол сатаны (быть может, это указание на известный пергамский храм Зевса-Асклепия. — С. М.), и что содержишь Имя Мое, и не отрекся от веры Моей даже в те дни, в которые у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель Мой Антипа» (по преданию, епископ Церкви Пергамской — С. М.) (Откр. 2, 13).

Не зараженная николаитством часть Фиатирской Церкви показала даже больше ревности, чем в начале своего обращения: «Знаю твои дела и любовь, и служение, и веру, и терпение твое, и то, что последние дела твои больше первых», — говорит о них Господь через апостола (Откр. 2, 19).

Хуже обстояло дело в Сардах, но и там было «несколько человек, которые не осквернили одежд своих и будут ходить со Мною (с Господом. — С. М.) в белых одеждах, ибо они достойны» (Откр. 3, 4). В дальнейшем Сарды не покинуты были милостью Божией. В середине II в. они имели прославленного пастыря — епископа Мелитона Сардикийского, выдающегося ученого и святого. В Малой Азии и за ее пределами его долго помнили как пророка, «который все делал по внушению Святого Духа», — писал в конце II в. Поликарп, епископ Ефесский. Его сочинения, за исключением кусочка Апологии и предисловия к «Эклогам», не сохранились до нашего времени, но обычно приводят список заглавий этих сочинений, который сам по себе показывает разнообразие и богатство его учености. Им написаны: две книги «О Пасхе», «Об образе жизни», «О пророках», «О Церкви», «Слово о воскресном дне», «О природе человека», «О создании», «О подчинении чувств вере», «О душе и теле», «Об уме», «О крещении», «Об Истине», «О вере и рождении Христа», «Об откровении Иоанна», «О диаволе», «Ключ», «О телесности (воплощении) Бога», «О странниках» и другие. В этих сочинениях, по свидетельству читавших, он учит о Христе Спасителе как о Боге и вместе человеке[92]. Его богословские воззрения были, по-видимому, ближе всего к святому Иринею, с которым его сравнивали.

Не только Сарды, но и «теплохладная» Лаодикия вняла обличениям Господа: из ее среды вышел в середине II в. выдающийся христианский мученик — епископ Согарио, который почитался как один из великих духовных светил Малой Азии. В середине II в. и среди фиатирских христиан прославился как мученик диакон Папила, пострадавший вместе с епископом (Пергамским?) Карпом. Сохранился акт их допроса. С ними же пострадала мученица Агафоника, которая сама пошла на мучения, когда ей открылась в видении Слава Господня, ожидавшая мучеников, — она усмотрела в этом видении призыв Божий к мученичеству. Из Пергама же вышел в это время столп христиан Галлии — Аттал, о котором речь будет впереди, также кончивший жизнь мученически в Лионе. Таким образом, не до конца угас светильник обличенных в Апокалипсисе Церквей.

Помимо этих названных в Апокалипсисе Церквей, в Малой Азии выделялась еще Церковь в Иераполе: в течение всего этого периода она славилась своими выдающимися руководителями. Здесь жил и был похоронен святой Филипп, диакон и благовестник, со своими дочерьми-пророчицами, среди которых в конце I в. наставлялся упомянутый выше Папий, автор пяти книг «Изъяснений Господних изречений»[93]. Он сам, видимо, сделался епископом Иерапольским. Вскоре после него Иераполь имел епископом другого знаменитого писателя II в. Аполлинария (около 170 г.). К сожалению, от его многочисленных писаний, так же как от творений его современника Мелитона Сардикийского, сохранилось лишь несколько заглавий: пять книг «Против эллинов», две книги «Об Истине», Апология, две книги «Против иудеев», сочинение «Против монтанизма». В Иераполе был, по-видимому, собор под председательством Аполлинария против вновь возникшей ереси — монтанизма. Писал святой Аполлинарий по вопросу о Пасхе. Он принимал деятельное участие в большинстве тех вопросов, которые волновали тогда христианский мир. Но, к сожалению, мы все это знаем лишь по одним заглавиям и кратким упоминаниям. Как отразилась на церковной жизни Иераполя деятельность его святых и ученых наставников, ничего сказать нельзя, в связи с утратой всей многочисленной литературы, возникшей в Иераполе. Христианская жизнь Церкви Филадельфии известна больше, хотя там не было такого расцвета литературы.

«Ты не много имеешь силы», — писал туда по откровению апостол Иоанн Богослов в конце I в. Но зато в пределах своих сил Филадельфийская Церковь пребывала верной «слову терпения» Господня — истине христианской. Господь дает ей два обетования: сохранить ее в годину искушения и дать ей победу над местным еврейским обществом: «они придут и поклонятся пред ногами твоими и познают, что Я возлюбил тебя» (Откр. 3, 8—10).

