Евгений Вишневский - Нет билетов на Хатангу. Записки бродячего повара. Книга третья

• Название: Нет билетов на Хатангу. Записки бродячего повара. Книга третья
• Автор: Евгений Вишневский
• Издательство: Армада-Пресс
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2001
• ISBN: 5-309-00284-7

Как известно, дождь в дорогу — к удаче. А удача, если вы отправляетесь на побережье моря Лаптевых, необходима! Ибо Россия издавна славится своими дорогами и дураками.

...Если нет билетов на Хатангу, если дежурная в аэропорту — мегера, в ресторане только одно блюдо, а самолет неизвестно когда и куда прилетит, стоит иметь при себе книгу Евгения Вишневского — путешественника, математика, занимательного рассказчика и любителя вкусно готовить в экстремальных условиях. Время пролетит незаметно, самое главное — успеть на посадку...

---

Сколько я пролежал в обмороке, не знаю, но думаю, что недолго, так как меня на базе не хватились. Надо сказать, что испугался я здорово: никогда прежде ничего подобного со мною не случалось. Испугались и мои попутчики, когда я рассказал им об этом происшествии. Кроме того, слабость моя возросла настолько, что я не мог даже самостоятельно ходить. Особенно испугался Петька. Он все ходил вокруг меня, заглядывал в глаза и с тоскою повторял:

— Значит, мы теперь никуда не поедем, да? Раз ты заболел, значит, нам теперь придется возвращаться домой, да? — И столько горя было в этих его словах, что мне даже стало немного совестно.

Мои попутчики быстро завели вездеход и все вместе повезли меня в деревню, к местному фельдшеру (вернее, фельдшерице). Но той дома не оказалось, мы пробовали искать ее по всей деревне, но успеха в этом предприятии не добились. Тогда мы решили вернуться на базу, чтобы нанести визит местной медицине попозже. Однако постепенно моя слабость стала уходить, и вскоре я начал все прочней и прочней становиться на ноги. Как видно, обморок пошел мне на пользу. А тут еще мы увидели, что к причалу нашей негостеприимной базы, разворачиваясь против течения, подходил, толкая впереди себя носом здоровенную приземистую баржу, долгожданный «Топограф». В наше отсутствие рябая сторожиха, получившая грозный наказ своего начальника, ушла домой убираться со скотиной, а вместо нее на базу прибыл ее муж, совершенно пьяный нахальный мужичонка в полосатом кургузом пиджачке. Он сразу же объявил нам, что является Героем Советского Союза, а звезду не носит из скромности. Мы не поверили ему, тогда он обиделся и, махнув рукой, заявил, что раз так, то никаких дел с нами он иметь не желает и разговора тоже поддерживать не станет. После этого он выразительно плюнул, растер плевок сапогом и отправился в вагончик. Более до самого отплытия мы его не видели.

Тем временем «Топограф» лихо подошел к причалу. Сперва вездеходчик Валера ювелирно точно поставил на палубу баржи свой вездеход, закрепил его растяжками, затем мы начали загружать баржу нашим имуществом. Грузили, разумеется, прямо с территории базы и без всякого присмотра кладовщицы, потому что, во-первых, никакой кладовщицы не было; во-вторых, лже-Герой Советского Союза, которому, возможно, жена и сообщила строгий приказ начальника (а может, и не сообщила, бог весть), совершенно нас игнорировал. И нас это вполне устраивало. Командовал погрузкой веселый разбитной рулевой, как нам показалось прилично выпивший (вот опять меня будут корить за то, что все кругом у меня либо вовсе пьяные, либо, как минимум, вполпьяна, но ей же богу, так все оно и было, что вполне может подтвердить мой Петька), а принимал наш груз и командовал его размещением в трюме грустный матрос (тоже довольно-таки выпивший) с четырьмя огромными желтыми зубами, торчавшими изо рта наружу. Как выяснилось впоследствии, мои предположения насчет нетрезвости команды были абсолютно верны; мало того, вся остальная часть команды, включая повариху (кока, по речному наименованию), мертвецки пьяная лежала в кубриках. А я постепенно настолько пришел в себя, что уже помаленьку начал принимать участие в погрузке и к концу ее работал совершенно на равных с остальными нашими мужиками. А про мою недавнюю слабость никто и не вспоминал.

— Когда приплывем в Енисейск? — сразу же начал любопытствовать Петька.

— Приплывем? — весело оскалился рулевой Володя. — Плавает, парень, дерьмо в проруби, а в Енисейск мы придем нынче к ночи. Нам это очень просто.

И, лихо развернувшись против течения, мы отправились в длинное и прекрасное путешествие вниз по великому Енисею от Красноярска до самой Игарки. В пути мы совершенно вольны: можем где угодно причалить, отдохнуть, порыбачить — словом, все в наших руках. Ах, как завидовала наша Зоя именно этой части нашего путешествия! Она даже было хотела прилететь в Красноярск, с тем чтобы отправиться в это путешествие до Игарки вместе с нами. Но, несмотря на всю заманчивость и простоту этого проекта, она на него так и не решилась. А вот мы с Петькой плывем. Пусть возражает против этого глагола рулевой Володя — мы именно плывем. И это — прекрасно!

