Максин Барри - Судьбы

• Название: Судьбы
• Автор: Максин Барри
• Издательство: Издательский Дом на Страстном
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7847-0027-8

Новый роман Максин Барри — эпическое повествование, где действует много персонажей, связанных друг с другом невидимыми нитями, необычные судьбы которых автор прослеживает на большом временном отрезке.

Читатель найдет здесь все — и самоотверженную любовь, сметающую на своем пути все преграды, и жгучую ненависть, порой граничащую с безумием, и неуемную жажду власти и богатства, приводящую к преступлению, — словом, героев М. Барри обуревают сильные, поистине шекспировские, страсти.

По праву принадлежа к лучшим образцам современной англо-американской женской прозы, роман отличается занимательностью сюжета и читается на одном дыхании.

---

Ориел, одетая в сингапурский щелк цвета яшмы, сидя в зале, испытывала странное чувство отрешенности. Кир крепко держал ее за руку. Свет померк, шум голосов стих. На этот раз в зале не было Говарда Шусмита и Клариссы Сомервилл. Ее мать вся погрузилась в предсвадебные хлопоты.

Титры пошли на фоне ирландских болот, поросших вереском. Серое, грозовое небо, никакой музыки, только вой ветра, одинокий крик кроншнепа да шум разбивающихся о мрачные скалы волн. Когда надпись «Режиссер — Кир Хакорт» исчезла с экрана, камера остановилась на одинокой чайке, потом взмыла вверх, высоко над скалами. Аудитория ахнула.

Для этого кадра Кир специально нанял планер (нельзя было нарушить тишину), и зрители с трудом различили маленькую фигурку, похожую на белую точку, которая становилась все крупнее и крупнее по мере приближения камеры. Для следующего кадра Кир задействовал подъемный кран, с помощью которого камера кружилась вокруг Коллин Макгайвер, той самой неизвестной актрисы, которую он нашел в одной из прачечных Лос-Анджелеса, где она работала. От этого кадра у зрителей закружилась голова.

На Морин было черное платье из грубой шерсти и белый фартук. Буйные русые волосы прикрывал белый чепчик, но прелестное личико оживлял румянец, зеленые глаза сверкали, и Ориел почувствовала, что каждый мужчина в зале прореагировал на ее появление на экране.

Она облегченно вздохнула и повернулась к Киру, внимательно наблюдавшему за ней. Он выглядел усталым, но уже весь светился радостью, и она начала улыбаться.

Фильм рассказывал о любовной истории, прекрасной в своей простоте. Морин, простая девушка-ирландка, работающая в большом и богатом доме, влюбляется в английского солдата, который служит в военной части, расквартированной в Ирландии на время мирных переговоров. Ей пришлось пережить сопротивление своей семьи, в конечном счете отвернувшейся от нее, а Обри, солдат, в которого она влюбилась и которого играл знаменитый актер, столкнулся с презрением других солдат и неодобрением командира.

Но фильм развивался совсем не так, как ожидали зрители. Никакого трагического конца — Морин не умирает, а Обри не гибнет во время восстания ирландских крестьян. Не было в фильме и счастливого конца — Морин с возлюбленным, направляющихся в сторону заката. С начала и до конца фильм был сугубо реалистичным. Никаких макетов уютных ирландских коттеджей, вместо этого кадры настоящих жилищ, снятые внутри и показывающие сырые, темные и мрачные помещения. На Морин практически нет грима, режиссер положился на ее свежесть и натуральную красоту. Любовные сцены длинные, нежные и страстные. Естественная реакция главных героев настолько очевидна, что наверняка даст повод заподозрить, что между ними существуют романтические отношения и в жизни.

От обычных голливудских поделок фильм, кроме всего прочего, отличали мастерские диалоги. Все акценты расставлены безупречно, верно передавая общее настроение безнадежности ситуации. Фильм мог иметь лишь один конец — любовники, вынужденные покориться обстоятельствам, решили расстаться. Обри вернулся домой к своей суженой, дочке богатого фермера, а Морин вышла замуж за плотника, который не отступился от нее и продолжал верно любить.

Когда вспыхнул свет, зрители неохотно вернулись в современную Америку, сохранив в душе ощущение настоящей трагедии — два человека, созданные друг для друга, расстаются из-за предрассудков. Женщины без стеснения плакали, да и у некоторых мужчин глаза подозрительно блестели. Кир поднес руку Ориел к губам и поцеловал. И тут раздались оглушительные аплодисменты.

В фойе на Кира набросились репортеры.

— Мистер Хакорт, реакция аудитории на первый показ фантастическая. — Под нос Киру сунули огромный микрофон с маркой телевизионной компании. — Что вы сейчас чувствуете?

Кир посмотрел прямо в молодое оживленное лицо репортера и мрачно улыбнулся.

— Удовлетворение. И уверен, что мистер Уайзман чувствует то же самое, даже если его адвокаты и не разделяют с ним этой радости.

Ведь они потеряли надежду на огромные гонорары, подумал он. Такая же мысль, по-видимому, пришла в голову и окружающим, поскольку зрители весело рассмеялись. Следующей подошла женщина, соперница Хедды Хоппер в распространении сплетен. Она бесцеремонно растолкала молодежь, пробиваясь поближе к Киру.

