Илья Бердников - Вояж Проходимца

• Название: Вояж Проходимца
• Автор: Илья Бердников
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-080201-2

Умение проходить из мира в мир — это дар или проклятие?

Забыть о Земле. Колесить по паутине Дороги, перевозя различные грузы. Отбиваться от придорожных грабителей. Спасаться от разнообразнейших чудовищ и разгулявшихся стихий. Приобретать и терять друзей. Влюбляться и расставаться навсегда…

Для Проходимца Алексея Мызина это — призвание.

И рутинная работа.

Барон Братства Контрабандистов предлагает Мызину совершить «легкий вояж за хорошие деньги» — провести непростой транспорт через несколько миров.

Алексей соглашается. И попадает в круговорот событий.

Кишащие хищными тварями джунгли и древние механизмы неизвестной цивилизации, бомбардировки напалмом и узкие пещеры, заговоры спецслужб и идущий по пятам неизвестный преследователь — все это сопровождает вояж, но не может его прекратить.

Ведь рядом — синезубая гивера Маня, под колесами бежит оранжевая лента Дороги, а груз…

Он обязательно будет доставлен.

---

Мои весла зарылись в воду, гася движение шлюпки:

— Саня! Табань! Разворачиваемся влево!

Санёк тоже возмущенно обернулся, тут же затравленно всхлипнул, так что слышно было даже через шум волн и ветра, и принялся усердно загребать правым веслом.

Масса, все выдвигавшаяся и выдвигавшаяся из-за мыса, все больше обрастала подробностями и деталями, теперь уже не оставляя никаких сомнений в своем назначении: это был военный корабль. Странные обводы корпуса и необычные надстройки на палубе не могли сбить меня с толку: только судно, созданное как оружие, могло иметь такие жесткие, хищные очертания. Показавшаяся орудийная башня напрочь разбила все сомнения.

Скорее всего, это был крейсер. Возможно — оборудованный паровыми турбинами. Из трех скошенных назад приземистых труб валил черный дым пополам с паром. Во всяком случае, это было быстрое и грозное судно, предназначенное топить другие, в том числе военные, суда. О скорлупках, вроде нашей шлюпки, и говорить нечего.

— С чего вы взяли, что они будут в нас стрелять? — сомневался Санёк, тем не менее усиленно гребя к берегу. — Может, им до нас совсем и дела нет?

Словно для того, чтобы развеять все сомнения, с палубы крейсера ударила пушка. Это не был главный калибр орудийных башен — скорее вспомогательное орудие, что-то вроде зенитки. Однако попадания снаряда и такого незначительного калибра для нас было бы достаточно. Если бы в нас, конечно, попали.

— Мазилы хреновы! — выпучив голубые гляделки, завопил Санёк и даже подпрыгнул на своей скамье, когда снаряд пролетел над нашими головами и зарылся в волны в десятке метров впереди по ходу шлюпки.

Я же, непроизвольно втянув голову в плечи, словно это могло мне помочь при попадании снаряда, не прекращал грести к причалам бухты. Ками завозилась за моей спиной, словно что-то сооружая, затем она выдернула весло из моих рук. Я обернулся и увидел, что девушка сняла лопасть с весла и вставляет саму палку в какую-то трубу.

— Что она делает? — крикнул вновь принявшийся грести Санёк.

— Парус будем ставить! — догадался я и кинулся помогать шебекчанке крепить к составной мачте верхний блок и устанавливать ее в гнездо почти на самом носу шлюпки. Парус лежал тут же, рядом с парой бухт тонкого троса, представляя собой моток серого неопрятного брезента.

— Хоть парус, хоть мотор прицепите, — все равно от пушки не убежишь!

Санёк, конечно же, был прав. Вот только по нам больше не стреляли. Словно команда крейсера исполнила свою работу, не выпустив нас из бухты, а стараться попасть в болтающуюся на волнах шлюпку — зачем выстрелы тратить?

Зато, вместо мелкого орудия, что до этого палило по нам, ударили орудия двух башен главного калибра. Огромное облако огня и дыма рванулось от крейсера, грохот ударил по ушам и по всему организму, так что я на какие-то мгновения потерял власть над телом: попросту отнялись конечности.

К счастью, стреляли не по нам.

Хриплый вибрирующий рев летящих снарядов располосовал небо над нами. Мне показалось, что вся шлюпка задрожала в такт этому жуткому протяжному хрипу рвущих воздух стальных, наполненных взрывчаткой остроносых труб.

Единственным судном, стоящим у пустых причалов, была средних размеров парусная яхта с изящными обводами и двумя слегка наклоненными назад мачтами. Скорее всего, это была частная яхта, принадлежащая какому-нибудь местному богатею, и стоила она наверняка кучу денег.

До сегодняшнего дня.

Теперь на месте стройного судна возник вихрь из щепок, обломков и огня, к которому прибавились каменные осколки из разнесенной снарядами причального бона. Когда последние щепки упали в воду, а облако дыма унесло ветром, от яхты не осталось ни следа и только изуродованный попаданиями бон курился беловатыми струйками.

Потеряв дар говорить и двигаться, мы с Саньком пялили глаза на то место, где только что была яхта, и совсем не заметили, когда Ками потянула за трос, поднимая парус.

