В. Бирюк - Волчата

• Название: Волчата
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Фэнтези

Продолжение приключений «Лютого зверя» — боярского сына ивана акимовича… Нашего современника

---

Конечно, можно убить князя по приказу другого князя. Как зарезали брата Владимира Крестителя у него на глазах «подняв мечами под пазуху». Как ослепили Василька Теребовольского по приказу тогдашнего Великого Князя Киевского. Люди, которые это сделали… Не хорошо. Но если по приказу… Кто командует — тот и перед богом в ответе. А на слуге — греха нет.

Но вот, чтобы самому… Решиться «поднять руку на ветвь от достославного корня Рюрикова»…

Вокруг каждого князя полно врагов. У кого-то он жену увёл, у кого-то имение отобрал, родственников казнил… «наступил на мозоль». Но отомстить князю, убить его — табу. У рюриковичей нет богоизбранности, богопомазанности, божественного права… как у европейских коронованных особ. Но — «низя»!

Даже убийство Игоря Ольговича киевлянами носило, как отмечает часть исследователей, не столько социальный или политический характер, сколько сакрально-ритуальный. «Вы, Ольговичи, не настоящие князья. Вас можно убивать».

И тут — Давайдовичи. Со своим: «Их разыскивает милиция». И — «принесите нам его голову». Не — прямой приказ господина своему конкретному слуге: «пойди в ту избу и воткни этот нож вон в то горло…», а предложение проявить инициативу, самому разработать и реализовать план ликвидации, «взять грех на душу».

Стало ясно: простой человек может князя… насмерть. Табу — рухнуло. Отдача — последовала.

Через десятилетие «простой человек со съехавшей крышей» — главный киевский мытарь Петрилла, сам по себе, без княжеского приказа, травит Юрия Долгорукого.

Оказывается, русских князей можно убивать не только в бою. Например, травить как крыс.

Эксперимент прошёл успешно — рюрикович сдох. Повторяем.

Через 15 лет после отца в том же Киеве, тоже на Пасху, чуть более аккуратно травят сына Долгорукого — Глеба Юрьевича. Получилось.

А если ядом неудобно? Другие способы допускаются? Ещё через несколько лет другого сына Долгорукого — Андрея Боголюбского уже просто режут в спальне.

Да, будет возмездие. Преемник князя Андрея не только казнит всех доживших до его вокняжения участников заговора, но и уже умерших прикажет выкопать из могил и утопить в Чёрном озере под Владимиром.

«Чтоб тебе ни дна, ни покрышки» — старинное русское проклятие: будь похоронен без гроба, вне освящённой земли кладбищ, пожелание самоубийства и вечных адских мук.

А можно ли сделать так, как очень хочется, и чтоб нам за это ничего не было? Заговор, ночью, тайком… не этично, не эстетично, не юридично. Что мы, тати ночные?

Такие дела надо делать всенародно. С соблюдением процедуры, с заслушиванием показаний, при свидетелях. Им же тоже хочется. Принять участие в… в процессе. Надо — по суду.

В 1211 году галицкие бояре выкупают у венгров своих попавших в плен князей, судят и вешают. Повешение традиционно считается позорной казнью — «станцевать на верёвке». Тело в петле дёргается, глаза вылупляются, сфинктеры расслабляются, штаны мокрые… Такая… комическая пантомима.

Английские и французские революционеры рубили своим королям головы, российские — расстреляли. Как-то… пристойнее. И уж конечно, не собирали всенародно денег, предвосхищая патриотические призывы Козьмы Минина в Нижнем Новгороде насчёт изгнания поляков из Москвы, чтобы выкупить своих государей. Для виселицы.

Вассалы судят своих сюзеренов… Обгоняем Европу на четыре с лишними века!

— Глава 183

30 января 1649 года король Англии, Шотландии и Ирландии Карл Первый был обезглавлен в Уайтхолле.

Для обоснования вердикта юристы парламента подняли всю известную им историю человечества в поисках прецедента. У них же прецедентное право!

Нашли аж два: в Древней Греции и в Раннем Средневековье в Италии. Оба — логически некорректны. Не учило «Охвостье» британского парламента русскую историю! 135 двоечников. Хоть и судьи, и депутаты. И Карл, за несколько минут до казни, совершенно справедливо, в рамках тогдашнего действующего законодательства и общепринятого мировоззрения, говорит:

«Я должен сказать вам, что ваши вольности и свободы заключены в наличии правительства, в тех законах, которые наилучшим образом обеспечивают вам жизнь и сохранность имущества. Это проистекает не из участия в управлении, которое никак вам не надлежит. Подданный и государь — это совершенно различные понятия».