— Мистер Хакорт, вы считаете, что остальные кинотеатры в стране разделят энтузиазм наших голливудских зрителей и возьмут ваш фильм?

Кир взглянул поверх голов и встретился с любящими, полными гордости глазами Ориел.

— Надеюсь, — признался он, — но, если и нет, я уверен, что нам больше повезет в Каннах.

Эта сногсшибательная новость вызвала бурную реакцию присутствующих. Кир поднял обе руки, прося тишины. Когда шум улегся, он сообщил:

— Я получил приглашение показать фильм в Каннах на следующей неделе, когда откроется фестиваль. И я обязательно его там покажу.

— Мистер Хакорт, это большая честь. Ведь это только второй ваш фильм. Вы надеетесь завоевать какую-нибудь награду? — Он не видел, кто задал этот вопрос, да вряд ли это имело значение.

— Да, надеюсь.

Решительный ответ без всякой ложной скромности поразил толпу. Кир воспользовался моментом, чтобы сделать объявление.

— Мы с женой завтра летим в Париж, чтобы немного отдохнуть перед Каннами. Мне кажется, она это заслужила, да и я тоже. — Он улыбнулся телевизионным камерам, и женские сердца по всей стране растаяли при виде этой мальчишеской улыбки.

Интервью продолжалось еще минут десять. Ориел, учитывал ее положение, была сделана скидка, и она уже давно сидела в лимузине. Она подняла голову, когда Кир открыл дверцу и сел в машину, провожаемый вспышками блицев. Машина быстро тронулась с места. Кир закрыл глаза и глубоко и прерывисто вздохнул.

— Спасибо, что так своевременно сообщил мне о поездке в Париж, — сухо сказала она и похлопала себя по животу. — Мы все премного благодарны.

Кир ухмыльнулся и сдернул с шеи бабочку. На этот раз он был в дорогом белом смокинге, одном из многих висевших в его шкафу. На это раз, после трех лет, проведенных в Голливуде, лицо его было основательно загорелым. На этот раз он купался в лучах славы. На этот раз его ждали Канны.

Ему хотелось петь, кричать и завалиться спать на целую неделю. Ориел сняла с одной ноги туфлю на низком каблуке и провела ступней по его лодыжке. Он смотрел на нее из-под полуприкрытых век, а пальцы ее ноги достигли его колена и начали подниматься выше. Платье задралось, обнажив все еще красивые, точеные ноги.

— Не будь ты так основательно беременна, Скарлетт, я бы сейчас непременно вогнал шофера в краску.

— Если бы я не была беременна, у тебя не осталось бы ни малейшего шанса. Я бы уже давно тебя изнасиловала! — заявила Ориел, проводя ногой по его бедру. — Но, как недавно сказала Тиз, не до жиру, быть бы живу.

Устроившись поудобнее и не обращая внимания на тянущую боль в спине, Ориел просунула ногу между его бедрами, которые он услужливо раздвинул, нащупала большим пальцем выпуклость в брюках и принялась медленно ласкать ее. Лицо Кира начала заливать краска, он откинулся на сиденье, прерывисто дыша.

— Если ты не прекратишь, этому костюму придет конец, — предупредил он.

— Ну и что? Мы же на этот раз не брали его напрокат, — сказала она, широко улыбаясь.

Кир закусил губу.

— Отомстить хочешь? — спросил он. — За все те недели, что я отсутствовал?

— Верно, — согласилась Ориел, присоединяя вторую ногу к первой и принимаясь за серьезный массаж.

Он так впился пальцами в кремовую обивку сиденья, что материал протестующе затрещал. Он не сводил с нее глаз, она же отвечала ему насмешливой улыбкой.

— Ты когда-нибудь была в Париже? — с трудом проговорил он.

Ориел отрицательно покачала головой, глядя на него невинными глазами.

— Нет. Но думаю, мне понравится.

— Гм, надеюсь. Г-говорят, там очень р-ро-мантично… о черт! — Он содрогнулся, с силой выдохнул и открыл глаза. — Подожди, вот родятся эти дети, — предупредил он, заставив Ориел рассмеяться, — и я заставлю тебя пожалеть, что тебе вообще пришла в голову идея снять туфли.

Ориел подняла бровь, изображая испуг.

— Да? Ну-у меня впереди еще целый месяц. Если повезет, ты к тому времени успокоишься.

На следующий день они вылетели в Париж, где для них в гостинице «Ритц» был забронирован весь верхний этаж. Они поели в номере, потому что перелет утомил Ориел, хотя, как ни странно, заснуть она не смогла. Постоянная боль в спине заставила ее усомниться, стоило ли ей вообще лететь в Париж.

Но она ничего не сказала Киру и на следующий день, отправив его на деловой обед с каким-то каннским представителем, решила подремать.

Когда Кир вернулся через два часа, его встретил взволнованный служащий гостиницы и сообщил, что его жену час назад увезли в больницу. Трудно было сказать, кто больше паниковал, но так или иначе служащий умудрился вызвать такси и возбужденно объяснить водителю, куда следует ехать.