Парус хлопнул, вырывая меня из состояния ступора, напоминая о том, что нужно что-то делать. Я хотел было помочь девушке закрепить брезентовое полотнище, но Ками отправила меня на корму — работать рулевым. Я установил в уключину на корме свое второе весло и направил шлюпку, которую начало разворачивать боком к волнам, по направлению к одному из причальных бонов. Парус снова хлопнул, шлюпка легла на другой галс и немного накренилась, набирая скорость. Ками подтянула конец паруса, закрепила трос и села рядом со мной.

Снова громыхнули орудия крейсера. Снаряды, подняв высокие фонтаны брызг и обломков, легли в середине группы мелких судов, что скучковались посреди бухты. Несколько посудин разнесло в щепы, другие перевернулись. Уцелевшие стали лихорадочно ставить паруса и отходить под прикрытие небольших скалистых островков слева от нас. Больше крейсер не стрелял: его длинная серая тень миновала горловину бухты и скрылась за скалами.

Санёк, невидимый мне из-за разделяющего нас паруса, что-то проговорил, но я не обратил внимания — переводил дыхание. Ведь каждый следующий выстрел с крейсера мог быть нашим.

Прошла минута, пять минут… Все было тихо, только ветер гудел да волны плескались. Между скалами горловины бухты появилось и встало на якорь небольшое сторожевое судно — может быть, то самое, экипаж которого взрывал берег. По-видимому, преследовать нас никто не будет. Да это и невозможно глубоко сидящему в воде крейсеру — сядет на мель рядом со злополучным пароходиком, как пить дать. К тому же с таким изгибом горловины бухты стволы его орудийных башен могут целить только в одном направлении — в конец линии набережной и причальных бонов, где и стояла яхта. Вряд ли получится даже город нормально обстрелять.

Я вздохнул, зачерпнул холодной соленой воды и, плеснув на лицо, активно потер щеки. Затем повернулся к Ками.

Девушка, вцепившись побелевшими пальцами в мокрое дерево борта, смотрела куда-то вбок, вздрагивая от крупной, накатывающей волнами дрожи. И взгляд ее глаз мне очень не понравился. Нехороший такой, остановившийся взгляд.

Я пододвинулся ближе и обнял шебекчанку, поддавшись заполнившей сердце удивительной нежности. Словно что-то поменялось во мне, когда я увидел, что непробиваемая, отважная, яростная в бою Ками — тоже девушка, которая, как и все женщины мира, нуждается в том, чтобы ее обняла заботливая, крепкая мужская рука.

Ну, по крайней мере, иногда нуждается.

И еще я надеялся, что моя рука для этого достаточно крепка.

— Слушай, — брякнул я первое, что пришло мне на ум, — как ты умудряешься такой маникюр поддерживать? Ногти… словно ты только что из салона вышла! В чем фокус?

Девушка автоматически подняла ладонь и взглянула на идеальной формы ногти, в которые, такое впечатление, можно было смотреться.

— Это не мои ногти, — проворчала она. — Я заменила родные на имплантаты из специального полимера со сложной молекулярной решеткой. На Шебеке хватает специальных клиник.

Ками нарочито поскребла ногтями по дереву борта, снимая тонкую стружку:

— Теперь ими можно веревки резать… Или горло. Еще один инструмент в арсенале. А что, не нравятся?

Шебекчанка специально пыталась быть грубой, но меня радовало уже то, что она зашевелилась, отвлеклась от своего ступора.

— Очень нравятся. И вообще, у тебя очень красивые руки… — И я, сняв ее руку с борта, стал разминать замерзшие пальцы.

Ками робко взглянула мне в глаза из-под прилипшей ко лбу мокрой челки, и я улыбнулся ей, чувствуя как из моего сердца уходит страх, сменяясь желанием защищать, оберегать, хранить эту необыкновенную, доверившуюся мне девушку.

— Хорошо, что ты рядом, — тихо, почти неслышно произнес я, почти желая, чтобы Ками этого не расслышала, но понимая, что говорю сейчас абсолютно искренне.

Однако девушка расслышала. Возможно даже — прочитала по губам. Во всяком случае ее карие глаза вновь наполнились удивительным теплом, как тогда, на пляже. Дрожь практически прошла, и лицо Ками казалось так рядом… ее губы…

— Эй, вы чего, совсем охренели?! — взорвал замерший мир резкий и такой несвоевременный голос Санька.

Надо же, а я и не замечал, какой мерзкий у нашего штурмана голос.

— Вперед смотрите, отмороженные!!! Мы сейчас в пирс врежемся!

Я, спохватившись, переложил импровизированный руль, Ками потянула за трос, и шлюпка, благополучно разминувшись с ниспадающим к воде концом причального бона (по незнанию обозванного Саньком «пирсом»), скользнула вдоль его каменной «щеки».

Мокрой грудой съехал на дно шлюпки парус, Санёк, кряхтя, вскарабкался на край бона, подтянул нос суденышка, привязал канат за каменный столбик, кажется их кнехтами называют. Я подал штурману рюкзак, перелез на бон сам, подал руку Ками. Девушка, конечно же, могла одним движением оказаться наверху, но с благодарностью взглянула на меня, принимая помощь.