Вот так в средневековье думают почти все. Это — концентрированное выражение монархизма.

   «Боже, Царя храни!
   Сильный, державный,
   Царствуй на славу, на славу намъ».

«На славу», которая «проистекает не из участия в управлении, которое никак вам не надлежит»? Тогда — почему «на славу намъ»?

Для «Святой Руси» это означает: Рюриковичи и русский народ — «это совершенно различные понятия».

На Руси нет прецедентного права. Есть — воля. «Воля божья» и «воля трудового народа».

Поскольку без первой вообще, по определению, ничего не делается, то она очень… плюропотентна. А ещё — амбивалентна и изотропна. По нашему фольку: «как дышло — куда повернул, туда и вышло».

А «воля трудового народа», в Галицком эпизоде, конкретно — «трудового боярства», была выражена однозначно: «Казнить нельзя помиловать». Куда запятую ставить — решено было заранее.

Дальше демократия в западных русских княжествах будет укрепляться и разрастаться. Потом — татаро-монголы, королевский титул от папы римского, лечь под Польшу…

А пока, в первые дни 1147 года Давайдовичи поломали основу идеологии монархизма, развалили табу — неприкосновенность рюриковичей. И нетерпеливо ждут — когда ж им принесут голову двоюродного братолюбивого брата.

Свояк со своим огромным табором, с женщинами, детьми, ранеными, разного рода гражданскими — всю зиму голодал в нищих маленьких лесных вятских деревушках и каждую минуту ждал нож в спину от любого прохожего человека. Местного или своего.

Все ж понимают — люди разные. Сумма… офигительная. В качестве вознаграждения выставлено всё имение Свояка.

Поместье? — Из первой десятки на всей «Святой Руси». Табуны — тысячные. Припасы — только по одному эпизоду, описанному в летописи, только мёда — несколько сот бочек. Князь Новгород-Северский весьма не бедный человек был. Соблазн… соблазнительный. Плюс, естественно, княжеская благодарность от Давайдовичей и прощение «за всё».

— Да и чего ради тут в холоде и голоде помирать?! Всем же понятно — снова подняться князю уже не дадут, а нам-то чего подыхать? Крестное целование? — Ну ты сказанул! Ты на князей русских глянь! Какая присяга?! Какая верность слову?! Это только у нас придурок такой, один на всю Русь, выискался.

Маленькая деталь: о вознаграждении было объявлено вятичам. А вот форма премии — имением, но не серебром — особенно привлекательна для княжьих. Именно этим, ближним, соратникам — и убить князя удобно, и имение его под Новгород-Северским — очень даже пригодиться может.

— А присяга? — А что присяга? Вот как всунут ему нож под ребро, так он напоследок и поймёт, что нечего перед братьями гордиться да хвастать, честью своей — приличным людям глаза колоть. Тоже мне: «Пока душа моя в теле, не изменю!». Ну и не надо — просто отделим одно от другого, душу от тела.

Повторюсь: честность даёт свою прибыль. Свояка — не сдали. Зато — устроили «основание Москвы».

В апреле 1147 года, в Кучково на Москве-реке, Свояк, проводит уникальную сделку. Напрашивается аналог из Ветхого Завета: «продать первородство за чечевичную похлёбку».

По «лествице» — именно он, брат двух последовательных, недавних, законных, коронованных Великих Князей Киевских должен наследовать главный на Руси «стол». А он уступил своё право Гоше, Юрию Долгорукому. Но — не за корм, не за кусок земли, не за «чечевичную похлёбку» — за возможность мести.

Четыре года взаимной резни в разных местах — Русь-то большая — заканчиваются 12 апреля 1151 года бойней на речке Малый Рутец.

За это время уже и Давайдовичи переругались между собой. Старший, Владимир, князь Черниговский, идёт в бой вместе с Гошей и Свояком. Младший, Изяслав, Изя Давайдович, беспоместный, но очень жаждущий — с волынцами и смоленцами. Волынцы победили суздальских. Брата Владимира гридни брата Изи поймали в сече и подняли на копья.

Ай-яй-яй! Как не хорошо! Грех-то какой! Братоубийство!

Но… Изя же умный, Изя понимает разницу: что надо делать — это одно, как надо выглядеть — другое. «И нашёл он на поле битвы тело брата своего родного, оплакал слезами горючими, омыл раны кровавые. Отвёз в град отеческий — славный град Чернигов и похоронил там с почестями». А сам сел в Чернигове князем.

В Чернигове — сам. А вот Вщиж… Брат Володя успел жениться. И сынок у него есть. Маловат, правда. Вот пусть дитятко и будет Вщижским князем.