Сергей Мансуров - Очерки по истории церкви

• Название: Очерки по истории церкви
• Автор: Сергей Мансуров
• Издательство: Издательство спасо-преображенского валаамского монастыря
• Жанр: Религия
• Год: 1994
• ISBN: 5-7302-0797-2

«История Церкви — это история прежде всего того, как среди человечества созидалась и соблюдалась… новая жизнь, огонь которой возгорелся от Христа». Книга свящ. Сергия Мансурова (1890–1929) воплощает этот сокровенный взгляд автора на сущность истории Церкви.

Лишь до III в. довёл свои «Очерки» о. Сергий: смерть прервала работу над книгой. Но труд этот сохраняет значение как одна из первых о нашем веке попыток «изобразить, — по словам автора, — жизнь Церкви соответственно тому, как Церковь сама сознает свою жизнь и как свидетельствует о ней её многовековая литература».

Принципиальный подход автора к истории Церкви сжато отразился в таблице (во Введении), которая позволяет реконструировать общий ход дальнейшего обзора вплоть до XIX в. и может служить ценнейшим пособием для самостоятельного изучения церковной истории.

---

Вся довольно обширная книга Ерма состоит из трех частей. «Видения» (четыре — или пять, если вступление ко 2-му отделу причислять к Видениям), «Заповеди» (двенадцать) и «Подобия» (десять).

Предполагают, что они записаны были или обнародованы в таком порядке: 1) Видение второе; 2) Видения первое, второе и третье; 3) Видения первое, второе, третье, четвертое; 4) первые четыре Видения и пятое Видение с Заповедями и восемью первыми Подобиями; 5) Подобие девятое и, наконец, 6) Подобие десятое. Видения, как можно догадываться по указанию на Климента (в Видении втором), начались при святом Клименте (в 90-х годах I в.). Книга обнародована в окончательном виде при епископе Пии (свидетельство Мураториева фрагмента). Все части книги связаны полным внутренним единством, несмотря на разницу заглавий и, по-видимому, большой промежуток времени, который разделял их возникновение. Вполне чувствуется единое лицо, через которое возвещаются эти откровения.

Видения святого Ерма дают довольно полный духовный облик христианского общества Рима с конца I по середину II в., да и не одного Рима. Это был ряд прозрений во внутренний строй жизни Церкви и ряд указаний, что и как исправить в жизни христиан этого времени.

Мы знаем по многим свидетельствам в Деяниях Апостолов, у святого Иринея, в «Διδαχή» и других памятниках об исключительном пророческом служении в это время. В «Пастыре» мы имеем едва ли не единственную запись проповеди и изречений такого пророка. Это первостепенный по значению источник для знакомства с внутренней жизнью послеапостольского времени.

Извлечем из книги Ерма сперва то, что она дает для уяснения событий в Риме. В дальнейшем мы попытаемся, пользуясь ею, познакомиться вообще с духовной жизнью эпохи: ибо эта книга, как сознавал и сам Ерм, освещала положение (отвечала на запросы) не одной Римской Церкви, — не напрасно старица-Церковь приказала через Климента рассылать ее во «внешние города», т. е. во всю Вселенскую Церковь.

И целое общество и отдельный ее руководитель-пророк обнаруживаются здесь вплоть до сокровенных движений своей души.

Первые видения Ерма были призывом покаяться и приготовиться к наступающему великому гонению (особенно Видения второе и четвертое). «Блаженны вы, которые претерпите наступающее великое гонение и не отречетесь от своей жизни», — возвещал Ерм. «Вы имеете образ великого бедствия», — говорил Ерм, рассказывая римлянам о своем видении. «Если приготовите себя и от всего сердца покаетесь пред Господом, то можете избежать этих бедствий (напастей)». Всего естественнее думать, что Ерм здесь говорит о тех бедствиях, которые Церковь пережила в последний год царствования Домициана.

Если бы эти бедствия были позади и речь шла уже о новых, то возможно ли было бы такое полное умолчание о только что пережитом гонении в 96 г., когда оно прямо относилось к теме проповеди Ерма? Мысли и чувства Ерма, особенно там, где он касается мучеников и отступников, носили бы следы свежей раны только что пережитого Церковью потрясения. На это нет никаких указаний. О мучениках он говорит в первых Видениях в выражениях, которые скорее напоминают времена Нерона (звери, крест), а отступники у него — это люди, запутавшиеся в житейском, которые постепенно погрязли в свое отступление. Скорее всё говорит за то, что ему поручено приготовить Церковь, себя и свою семью к крупным испытаниям, после многих лет сравнительно мирной жизни.

Тогда мы в его проповеди получаем ключ к пониманию жизни Римской Церкви вслед за смертью апостолов. Десятки лет мирной жизни (около 30 лет между гонением Нерона и последним годом царствования Диоклетиана) расслабляюще подействовали на Римскую христианскую общину. Христиане могли мирно торговать, участвовать в общественной жизни Рима. Незаметно для себя они оказывались втянуты в круговорот жизни языческого мира. Многие оказались втянуты в обширные торговые предприятия (в том числе сам Ерм); другие покупали поместья, строили великолепные здания, ненужные жилища (Подобие первое). Кто чем увлекся, вероятно, соответствовало их дохристианскому прошлому (Видение третье, 9). И вот плоды: «Вы, обремененные житейскими делами, впали в беспечность, — обличает римских христиан явившийся Ерму Ангел, — одряхлел ваш смысл… Дух ваш обветшал и ослабел и не имеет силы от грехов ваших и сомнений сердца» (Видение третье, 11).

