Лариса Кондрашова - Замуж не напасть

• Название: Замуж не напасть
• Автор: Лариса Кондрашова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018634-7

Подруги… как прожить без них женщине?

С кем поделиться радостью и горем, кому открыть свои самые сокровенные тайны?

Кто поможет пережить трагедию?

Кто поможет обрести счастье?

Перед вами – история ЧЕТЫРЕХ ПОДРУГ…

Женя, рискнувшая уйти от равнодушного, холодного мужа, начинает жизнь – и с удивлением обнаруживает, что красива и ДОСТОЙНА ЛЮБВИ…

Нина, «женившая» на себе слишком благородного парня, страдает от чувства вины…

Юлия, современная Анна Каренина, бросает внешне счастливую семью во имя СТРАСТИ…

Маша, которую болезненно ревнует супруг, живет в ПОСТОЯННОМ СТРАХЕ РАСПРАВЫ…

Четыре женщины. Четыре судьбы. Четыре любви!

---

– Что?

– В то время как вы гадали, у кого он из запоя выходит, над его холодным телом уже вовсю роились мухи!

Евгения передергивается:

– Перестань!

– Сегодня похороны. Надька с супругом за тобой в два часа заедут… Убили и там же бросили. Кто-то его из дома вызвал, кто – жена не видела. Слышала только, как машина отъехала. Она потому и беспокоилась, он. ведь в домашней одежде с ними уехал. С ними или с ним… Милиция разберется, начнут вас на допросы таскать: что видели, что знаете, были ли у покойного враги?

– Ты-то откуда знаешь?

– Детективы читаю. Тебе, возможно, и нечего сказать, ты у них новенькая.

«Может, и новенькая, а сказать есть чего! – думает Евгения. – Вот только надо ли? Не ожидала я, что мои случайные знания смогут пригодиться так скоро…»

– Очень редко мы с тобой видимся, подружка, – говорит между тем Люба. – Отвыкла ты от меня. Свои тайны появились.

– Какие тайны? Ты же все обо мне знаешь!

– Все – да не все! Я ведь сразу поняла: недаром ты мне взялась так подробно про бабскую драку рассказывать. Как перепелка от гнезда, от заветной темы уводила. О том, что тебя особенно волнует и чем ты почему-то не хочешь делиться со старой подругой! Например, где ты была вчера вечером?

– Вчера я была в одном доме, где четверо мужиков играли в преферанс, – говорит Евгения, и взгляд ее затуманивается.

– А потом?

– Потом Аристов отвез меня домой.

Люба продолжает выжидающе смотреть на нее, и Евгения сердится.

– Что ты на меня так смотришь? Ждешь продолжения? Его нет! Это все!

– Врешь! – торжествующе заключает Люба.

– И не собиралась я врать! – неуверенно говорит Евгения, но и не торопится с откровениями.

Да и обязана ли она выворачиваться наизнанку? Даже перед лучшей подругой!.. Стоп! Что же это, она сердится на Любу? Или на себя? Столько лет у нее не было от подруги никаких тайн, потому… Потому что тайн не было! Вот оно что! «У меня есть сердце, а у сердца – тайна!» Проснулось Женино сердце, потому и тайна появилась.

Собственно, расскажи она все Любе, та и не удивится: подумаешь, тайна! Логическое завершение симпатий мужчины и женщины – постель! Ничего таинственного!

А вчера у подъезда ждал ее Толян. Грустный. Непривычно тихий.

– Жека, съезди со мной к друзьям. На преферанс меня пригласили.

– Я же в этом ничего не понимаю.

– И не надо. Просто посиди рядом.

Ей не хотелось быть дома одной, она и поехала. Друзья оказались его старыми институтскими товарищами, приезду Евгении не удивились. Компания оказалась задушевной, понемногу выпивали, подшучивали над Толяном.

А потом Аристов отвез ее домой. И остался.

Такая вот у нее тайна.

На самом деле это происходит так: два существа соединяются и два сердца сливаются в одно. И это сердце начинает отсчитывать свои удары для обоих. И кровь одинаково пульсирует в жилах. И дышат они в такт. И не спят всю ночь…

Утром она шевелит губами: «Тебе пора!» «Я не хочу от тебя уходить!» – шепчет он, не разжимая объятий…

– Женя! – тормошит ее Люба. – Женя! – Смотрит, как она медленно возвращается в действительность, и, как бы сожалея, говорит: – Влюбилась! Так я и знала, что ты в конце концов в него влюбишься!

– В кого?

– В Аристова, в кого же еще! – Она вздыхает. – Как странно устроена жизнь: у кого-то горе, а кто-то от радости ног под собой не чует. Один умирает, другой возрождается к жизни. И как иной раз мелки и скучны наши собственные бедки на фоне таких событий!

Она разливает свой малиновый ликер в тонкие хрустальные рюмки.

– Выпьем, Женька, за то, чтобы твоя любовь оказалась настоящей. Большой и честной. Чтобы ты ни разу в жизни не пожалела, что судьба наградила тебя ею!

Евгения порывисто хватает ее за руку и целует.

– А меня-то за что? – пугается ее экзальтации Люба.