Впрочем, проплыли мы недолго. Часа через полтора, уже ночью, пришвартовались у села Кононово.

— Ночью мы идти не можем, — пояснил мне рулевой Володя, — катер-то у нас как следует оборудован, а вот на барже треугольника нету. Ну и потом, Кононово — это, братцы мои, ого-го! Тут экспериментальное подсобное хозяйство Красноярской девятки и знаете какое снабжение — высший класс! Мы тут завсегда швартуемся и продукты на весь рейс берем. Так что — шабаш. Ночуем! Завтра поутру придем в магазин — ахнете.

14 июля

Первым проснулся я, и довольно рано. Наши суда все так же стояли, уткнувшись в берег носом, и никто из моих попутчиков — ни члены команды (половину ее мы еще и не видели), ни геологи, устроившиеся вместе с нами в трюме баржи среди экспедиционных грузов, что везем мы с Петькой, — признаков жизни не подавали. В трюме полным-полно комаров, они буквально облепили марлевые пологи, и вылезать из спального мешка очень не хотелось. Тем не менее вылезать пришлось, пришлось одеваться, обуваться, умываться и чистить зубы. Грохот моих сапог по железной палубе разбудил всех моих попутчиков, и они тоже потянулись к ледяной енисейской водице. А вот о команде по-прежнему ни слуху ни духу (а уже десятый час утра). Сидим на палубе баржи, голодные, злые, ждем, пока проснутся наши адские водители.

Но вот завизжали дверцы каюты катера, и на свет появился рулевой Володя в шароварах и майке, веселый, бодрый, но дрожащий мелкой дрожью то ли от холода, то ли с похмелья.

— Уж проснулись? — удивился он. — Молодцы! Ну что же, айда в магазин.

Поднявшись по довольно крутому откосу, очутились мы перед сплошной высокой стеной. Ведомые опытным Володей, завернули мы за угол и там увидели ворота, а рядом с ними — проходную с вертушкой. Как ни странно, ни в проходной, ни возле ворот не было ни души, поэтому без всяких затруднений мы проникли на огороженную территорию и со всех ног кинулись в магазинчики, расположенные поблизости. Промтоварный магазин был еще закрыт, но продовольственный был открыт, однако в нем буквально ничего не было из того, на чем можно было бы остановить взор. То есть самый обыкновенный сельский нищий продмаг. Вот тебе и Кононово! Вот тебе и пресловутая девятка! Чтобы не возвращаться совсем уж с пустыми руками, купил я банку грузинского острого соуса и пачку молотого красного перца.

И вот опять наш трудяга катер, толкая носом баржу, пошел вниз по великой реке. Где я найду слова, которыми можно было бы описать проплывающие мимо нас роскошные ландшафты?! Как рассказать об этих берегах, поросших высоким строевым лесом, о картинах, открывающихся за каждым изгибом Енисея, в которых так прихотливо и гармонично соединены все гаммы зеленого, от нежно-салатного до почти черного?! Как передать ту тоску, что охватывает путешественника, провожающего взглядом большие и маленькие деревушки (чаще всего брошенные), десятки лет стоявшие по берегам реки, дававшей им прежде все для жизни?! Нет, не годится тут мое слабое перо, и пусть читатель простит мне мои литературные несовершенства — тут надобен большой, настоящий талант!

Я стою в рубке катера рядом с рулевым Володей. Геннадий Павлович с Андреем возятся в кузове своего вездехода, а Петька с Валерой забрались в кабину вездехода, подняли стекла, перебили там всех комаров и теперь наслаждаются окружающими красотами в комфортной обстановке.

— Мы ведь почему к вам в Кубеково-то опоздали-то, — между тем рассказывал мне веселый рулевой Володя. — Мы же на мель в Красноярске уселись. Да как уселись — с размаху на все днище! Хозяин нам аванс выдал, ну, мы и устроили хорошую отходную, у нас, у речников, испокон веку так принято. Это третьего дня еще было. Ну, как всегда бывает, показалось мало. А у кэпа дома, на правом берегу, четыре бутылька в заначке были. Ну, вот мы на катере-то пьяные ночью и двинули за ними. Темнота — глаз коли, все под газом, вот и вляпались. Так на мели и заночевали. За ночь-то нас накрепко засосало. Утром проснулись — кругом вода, а мы — ни туды и ни сюды! — Он весело засмеялся. — Ну, кое-как добрались мы до берега, кэп побежал по знакомым капитанам — он тут на реке всем друг-приятель. Договорился с капитаном лихтера, он нас с мели и выдернул. А уж как стаскивал-то он нас, скрежет такой стоял, что я подумал: «Ну все, сорвем у катера обшивку!» — ан нет, ничего, выдержало днище. Ну, потом уже мы с ребятами этого лихтера пили, потом все-таки за заначкой к кэпу ездили, так что только ко вчерашнему вечеру и освободились. И все бы было путем, да Витька, младший матрос, он вчера вам грузиться помогал, проволокой от железного троса руку себе насквозь проколол. Ну да покамест пьяный он, ему все равно! — Володя вновь весело рассмеялся.