Соломон Кипнис - Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему

• Название: Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему
• Автор: Соломон Кипнис
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-7784-0207-4

Среди исторических некрополей России особое место занимает Новодевичье кладбище, возникшее в XVI веке на территории Новодевичьего монастыря. Со временем оно отделилось от монастыря и стало элитарным местом захоронения, что превратило его в своеобразный пантеон советской эпохи. Но Новодевичье кладбище в течение многих лет оставалось без печатного памятника. Наконец в 1995 году автор данного издания, С.Е. Кипнис, издал свою книгу «Новодевичий мемориал. Некрополь Новодевичьего кладбища». Однако за пределами кратких биографических справок о лицах, чьи останки и прах покоятся на кладбище, остались малоизвестные, а порой и вовсе неизвестные факты, рассказы об удивительных скрещениях судеб, о трагических событиях, любопытные истории, связанные с надгробными памятниками и т. п. И автор «Новодевичьего мемориала», полагая, что многое из оказавшегося «за бортом» заслуживает внимания читателя и может стать интереснейшим дополнением к фактически справочному изданию, создал книгу «Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему».

Читатель этой книги совершит увлекательную экскурсию по Новодевичьему в сопровождении доброго, ироничного и эрудированного гида.

---

... И в один из таких походов я решил применить заранее продуманный прием, надеясь, что удастся заморочить девочку и спокойно преодолеть десяти минутную дорогу до детсада.

— Ты знаешь, доченька, — спросил я, когда мы спускались по лестнице, — что садик твой на Трубной площади?

Желая захватить ее внимание, я начал, не ожидая ответа, декламировать с максимально доступной мне артистичностью:

/И в кафе на Трубной/ /золотые трубы, — / /только мы входили, -/ /обращались к нам:/ / «Здравствуйте, пожалуйста,/ /заходите, Люба!/ /Оставайтесь с нами,/ /Любка Фейгельман!»/...

Что думали оборачивающиеся прохожие, нетрудно догадаться. Но зато эффект от стихов превзошел все мои ожидания. Ошарашенная дочка смотрела на меня, ничего не понимая, и после некоторой паузы сказала:

— А у нас в садике тоже есть Люба! Потом подумала и спросила:

— Папа, а золотые трубы, это что?

На мои ответы следовали ее новые вопросы, и мы оба не заметили, как оказались в детском саду.

После этого каждый раз, когда мы отправлялись в поход, дочка просила:

— Пожалуйста, почитай еще про золотые трубы!...

Много лет спустя, в первое же наше совместное посещение Новодевичьего, я подвел мою взрослую дочь к могиле, где покоится Смеляков Ярослав Васильевич (1913-1972), и спросил:

— Помнишь!?

И тут же в ответ услышал:

— Золотые трубы? Еще бы!

Посмотрела она на надгробие — огромную из белого металла звезду с неравными лучами — лукаво улыбнулась и сказала:

— А я ведь стихи Смелякова полюбила, правда, лет через двадцать. Хочешь докажу?

И прочла:

                              Если я заболею,

                              к врачам обращаться не стану.

                             Обращаюсь к друзьям

                             (не сочтите, что это в бреду):

                              постелите мне степь,

                              занавесьте мне окна туманом,

                              в изголовье поставьте

                              упавшую с неба звезду.

Да, звезду в изголовье «поставили». Но ведь не здесь ее место. А там, где поэт хотел оказаться после смерти. И это место назвал, причем письменно, в стихотворении «Попытка завещания»:

                                   Когда умру, мои останки,

                                   с печалью сдержанной, без слез,

                                   похорони на полустанке

                                   под сенью слабою берез.

И даже объяснил почему:

                                   Мне это так необходимо,

                                   чтоб поздним вечером, тогда,

                                   не останавливаясь, мимо

                                   шли с ровным стуком поезда,

                                   Ведь там лежать в земле глубокой

                                        и одиноко и темно.

                                       Лети, светясь неподалеку,

                                        вагона дальнего окно.

                                       Пусть этот отблеск жизни милой,

                                       пускай щемящий проблеск тот

                                       пройдет, мерцая, над могилой

                                       и где-то дальше пропадет...

Дорогой Ярослав Васильевич! Увы, не посчиталась власть с вашим желанием покоиться на Переделкинском погосте. Ей наплевать, что она в неоплатном долгу перед вами за неправедно отнятые у вас годы жизни — дважды сажали, отправляли в тюрьму, лагеря, в ссылку, а ведь была еще и война, плен.

Но поймите и вы Её. Вы ведь поэт знаменитый и Ей надо «предъявлять» вас народу, посещающему престижное Новодевичье. А утешением вам пусть будет тот факт, что не одного вас похоронили здесь против воли. Фадеева, например, помните? Так с ним поступили также (новелла «Святой просьбе вопреки»).