– За то, что не стала осуждать, отговаривать, решать за меня. Она ведь еще такая хрупкая, как птенчик. И летает только по комнате – форточку я боюсь открыть. И погубить ее так легко! Лишь сожми покрепче хрупкую шейку…

– Романтик! – хмыкает Люба. – Я не возражаю, кохай своего птенчика. А форточку и правда не открывай. Видишь, сколько людей снаружи? Сколько у них самих горестей, заморочек – поймут ли тебя? Скорее всего поставят в один ряд с толпами тех, которые называют себя любовниками и любовницами, не имея понятия о каких-то там высоких чувствах. Хочу пожелать тебе, как ни странно, хоть чуточку эгоизма – не забывай о себе, не стремись ему навстречу безоглядно. Тогда, если случится самое страшное, не так больно будет падать… А вообще никого не слушай, – заключает неожиданно она, – я ведь тоже могу ошибаться, даже из самых добрых намерений!

А как по-другому можно истолковать их ночь с Аристовым? Как похоть? Все ее существо возмущается против этого!

Теперь в замедленном варианте как бы откручивается назад время.

Они с Толяном подъезжают к дому Евгении. Толян закрывает машину и говорит:

– Я провожу тебя. Она слабо возражает:

– Что со мной может случиться в подъезде? Он:

– Не скажи, есть маньяки, которые подстерегают женщин в лифтах. Я сам читал.

Когда они входят в подъезд, на первом этаже хлопает чья-то дверь.

– Видишь, наверняка он стоял, курил, ждал, когда ты войдешь.

Евгения тоже слышит слабый запах сигаретного дыма и усмехается: логик! Мужчина выходил покурить…

Лифт медленно ползет на ее шестой этаж. Или это минуты их общения растягиваются во времени?

На площадке перед дверью она достает ключ. И спрашивает нерешительно:

– Ты хочешь зайти?

Они оба чувствуют тревогу от того, что дошли до черты, за которой – другой мир и другая мера ответственности.

– А традиционный кофе? – внезапно осипшим голосом неловко шутит он.

В прихожей она привычно сбрасывает туфли, сует ноги в домашние тапки, а он нерешительно прислоняется спиной к двери.

Евгения поражена: Аристов и нерешительность – такого раньше не бывало! Может, потому все это производит на нее действие противоположное – она почти приготовилась к привычному штурму, и вдруг! Трудно объяснить, почему вдруг Евгения обвивает Толяна, как гибкая лоза. Обнимает, прижимается. Этого оказывается достаточно, чтобы сжирающий его изнутри огонь вырвался наружу и поглотил обоих…

– Теперь и умереть не страшно, – говорит он, когда первый взрыв чувств позади.

– А мне страшно, – возражает она, – ведь тогда я не смогу еще раз пережить этот миг!

– Ты хочешь пережить его снова? – шутливо недоумевает он.

Им кажется, что мир вокруг них свернулся в скорлупу и внутри ее они – два зерна диковинного плода, сросшиеся в одно, – создали свои звуки, свои краски и больше не зависят от чьего бы то ни было вмешательства. Хотя этот миг – всего лишь одна ночь…

– Женька, – тормошит ее Люба, – очнись! Все-таки я не умею пока разговаривать телепатически. А через час уже и Саня вернется.

– Давай приготовим бигос, – предлагает Евгения, – у меня есть отличная колбаса и кочан капусты…

– Я что-нибудь придумаю, родная, вот увидишь! – говорит Толян, сжимая ее в объятиях. – Мне даже страшно подумать, что кто-то может стать между нами или обстоятельства попробуют нас разлучить…

Она лежит на его плече. Больше Толян ничего не говорит. Он не знает, что ей все известно, что она будто слышит, как мечется его ум в поисках выхода. И, увы, не может ему ничем помочь!

Почему ей так покойно? Ведь ее настигло то, от чего она пыталась убежать. От себя не убегай, никуда не денешься! Она себя сказками не успокаивает. Скорее наоборот: осознание того, что они могут и не быть вместе, больше не пугает ее. Что бы ни случилось, она не повиснет камнем на его шее. Даже если для этого ей придется уехать далеко-далеко…

– Ты только в одиночку ничего не решай! – просит ее Толян. – Пожалуйста, я же тебя знаю. Решишь, что так будет лучше для обоих, сбежишь куда-нибудь за океан!

Она вздрагивает: неужели он уже читает ее мысли?..

– Ты порежешься! – говорит ей Люба. – В руках кочан капусты, а кажется, будто чья-то ненавистная голова… Большие проблемы?

– Неразрешимые!

– А разве для любви такие есть? Говорят, в прежнее время головную боль, например, лечили гильотиной, а любовные терзания – выстрелом в висок.

– Мне не до смеха.

– Представь себе, мне тоже. Но давай хоть пострадаем вместе!

– Как это?

– Начни хотя бы резать лук…

Они действительно принялись резать лук и плакать, обливаясь слезами. Нашли повод не реветь просто так? Еще луковицу, еще…

– Постой, куда же нам столько лука? – наконец приходит в себя Евгения.

– Сложи в полиэтиленовый пакет и спрячь в холодильник, – всхлипывает Люба.

– Или соседке отдать?

Они смотрят друг на друга. Глаза красные, опухшие, как у кроликов. Санька спросит: что это с вами? Бигос готовили, скажут они ему.

И хохочут…

Хотя остальное время после отъезда друзей Евгении вовсе не до смеха.