Сергей Мансуров - Очерки по истории церкви

• Название: Очерки по истории церкви
• Автор: Сергей Мансуров
• Издательство: Издательство спасо-преображенского валаамского монастыря
• Жанр: Религия
• Год: 1994
• ISBN: 5-7302-0797-2

«История Церкви — это история прежде всего того, как среди человечества созидалась и соблюдалась… новая жизнь, огонь которой возгорелся от Христа». Книга свящ. Сергия Мансурова (1890–1929) воплощает этот сокровенный взгляд автора на сущность истории Церкви.

Лишь до III в. довёл свои «Очерки» о. Сергий: смерть прервала работу над книгой. Но труд этот сохраняет значение как одна из первых о нашем веке попыток «изобразить, — по словам автора, — жизнь Церкви соответственно тому, как Церковь сама сознает свою жизнь и как свидетельствует о ней её многовековая литература».

Принципиальный подход автора к истории Церкви сжато отразился в таблице (во Введении), которая позволяет реконструировать общий ход дальнейшего обзора вплоть до XIX в. и может служить ценнейшим пособием для самостоятельного изучения церковной истории.

---

В молодом тогда церковном обществе возникли трудности и смущения. К христианству, под влиянием проповеди апостола Петра, а потом особенно апостолов Павла и Варнавы, стали массами присоединяться язычники. Вновь обращенные, при всей своей ревности к христианской жизни, не заботились о соблюдении многих предписаний Закона Моисеева: не обрезывались, не соблюдали и другие менее важные, но в жизни очень заметные ветхозаветные узаконения. Ревностные евреи-христиане с опасением увидели ниспровержение Моисеева Закона людьми, которые, как и они, надеялись спастись благодатию Христовою, благодатию Мессии — Надежды Израилевой. Не все имели просветленный ум апостола Павла, не все получали откровения, как апостол Петр, чтобы быть уверенными, что есть воля Божия, Бога Израилева, Бога Авраама, Исаака и Иакова, жить и спасаться в Церкви, не соблюдая Закон Моисеев во всей его обрядовой полноте.

Чтобы уяснить общецерковно этот серьезный вопрос, особенно для еврейства как до тех пор исключительно народа Божия, собрались апостолы и пресвитеры на первый Собор в Иерусалиме. Здесь прояснено было для общецерковного сознания вселенское назначение христианства и завершение времени Ветхого Завета (Деян. 15).

Тогда и было провозглашено, что благодатью Христовою спасаются не только евреи, но и язычники, что Дух Святой в излиянии даров Своих на учеников не полагал различия между обрезанными и необрезанными. Эти истины, поразительные для древнего еврея, воспитанного в отеческих преданиях, было дано изъяснить апостолам Петру и Павлу.

Но дело было признано решенным, когда Патриарх (берем это слово как связующее Ветхий и Новый Завет Израиля) христиан Иерусалима — апостол Иаков — засвидетельствовал, что с сим согласно учение пророков и что «ведомо Богу от вечности» это великое дело — призвание и спасение язычников; что отныне не одни евреи, но и язычники призваны составить народ Божий.

Слово епископа Иерусалимского было заключительным и решающим. Ибо кто лучше его знал Пророков, строже понимал и соблюдал закон? Он был «праведник» (по-еврейски: цаддик) и «защита» еврейского народа, и его истолкованию воли Божией с доверием и без ропота покорилась вся Церковь евреев-христиан.

И в другом случае, в Слове-Послании, обращенном ко всему еврейству в рассеянии, он явился как мудрый христианин, умиротворитель и толкователь закона и истины.

В немалом брожении и недоумении было еврейство во всем мире. Лучшие его представители, жившие верою и надеждою Израилевою, были между страхом и радостью. Волна христианства докатывалась до самых отдаленных колоний рассеянного еврейства. Из Иерусалима шла радостная весть. В народе творилось что-то новое, неслыханное. Но что это было: исполнение ли исконных чаяний народа Божия или злая попытка ниспровергнуть весь строй и миросозерцание еврейства? Этот вопрос, не существовавший для язычников, должен был настойчиво смущать всякого праведного еврея. В Иерусалиме он был смягчен и облегчен гем, что евреи-христиане, во главе с апостолом Иаковом, как ревностные фарисеи блюли отеческие предания («Сколько тысяч уверовавших иудеев, и все они ревнители закона», — говорил апостол Иаков апостолу Павлу (Деян. 21, 20).

Если этим для еврея вопрос не решался по существу, то отсрочивался: не покидая обряда Моисеева, он успевал окрепнуть в благодати Христовой, окрылившись которой, его дух уже спокойно побеждал племенные смущения и трудности, связанные с переходом от Ветхого к Новому Завету. Евреи же рассеяния были в более трудном положении, которое усугубилось еще тем, что некоторые, по выражению апостола Петра, «невежды и неутвержденные» (2 Пет. 3, 16), извращали проповедь апостольскую.

Особенно давала повод к этому проповедь апостола Павла, ибо ему по преимуществу было Спасителем поручено призвание в Церковь язычников. В основании его проповеди было учение о всеобщем спасении верою и благодатию Христовою, помимо дел (обрядов) Закона Моисеева (Рим. 3, 28; Гал. 2, 16), которое трудно усвоялось и смущало иудеев.

