Соломон Кипнис - Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему

• Название: Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему
• Автор: Соломон Кипнис
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-7784-0207-4

Среди исторических некрополей России особое место занимает Новодевичье кладбище, возникшее в XVI веке на территории Новодевичьего монастыря. Со временем оно отделилось от монастыря и стало элитарным местом захоронения, что превратило его в своеобразный пантеон советской эпохи. Но Новодевичье кладбище в течение многих лет оставалось без печатного памятника. Наконец в 1995 году автор данного издания, С.Е. Кипнис, издал свою книгу «Новодевичий мемориал. Некрополь Новодевичьего кладбища». Однако за пределами кратких биографических справок о лицах, чьи останки и прах покоятся на кладбище, остались малоизвестные, а порой и вовсе неизвестные факты, рассказы об удивительных скрещениях судеб, о трагических событиях, любопытные истории, связанные с надгробными памятниками и т. п. И автор «Новодевичьего мемориала», полагая, что многое из оказавшегося «за бортом» заслуживает внимания читателя и может стать интереснейшим дополнением к фактически справочному изданию, создал книгу «Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему».

Читатель этой книги совершит увлекательную экскурсию по Новодевичьему в сопровождении доброго, ироничного и эрудированного гида.

---

(3-40-13), (8-13-13)

ЭПИТАФИЮ ПРИКАЗАЛИ ЗАМЕНИТЬ

Академик Вернадский Владимир Иванович (1863-1945) — признанный корифей науки, ученый-энциклопедист. Он был основоположником геохимии, биогеохимии, радиогеологии, гидрогеологии.

«Всемирный биографический энциклопедический словарь» очень емко написал: «Идеи Вернадского сыграли выдающуюся роль в становлении современной научной картины мира».

...Только через восемь лет, после смерти Вернадского, к 90-летию со дня его рождения, нашлись, наконец, средства, чтобы сделать памятник на могилу ученого.

И тогда две женщины, боготворившие Вернадского, — АД. Шеховская, его личный секретарь, и В.С.Неополитанская, хранительница его Музея-квартиры, рьяно взялись за реализацию такой долгожданной возможности.

      

Анна Дмитриевна Шеховская рассказала мне эпопею создания памятника.

Сначала они ходили по кладбищам, чтобы по понравившимся надгробиям выбрать скульптора, которого хотели бы видеть автором памятника.

Выбор пал на Виленского Зиновия Моисеевича.

Встреча с ним, не успев начаться, стала близиться к срыву. Виленский с вниманием выслушал просьбу и... отказался, мотивируя тем, что перегружен заказами, а главное, никогда с Вернадским не общался, даже не видел его и поэтому сомневается, сможет ли выполнить скульптурный портрет, который должен не только запечатлеть облик человека, но и отразить его внутренний мир.

Но когда перед ним разложили фотографии Вернадского, скульптор долго их перебирал, рассматривал и после затянувшегося раздумья сказал:

— Согласен...

Созданный скульптурный портрет впечатляет. Смотришь на Вернадского и создается полная иллюзия, что вот- вот он выйдет из состояния глубокого раздумья и обратит на тебя свой взор, заговорит...

Когда памятник был готов, оставалось сделать на постаменте заготовленную эпитафию — слова Вернадского: «Ничего в мире нет сильнее свободной научной мысли».

Добро должен был дать Главлит. «Свободную мысль», пусть даже «научную», цензор расценил как крамолу. Подобрали такую эпитафию, что уже первые пять слов удовлетворили бдительного цензора:

«Мы живем в замечательное время, когда человек становится геологической силой, меняющей лик нашей планеты».

P.S. В творчестве скульптора Виленского тема «Вернадский» стала с того времени одной из главных: он сделал бюсты ученого для президиума Академии наук СССР, для станции метро «Проспект Вернадского», мемориальную доску на дом, где жил ученый.

(3-45-2)

РОДСТВО НЕ БЕЗ ПОЛЬЗЫ

1943 год. Красная Армия ведет тяжелейшие бои с немецкими войсками. Фронту нужно как можно больше оружия победы — истребителей, штурмовиков, бомбардировщиков, которые превосходили бы немецкие самолеты.

От совершенства двигателя — сердца боевой машины — во многом зависел успех в решении этой жизненно важной задачи. И особое бремя ответственности легло на ведущих конструкторов-двигателистов.

Одним из них был академик, Герой Социалистического Труда Микулин Александр Александрович (1895-1985), под руководством которого создавались двигатели для многих типов самолетов.

Микулин тогда возглавлял ОКБ авиационных двигателей при заводе, для которого главной задачей был выпуск серийных машин. И это нередко приходило в противоречие с тем, что надо было делать для ОКБ, осложняло и тормозило поставленные перед ним задачи.

Исправление такого положения должно было, по глубокому убеждению Микулина, значительно ускорить создание улучшенных моделей двигателей для боевых машин.

Однако все его попытки решить эту проблему оказываются безрезультатными.

И тогда Микулин использует последний шанс: просит Сталина принять его.