Это последнее обещание вскоре исполнилось, так как вначале II в., когда писал филадельфийцам свое Послание святой Игнатий Богоносец, среди них много было обращенных евреев. Святой Игнатий пишет, что когда он находился среди филадельфийцев (его путь лежал мимо), некоторые христиане говорили ему: «Если не найду в древних писаниях (т. е. в законе Моисеевом и у пророков. — С. М.), то не верю написанному в Евангелии» (Филад. 7). Видимо, вновь обращенные евреи все еще с большим доверием относились к привычным им ветхозаветным Писаниям, чем к новозаветным. И святой Игнатий в своем Послании к Филадельфийцам раскрывает неизмеримое» превосходство Евангелия: «…Возлюбленные пророки только указывают на Христа, а Евангелие есть совершенное нетление»[94] — сама действительность спасения. Сами патриархи ветхозаветные и пророки, равно как и апостолы и Церковь, восходят к Богу Иисусом Христом: «Он есть дверь ко Отцу, которой входят Авраам, Исаак и Иаков, пророки, апостолы и Церковь»[95]. Святой Игнатий указывает им, что не уничижает и Ветхий Завет: «Все вместе прекрасно, если веруете с любовию»[96].

В таких наставлениях нуждались, конечно, не язычники, а недавно обращенные евреи. Они, видимо, «пришли» и «поклонились» Филадельфийской Церкви, но не сразу приобрели нужную силу духа и ясность христианского сознания. В ответ на их сомнения святой Игнатий настаивает, что сами пророки «на Христа уповали и Его ожидали, и спаслись верою в Него, посредством единения со Иисусом Христом» (Филад. 5). Напрасны попытки дополнять или улучшать христианство еврейством, ибо Ветхий Завет всецело ведет к Новому: «Не христианство уверовало в еврейство, а еврейство — в христианство» [97], устраняя тем самым попытку как дополнять христианство, так и вносить разделения между христианством и ветхозаветным иудейством, которое во Христе получило свое подлинное осуществление и завершение.

Так святой Игнатий, отнимая всякую почву для разделения в Церкви христиан-язычников с христианами из евреев, соединял их «в едином теле Церкви» Христовой (Смирн. 1). Святой Игнатий чувствовал свое особое призвание в том, чтобы устранять всякие поводы, нарушающие единство церковное. Особенно ясно он получил на это указание свыше от Духа Святого, будучи среди филадельфийцев: «Я делал свое дело, как человек, предназначенный к единению» (Филад. 8). «Дух возвестил мне, говоря так: Без епископа ничего не делайте, блюдите плоть свою, как храм Божий, любите единение, бегайте разделений, будьте подражателями Иисусу Христу, как Он Отцу Своему» (Филад. 7). Несмотря на «любопрения» некоторых, святой Игнатий нашел в Филадельфийской Церкви «скорее очищение, чем разделение» (гл. 3), нашел ее «помилованной и утвержденной в единомыслии Божием» с непоколебимым и кротким епископом во главе.

После святого апостола Иоанна Богослова святой Игнатий был не единственный выдающийся наставник филадельфийцев. Среди них самих прославилась пророчица Аммия Филадельфийская. Она приобрела известность далеко за пределами Филадельфии. Писатели христианские II в. вспоминают ее наравне с ветхозаветными пророками: Агавом, Иудой и Силой, с дочерями Филиппа диакона, о пророческих дарованиях которых говорит книга Деяний[98]. В середине II в. Филадельфийская Церковь имела случай очень твердо засвидетельствовать свою верность слову терпения Господня. Из среды филадельфийцев около 160 г. вышли те одиннадцать (у Евсевия двенадцать) мучеников, которые пострадали в Смирне вместе со святым Поликарпом Смирнским, проявив такую твердость в разнообразных и утонченных мучениях, что для всех было ясно, говоря словами современного им описания, что «Христос Сам им сопутствовал» и дал им эту силу. Их тела были растерзаны так, что обнажились внутренности. Наконец, их отдали на растерзание зверям. Особенно прославился из их числа мужественный Германик, с помощью Божественной благодати победивший естественную боязнь телесной смерти. Своим словом он поддерживал мужество страдавших с ним; а когда проконсул, желая поколебать его, убеждал пожалеть о своей слишком ранней и цветущей молодости, он не задумался и смело пошел к зверю, раздразнил и ударил его, чтобы скорее избавиться от неправедной и беззаконной жизни среди язычников. Весь народ, видевший славную смерть его, поразился мужеству боголюбивого мученика[99]. Так на всем протяжении этого периода расцвета Малоазийских Церквей Церковь Филадельфийская горела ровным светом благодатной жизни: являла дар пророчества, обращала к истине противников, прославилась мучениками.