Сверх того, оно перетолковывалось как упразднение всяких дел, предписанных законом, как возможность и повод к «угождению плоти». «Вера, действующая любовию» (Гал. 5, 6), подменивалась верою, спасающею помимо всякой любви и добра; из учения о том, что «когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» пришедшего Спасителя (Рим. 5, 20), делали вывод: «не делать ли нам зло, чтобы вышло добро?», «не оставаться ли нам во грехе, чтобы умножилась благодать?» (Рим. 3, 8; 6, 1)… Понятно, какое справедливое, по-видимому, негодование вызывали в еврействе такие «новозаветные» якобы учения, ниспровергавшие в корне действительно не только букву, но и дух Моисеева Закона и Пророков, в угоду присоединяемым язычникам.

Апостол Павел негодовал и призывал праведный суд Божий на таких извратителей христианской проповеди (Рим. 3, 8). Но особенно умиротворяюще должно было подействовать слово столь авторитетного в еврействе апостола Иакова.

Он обратился к «двенадцати коленам, находящимся в рассеянии», с Посланием, которое изъясняло, какова та вера, которая спасает, по учению христианскому, помимо дел Закона.

Спокойно и мудро начинает он изъяснять веру христианскую — не как отвлеченное убеждение (знание), а как животворящее начало нового порядка жизни: веру терпеливую в испытаниях, уповающую на Бога и от Него ожидающую всякого блага; веру в Его благодать и помощь, в исполнении воли Божией — призрении вдов и сирот и уклонении от мира и дружбы с ним, в несении своей жизненной тягости в терпении и смирении, находящем свое оправдание в основном жизнеутверждающем принципе: «смиритесь пред Господом, и вознесет вас». Такова христианская спасающая вера.

Живую христианскую веру, от которой необходимо рождается всякое добро, он противопоставляет столь знакомой евреям лицемерной, мертвой вере их прежних вождей. Он напоминает в своем Послании облик этих учителей закона: в богатой одежде, с золотым перстнем входящих в синагогу, чтобы занимать там первые места, любящих быть и зваться наставниками мудрости, которой они на самом деле лишены, ибо не течет из одного источника доброе и злое. А эти наставники обычно завистливы, сварливы и только прикрываются отеческою верою. Не такова была вера Авраама, готовая жертвовать единственным сыном, и даже вера Раавы-блудницы, которая, пренебрегая опасностью, спасла соглядатаев Израиля. Вера этих учителей мертва, ибо ни в какой степени не отражается на их сердце и жизни, и не спасет их некоторое, преимущественно внешнее, соблюдение Закона при пренебрежении его сущностью, ибо «кто соблюдает Закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем». А их забвение любви и милости, накопленное на чужом горе богатство свидетельствует, что ни подлинных дел Закона, ни веры, кроме свойственного и бесам отвлеченного знания Бога, они не имеют. Понятно, что истинный праведник, прежде всего Христос — им невыносимое обличение, и они «осудили, убили Праведника, и Он не противился» им (Иак. 5, 6). Таков неизбежный конец их лицемерной праведности. После подобного обличения должно было сделаться ясным для всякого еврея, ревнителя закона, где только ка?кущееся соблюдение закона и веры отцов и где живая вера — подлинная наследница пророческих обетований. Апостол и заканчивает Послание призывом к подлинному, живому единению с пророками и праведниками Ветхого Завета в терпении и молитвенном уповании на Бога, что обретается в христианском устроении жизни и души.

Это Послание, столь сильно отражавшее фарисейские нападки на христианство, якобы ниспровергшее Закон Моисеев и Пророков, вместе служит и вечным напоминанием, что вера христианская не в одном изучении, отвлеченном знании и внешнем исповедании веры, но что истинное «благочестие» (Иак. 1, 27) в вере, действующей любовию, свидетельствуемой внутренним и внешним деланием во Христе. Таков вечный смысл Послания.

Послание апостола Иакова, как и вся его деятельность, отвечало на самые больные вопросы еврейства, встревоженного христианством. Оно оказалось и пророчеством о собственной участи апостола: вожди народа «осудили, убили Праведника», и «Он не противился вам» (Иак. 5, 6).

После многих лет мудрого и сравнительного спокойного руководства Иерусалимской Церковью ему пришлось и на себе испытать, что отпавшим от благодати вождям еврейства непереносим был истинный праведник, поступавший «по всем заповедям и уставам Господним беспорочно».

Разногласия в вопросах веры, и притом существенные (например, разногласия саддукеев и фарисеев), в еврействе допускались, но при условии соблюдения всех предписаний Закона Моисеева. И еврейство в общем спокойно относилось к христианству, пока дело не касалось отношения к язычникам и соблюдения обрядов Закона.

А так как христиане-евреи Иерусалима строго соблюдали этот закон и обряды, то их спокойно допускали в течение тридцати или сорока лет в Иерусалимский храм, который евреи ревниво оберегали от всякого, чуждого их вере. И глава Иерусалимских христиан апостол Иаков даже пользовался почетным правом молитвы в Святилище храма — «входить во Святая». Быть может, уважение и любовь народа побуждали священников как бы закрывать глаза на христианскую веру в общем по-еврейски праведного и «правильного» еврея — апостола Иакова.