Суть дела Микулин излагает четко, коротко:

— Товарищ Сталин, в политике вы гений, а в технике положитесь на меня!

Нужен завод главного конструктора, чтобы мне не надо было каждый шаг согласовывать с директором серийного завода. Не будет такого опытного завода — погибнет вся авиация.

Сталин поддержал это предложение. Он верит в Микулина, в его высочайшую авторитетность (к этому моменту вклад Микулина в создание двигателей был уже отмечен тремя Сталинскими премиями!).

О том, что произошло дальше, сохранились различные варианты рассказа самого Микулина. Вот одна из записей:

— Только, товарищ Сталин, у меня одна просьба. Без помощника по научной части я ничего сделать не смогу. Мы два родных племянника Жуковского, я и мой друг, мой двоюродный брат Стечкин. Он несправедливо посажен, никаким вредительством он не занимался. Я за него отвечаю головой. И мне нужно, чтобы он был у меня замом по научной части. Я очень прошу вас удовлетворить мою просьбу.

— Ну, хорошо, согласимся — пусть хорошие моторы делают, — ответил Сталин.

Микулин знал, за кого просил.

Стечкин Борис Сергеевич (1891 -1969) был одним из основателей Центрального аэрогидродинамического института— знаменитого ЦАГИ, профессором, заведующим кафедрой двигателей Военно-воздушной инженерной академии, заместителем начальника Центрального института авиационного моторостроения.

…В 1937 году по клеветническому обвинению его арестовали и осудили. Он попал в один из тюремных институтов НКВД, которые окрестили «шарагами», «шарашками». И вот благодаря Микулину Стечкин оказался на свободе.

Почти 12 лет он был заместителем главного конструктора созданного Микулиным завода. Получил Сталинскую премию, стал академиком, директором Института двигателей Академии наук СССР, Героем Социалистического Труда, организовал кафедру двигателей в Московском авиационном институте. Заслужил мировое признание: «Бог моторов»...

Все, кто работал со Стечкиным, у кого он учился, кто у него учился, кто отдыхал когда-нибудь с ним, кто охотился с ним, как один утверждали:

— Это был прекрасный, просто изумительный человек.

Когда Бориса Сергеевича Стечкина чествовали в связи с 70-летием, от А.Н.Туполева, А.А.Архангельского и других его друзей было прочитано стихотворное приветствие:

Простой, сердечный, не речистый,

Вы нас пленили навсегда

Своей натурою ершистой.

Своей душой, кристально чистой,

Величьем Вашего труда.

А его главный труд — основополагающие теории, которые будут еще многие десятилетия определять прогресс техники.

 (3-45-13), (7-21-13)

5 МАРТА 1953 «ГОЛОС АМЕРИКИ» ПЕРЕДАЛ:

«Сегодня произошли два знаменательных и крупных события: одно очень радостное, другое очень печальное.

Сначала о радостном.

Скончался величайший тиран и кровопийца всех времен и всех народов — Сталин.

Теперь о печальном.

Умер великий русский композитор Сергей Прокофьев».

(3-47-11)

ЛЕДЕНЯЩАЯ НАДПИСЬ

     

Пионер Олег Павлов 1921-1930

(3-59а-6)

МОЛИТВА АЛИ

На миниатюрной колонне маленькая урна, а по бокам этого незатейливого надгробия как два стража стояли высоченные, в один рост, стройные березы.

Картина была величавая.

Такой ее, к великому сожалению, уже не увидишь. Пронесшийся над Москвой ураган сломал одну березу.

Это было описание могилы, где покоится Андрей Белый (1880-1934), писатель, поэт, теоретик символизма, философ.

Дата «рождения» Андрея Белого — 1901. До этого он — Борис Бугаев (сын Н.В.Бугаева, математика, профессора Московского университета).

«Родил» Андрея Белого Михаил Сергеевич Соловьев, сын того самого знаменитого С.М.Соловьева, автора «Истории России с древнейших времен».

Происходило это так. Борис Бугаев, студент-математик, сочинил поэму в прозе под названием «Симфония». Помочь издать ее взялся Михаил Сергеевич, отец Сережи, друга Бориса.

Нужно было придумать псевдоним для автора, так как появление декадентской книжки под фамилией Бугаев могло неприятно отозваться на репутации его отца, известного в Москве человека, да и студентам не рекомендовалось выступать в печати.

Услыхав желание Бориса назваться «Буревой», Соловьев, рассмеявшись, сказал:

— Когда потом псевдоним откроется, то будут каламбурить: «Буревой — Бори вой!». И подумав, нарек «родившегося»: Андрей Белый.

Андрей Белый написал одних только романов, повестей, симфоний, сборников стихов — 46 книг, и еще 300 очерков, статей, рассказов.

Огромное творческое наследие обессмертило его имя.

Поэтесса Марина Цветаева рассказывала, что в заутренней молитве ее трехлетней дочери Али всегда упоминался и Андрей Белый.

Девочка молилась:

— Спаси, Господи, и помилуй папу, маму, няню, Асю, Наташу, Машу и Андрея Белого...