(7-21-2)

ХВАТИЛО ПАЛЬЦЕВ ОДНОЙ РУКИ

На небольшом постаменте, как бы на крыле самолета, стоит бронзовый человек в шлеме, доспехах, с черной повязкой, закрывающей глаз...

Это памятник-портрет Анохина Сергея Николаевича (1910-1986), летчика-испытателя.

Начинал Анохин как планерист, был рекордсменом мира, в Великую Отечественную войну на планерах забрасывал в тыл врага людей и технику. Уже в войну перешел на испытательскую работу.

В одном из полетов при испытании на флаттер самолет разрушился, Анохин успел катапультировать. Жив остался, но получил серьезные травмы, лишился одного глаза. Однако и после этого продолжал летать.

М.Галлай, с которым они вместе работали в Летно-исследовательском институте (ЛИИ), вспоминал:

«Это само по себе было редкостью: мировая авиационная практика знает считанных по пальцам одной руки одноглазых летчиков.

Сергей Анохин и среди них был уникален: не просто летал, а летал как испытатель новых, скоростных, реактивных (новинка того времени) машин. Причем и тут был одним из лучших». Стал Героем Советского Союза, заслуженным мастером спорта, заслуженным летчиком-испытателем СССР, инструктором-методистом по подготовке космонавтов, получил Государственную премию...

Собратья по профессии, которые сами считались корифеями, называли его «летчиком-испытателем № 1».Необычная жизненная ситуация, в которой оказался Анохин, породила и немало историй, легенд. Вот одна из них.

   

Работая в ЛИИ, Анохину пришлось посещать вечерний Университет марксизма-ленинизма. После тяжелого дня испытаний это было, конечно, утомительно и восторга не вызывало. На занятия Анохин приходил в черной повязке поверх стеклянного глаза. Улучив момент, он перекидывал повязку на здоровый глаз и, подперев голову, безмятежно спал, уставившись на лектора стеклянным глазом.

(7-23-6)

БИОГРАФИЯ С ЛЕГЕНДОЙ

В буквальном переводе с латинского «легенда» это — то, что следует прочесть; в фольклоре легенда это — чудесное-достоверное, в обиходе — что-то невероятное, выдумка.

И все это присутствует в биографии Граве Ивана Платоновича (1874-1960).

«...то, что следует прочесть»:

Граве И.П., инженер-артиллерист, один из создателей научной школы внутренней баллистики, генерал-майор инженерно-технической службы, доктор технических наук, профессор, действительный член Академии артиллерийских наук, лауреат Сталинской премии... А если все это и то многое, что здесь опущено, выразить одной фразой, то будет: выдающийся ученый-артиллерист. 

«... чудесное-достоверное»:

В 1916 году Граве получает патент на изобретение: «Боевые ракеты... на основе бездымного пироксилинового пороха и переносимые станки в виде желобов на катках с подъемным механизмом для стрельбы этими ракетами».

Фантастика! Ведь это прообраз легендарной «Катюши»! В ту пору предложение Граве перевооружить армию, дать ей реактивные снаряды не приняли — война, мол, идет к концу и нецелесообразно этим заниматься...

В 30-е годы боевую машину реактивной артиллерии советские ученые, инженеры изобрели... вторично. Заметим, что в числе изобретателей были и ученики самого Граве.

В Великую Отечественную войну такие машины, любовно названные народом «Катюшами», наводили ужас на врага.

Создатели нового оружия, хотя и не сразу и не без разыгравшихся историй, стоивших кое-кому даже жизни, заслуженные и очень высокие награды все-таки получили. Все кроме... Граве!

«что-то невероятное, выдумка»:

Граве дважды арестовывали. В 1931 году обвинили в причастности к контрреволюционной организации и вредительской деятельности, но через 4 месяца освободили — уж «слишком чистым» оказался. Второй раз взяли в 1938. И время тогда было пострашнее, и обвинение, предъявленное покруче: участие в контрреволюционной офицерской монархической организации, германский шпион. Граве все отрицал, виновным себя не признавал... Через 7 месяцев оказался на воле.

На этом правдивая информация кончается....

Один из ученых-химиков, отбывавший срок в шарашке НКВД, напечатал воспоминания, в которых рассказал:

«На койке, которую занял я, до этого помещался Иван Платонович Граве, бывший генерал от артиллерии царской армии и фактически главный автор ракетной артиллерии и, в частности, знаменитых «Катюш», что, очевидно, и привело его в тюрьму в качестве «военного специалиста». Каким же было его удивление, когда он, сидя на своей койке и укладываясь спать, вдруг услышал из репродуктора перечисление фамилий вновь назначенных Сталиным генералов, и в том числе имя генерал-лейтенанта И.П.Граве, Считая это ошибкой или случайным совпадением с именем однофамильца, он спокойно уснул. Однако утром за ним приехал его будущий адъютант и увез по назначению».