Позднее Ерм подробнее раскрывает весь путь падения многих христиан-современников и дает советы, как исправиться. В первых же Видениях ему лишь кратко и сжато раскрыто было падение как его собственное и его семьи, так и окружающих, и поручено призвать к покаянию и приготовить всех к наступающему гонению. Истинное покаяние могло, по словам Ерма, предотвратить грозившее бедствие. Во всяком случае покаяние делало христиан способными перенести его с пользою. Ерму явился ужасный зверь. Ангел ему поясняет: «Зверь есть образ грядущей великой напасти. Поэтому если приготовите себя и от всего сердца покаетесь перед Господом, то можете избежать ее… Те, которые пребудут тверды (в грозившей напасти) и будут искушены ими, очистятся. И, как золото оставляет нечистоту свою (через огонь), так и вы — оставьте всякую скорбь и печаль (житейские) и очиститесь и будьте годны для здания башни» (строящегося на протяжении веков здания Церкви — Царствия Божия, которое было также показано в видении Ерму)[78].

Впечатление от первых видений Ерма таково, что нечистота, которая накопилась в семьях в течение тридцати лет мирной жизни после смерти апостолов, даже в среде выдающихся христиан, как Ерм, собрала над Римскою Церковью грозную тучу очистительного гнева Божия.

Призыв к покаянию, который получил Ерм в своих видениях, должен был или отвратить это наказание, или хотя бы сделать христиан способными с пользою перенести его.

Больше всего заботят Ерма разбогатевшие христиане, им угрожает наибольшая опасность — тем, «которые любят настоящий век, роскошествуют в богатстве своем и не ожидают благ будущих: гибнут души их» (Видение первое). Действительно, богатым всего труднее, вероятно, было перенести гонение Домициана: ссылки, конфискацию и т. п.

Домициановские меры борьбы больнее всего отражались на богатых. Об этом предупреждала Ерма старица-Церковь: «Когда придет гонение, то ради богатств своих и попечений отрицаются (они) Господа» (там же).

V МАЛОАЗИЙСКИЕ ЦЕРКВИ (60—160 гг.)

Мы видели по предыдущему, что никому, кажется, апостол Павел не отдал столько сил и любви, сколько Церквам Малой Азии и особенно Ефесской Церкви. «Три года день и ночь непрестанно со слезами учил» он ее (по собственному признанию), не пропуская ничего ей полезного. Три года работал он в Ефесе Господу «со всяким смиренномудрием и многими слезами», не упуская возвещать «всю волю Божию». На любовь отвечая любовью, с немалым плачем провожали его ефесяне, падали к нему на шею, целовали его, провожая его в последний раз (Деян. 20).

Не один Ефес отозвался на проповедь апостола Павла: вся Малая Азия, которую как бы возглавлял Ефес, покрылась церквами. В Колоссах, в Пергаме, в Иконии, в Филадельфии, Фиатире, в Троаде, Лаодикии, Сардах, Иераполе и других городах Малой Азии появились христиане. «Не только в Ефесе, но почти во всей Асии этот Павел своими убеждениями совратил немалое число людей», — говорили, по словам Деяний (19, 26), враги апостола Павла. Даже среди «Асийских начальников» в Ефесе мы видим друзей апостола (Деян. 19, 31). Но мы видим сверх того, что в Малой Азии потрудился и апостол Петр: в первом своем Послании он обращается к христианам Понта, Галатии, Каппадокии и Вифинии — областей Малой Азии, многих жителей которых он, по-видимому, привел ко Христу (см. дальше письмо Плиния и объяснения к нему).

Но как ни широко раскинулось христианство в Малой Азии, Ефес и тесно связанная с ним Смирна долго сохраняли особое значение священного средоточия христианства. Недаром апостол Павел вручил Ефес своему наиболее близкому и любимому ученику Тимофею, а апостол Иоанн Смирну — святому Поликарпу. В Ефесе же пребывала некоторое время, по одному преданию, Матерь Божия и доживал свою долголетнюю жизнь (до времен Траяна, 98— 117 гг.) апостол Иоанн Богослов, окруженный своими учениками — старцами Малоазийскими. Все это дало очевидные плоды. В начале II в. (около 112 г.) правитель Вифинии, одной из областей Малой Азии, известный Плиний Младший, жалуется в письме к императору Траяну, что «не только в города, но и в села и в деревни проникла зараза этого суеверия» («заблуждения» христианского). Плиний пишет об «опустевших храмах», «о священных церемониях (языческих, конечно. — С.М.), давно прекращенных, о жертвенных животных, для которых весьма редко находился покупатель». «Люди всякого возраста, всякого состояния и обоего пола заблуждаются и стоят на дороге к заблуждению», — сообщает ученый правитель (см. 97-е или, по др. изданиям, 96-е письмо Плиния[79]). Такого успеха к началу II в. не знало христианство еще нигде. Разве один Рим, как средоточие тогдашней мировой жизни привлекший к себе по разнообразным поводам множество людей, в том числе и многих христиан, несколько приближался по значению и обилию христиан к Малоазийским Церквам. Антиохийская, Иерусалимская Церкви, столь славные в предыдущем поколении, отходят в тень. Антиохийская Церковь, за исключением личности своего епископа и мученика — святого Игнатия Богоносца, мало заметна в истории конца I и первой половины II в.