Антонина Коптяева - Том 5. Дар земли

• Название: Том 5. Дар земли
• Автор: Антонина Коптяева
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1974

Пятый том Собрания сочинений А. Коптяевой составил роман 1965 года «Дар земли», посвященный нефтяникам Татарии. Это рассказ о том, как в середине 20-х годов нашего века, вопреки сопротивлению многих авторитетных ученых, в Поволжье было разведано и освоено второе в СССР колоссальное месторождение нефти, а затем, в 50–60-х годах, создан новый индустриальный центр нефтяников. Рождение единого многонационального коллектива в общем труде, духовное преобразование некогда угнетенных татар и башкир, нелегкие судьбы героев, личные и производственные — вот то, что составляет ткань этого сложного многопланового и очень современного произведения.

---

Юрка смутился, вынул из нагрудного кармана красивую голубую расческу, протянул Полине.

— Из своего полипропилена. Но это проба, баловство, а вот сделали из него детали для турбобуров вместо стальных — тут перспектива бо-ольшая! Уже получили отличные отзывы от буровиков. — Юрка умолчал только, что испытания проводились в бригаде Ахмадши Низамова, хотя Надя и без него знала о том.

— Попробуйте сломать гребенку! — предложил он Пучковой. — Что вы так нерешительно? Не бойтесь: гнется, но не ломается. Выпрямите, и след от изгиба исчезнет совсем. Правда, чудо?

Подошедший Груздев, увидев голубую гребенку в руках Пучковой, улыбнулся Юрию:

— Демонстрируешь? Я в Совете Министров тоже хвастался. Насчет комбинированной пока молчат, но зато дали разрешение на строительство установки уксусной кислоты.

Надя посмотрела на него отчужденно. Полина, почувствовав этот холодок, жалея Груздева и все-таки немножко ревнуя, спросила:

— Еще не надоело вам драться с консерваторами?

«Вот он счастлив. Веселый. Энергичный, — подумала Надя. — Успехи в работе — глубоко личное дело для него. Теперь ему уксусная кислота потребовалась. Столько лишних хлопот!.. А не выполнит цех план по кислоте, и всех работников завода лишат премии».

Груздев, тоже заметивший рассеянную отчужденность любимой девушки и огорченный ею, повернулся к Полине.

— Есть за что драться: сырье для парашютного шелка, который имеет еще свойство пропускать ультрафиолетовые лучи. В рубашке из ацетатного шелка можно загорать.

— Вам это очень нужно? — с неожиданной придирчивостью спросила Надя. — Вы как будто не охотник загорать!

— Конечно, я могу обойтись без такой рубашки. Но вообще… — Преодолев недоумение и даже обиду, Груздев пояснил серьезно: — Мы отстали по химии. Теперь надо наращивать темпы и создавать свои, отечественные методы. Вон как по дизельному топливу вперед вырвались.

— Дизелька? — с капризной усмешечкой передразнила Надя.

— Дизелька, — совсем сбитый с толку, повторил Груздев свое любимое словечко и, подойдя к перилам, окинул взглядом установки, исходящие паром и дымом. — Не очень красиво, но зато тут будущие асфальтовые дороги. — Потом он, натянуто улыбаясь, обратился к молодым людям: — Что вы здесь прогуливаетесь, в таком угаре?

— Мы только на минуточку остановились, но засмотрелись: величественно! — Пучкова кивнула на дымящиеся черные озера.

— Да, пожалуй!..

— А кроме уксусной, что будет строиться нынче на заводе? — спросила Надя, по-женски проницательно угадавшая душевную сумятицу Груздева и польщенная силой своей власти над ним.

— