Илья Бердников - Вояж Проходимца

• Название: Вояж Проходимца
• Автор: Илья Бердников
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-080201-2

Умение проходить из мира в мир — это дар или проклятие?

Забыть о Земле. Колесить по паутине Дороги, перевозя различные грузы. Отбиваться от придорожных грабителей. Спасаться от разнообразнейших чудовищ и разгулявшихся стихий. Приобретать и терять друзей. Влюбляться и расставаться навсегда…

Для Проходимца Алексея Мызина это — призвание.

И рутинная работа.

Барон Братства Контрабандистов предлагает Мызину совершить «легкий вояж за хорошие деньги» — провести непростой транспорт через несколько миров.

Алексей соглашается. И попадает в круговорот событий.

Кишащие хищными тварями джунгли и древние механизмы неизвестной цивилизации, бомбардировки напалмом и узкие пещеры, заговоры спецслужб и идущий по пятам неизвестный преследователь — все это сопровождает вояж, но не может его прекратить.

Ведь рядом — синезубая гивера Маня, под колесами бежит оранжевая лента Дороги, а груз…

Он обязательно будет доставлен.

---

Ветер дул все сильнее, нагоняя волны, бросая брызги над боной. Бухта совсем потемнела, только белые барашки мелькали то там, то здесь на ее свинцовой поверхности. Я повернулся спиной к брызгам и застыл, глядя на мрачный город с пологими столбами дыма, на пустынную набережную и захлестываемые волнами пирсы и боны. Впрочем, не совсем пустынную: в самом начале нашего бона стоял одинокий человек и пристально глядел на нас, держа наперевес длинноствольное ружье.

Глава 4

Да это же зомби!

Ричард Касл

Зомби не бывает!

Кейт Беккет

Человек просто стоял и ждал, когда мы подойдем. Ствол его ружья не поворачивался в нашу сторону, так что я стал успокаиваться, хотя ладонь с рукоятки пистолета за пазухой куртки так и не убрал. Внешность человека не производила особого впечатления: этакий пожилой сутулый дядька. Худощавый, хоть над штанами и круглится аккуратное пузико. Рост средний, плечи покатые. В клочковатой, растрепанной бородке — седина. На вид ему было лет за шестьдесят, скорее даже ближе к семидесяти. Я мог бы сказать, что он немного похож на Шона Коннери, но основная схожесть состояла, главным образом, в лысине. Одет этот старик был в довольно узкие, усеянные пятнами брюки и затертую длиннополую куртку, что когда-то имела черный цвет, а теперь вылиняла до грязно-серого. Длинную шею украшал белый стоячий воротник, а через плечо свисала пузатая сумка на ремне.

— Вы от Чаушева? — спросил он дребезжащим, словно трамвайное стекло без уплотнителя, голосом. — Привезли посылку?

Вопрос прозвучал на межмировом языке, хоть и с забавным акцентом. Я вышел немного вперед:

— Я от Чаушева. Посылка у меня.

Бородач, встрепенувшись, протянул руку, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения. Я отрицательно покачал головой:

— Я передам ее вам после того, как увижу адресата посылки. Вы отведете нас к нему?

Старик всмотрелся в меня живыми карими глазами, подвигал губами, отчего зашевелились его неухоженные усы:

— Молод, молод… Впрочем, Евгений кого попало не пошлет. Что же, пожалуйте в Мадрель, господа! Не могу сказать «Добро пожаловать», так как доброго сейчас в нашем городе практически ничего не осталось. Впрочем, я забыл представиться: Ленуар Жимон, патер Единой церкви и доктор медицины по совместительству.

Старик замер, пристально глядя на нас, словно ожидая какой-то реакции. Затем пошевелил усами и добавил:

— Можете, если ваши вероубеждения вам позволяют, называть меня «отец Ленуар».

Я действительно оторопел: Ленуар Жимон, на первый взгляд, уж никак не казался больным человеком. Для чего же я вез ему лекарства? Вопросы вертелись на языке, но меня опередил Санёк:

— А что в городе происходит? Отчего блокада? Война?

Ленуар Жимон поморщился, словно хлебнул уксусу:

— Эпидемия, господа… и дама, — он поклонился в сторону Ками. — Львиный зев, мерзкая заразная болезнь. Лекарства от нее нет, а из заболевших выживают процентов десять, а то и меньше.

— Давно началось? — Я отодвинул назад поменявшегося в лице Санька.

— Пару месяцев. Власти завалили перевалы и поставили войска, чтобы не выпускать заразу из города. Некоторым удалось уйти морем, так что теперь и бухту заблокировали. Последним пытался бежать барон Руфус с его людьми — вон пароход на мели лежит, — кривой с крупным ногтем палец священника ткнул в сторону полузатопленного приливом парохода. — Да только сторожевой катер их изрешетил. А теперь и охотника пригнали — не выберешься. В бухту он не войдет — горловина мелковата. Вот и лупит по набережной, когда прилив и можно пройти возле горловины.

Ленуар так и сказал: «охотника», а не «крейсер». Впрочем, как я понимал, ничего от этого не менялось. И пушек в артиллерийских башнях меньше не стало.

— Ваш барон Руфус все-таки жив, — пробормотал я. — Умудрился ускакать по пляжу. Скажите, гм, господин Жимон, а признаки заражения этим вашим «львиным зевом» случайно не посинение лица и кровотечение изо рта и глаз?

— Уже видели? Кровотечение — первый признак. Затем лицо синеет, шея раздувается, а лицо искажается гримасой, похожей на морду рычащего льва… отсюда и название. И… да, можете звать меня еще «патер Жимон».

Бородач стал еще более серьезным, обвел нас взглядом:

— Вы сами-то как смогли в бухту пробраться?

— На пароходе видели одного, — я не стал говорить о том, что Ками пристрелила этого бедолагу, — да еще одного на пляже, уже мертвого. Кстати, господин Жимон, вы не подскажете, где бы нам раздобыть одежду, а то девушка наша…

Патер встрепенулся, закинул свое ружье, оказавшееся довольно старой двустволкой с горизонтальным размещением стволов, на плечо и укоризненно покачал головой:

— Простите старого грешника, только о себе думаю. Пойдемте скорее ко мне. Там и посылку передадите, если уж вам здесь неудобно.

— Может… — робко подал голос Санёк. — Может, лучше в город не входить? Зараза все-таки, а здесь — ветер с моря…

— Скоро вечер, начнет дуть ветер с гор, — пожал плечами Жимон. — Все зловоние будет на берегу, а мой дом расположен довольно высоко над городом, так что… Кстати, если вы были ближе чем тридцать шагов от больных или трупов и ощутили характерный запах, то, скорее всего, на вас уже забрались разносчики инфекции. Я же предлагаю вам воспользоваться моими возможностями по предотвращению болезни, тем более что вы привезли необходимые компоненты.

Я переглянулся с невозмутимой Ками и белым, как барашки на волнах, Саньком, пожал плечами и пошел вдоль набережной вслед за неторопливо шагающим священником.

На душе у меня было гадко.

Улица была довольно кривой и узкой, иначе с самого верхнего края ее можно было бы увидеть море. Сложенные из камня, покрытые штукатуркой и окрашенные в светлые цвета двухэтажные дома, высокие окна с закрытыми ставнями, мощеный тротуар, скрипящие на ветру вывески — все напоминало старую Европу, если бы здесь не было так безлюдно. Двери некоторых домов были заколочены досками, калитки и заборы, огораживающие садики, завалены различным хламом, специально наращены по высоте. Видимо, местные жители старались максимально оградиться от посетителей. Кое-где из-за крыш, заборов струился дым — люди боролись с заразой как могли. Ветер раздувал клубы дыма, и городской воздух представлял собой сизый, с резким запахом гари туман, недостаточный, чтобы радикально ухудшить видимость, но раздражающий глаза и горло, так что то и дело тянуло на кашель. Многочисленный мусор, мешки, ящики, брошенная телега — все указывало на отсутствие уборки улиц; да еще видно было, что жители в панике покидали свой город, бросая малоценные вещи. Возле дверей многих домов красовались кресты, нарисованные на стенах красной краской. Судя по тому, что эти двери были заколочены досками или заперты на навесные замки, красный крест означал зачумленность дома.

Теперь, когда набережная скрылась за несколькими изгибами улицы, дуновение ветра с бухты потеряло свою силу, запутавшись между причудливыми фасадами домов. Дым стал гуще. Неприятный сладковатый запах и запах гари, прочно поселившиеся в городе, стали набирать силу.

— Однако, воняет, — пожаловался Санёк, нервно оглядывая фасады домов, словно боясь увидеть источники зловония. — И какого лешего нас сюда занесло? Пусто как…

— Люди сидят по домам, боятся выйти на улицу. Может, какой дом и вымер полностью — кто знает? В гости теперь не ходят… — неторопливо повествовал Ленуар Жимон. Впрочем, глаза старого ученого живо рыскали по задымленным проулкам, словно он опасался неожиданного нападения. — Поначалу лекари пытались совладать с заболеванием, но почти все сами заразились да вымерли. Теперь даже трупов никто не убирает… Когда болезнь только появилась, городские власти пытались поддерживать порядок: рисовали кресты на домах, где были больные, и приставляли к ним сторожей, чтобы инфекцию не вынесли на улицу, похоронные команды выволакивали трупы, грузили на телеги и вывозили на окраину города, где и закапывали. Зараженные вещи сжигали, а опустевшие дома заколачивали. Мэр запретил всякое собрание, даже общие служения в церквах, чтобы зараза не распространялась. Теперь мэр умер, но горожане и сами по себе стараются ни с кем не общаться.

Жимон закашлялся, махнул рукой в сторону гор:

— Когда армия перекрыла перевалы, отчаявшиеся люди хлынули в порт, но путь к бегству по воде заперли сторожевые катера и охотник, стрелявшие в любое приблизившееся к выходу из бухты судно… Государство позаботилось о полном карантине.

Трупов на улице пока видно не было, но атмосфера уныния и отчаяния плотно заполняла город, накрывала его невидимым, но подсознательно ощутимым куполом. Хотелось бежать отсюда сломя голову, чтобы вырваться из-под гнетущей завесы, ощутить жизнь, глотнуть свежего, не заполненного заразой воздуха…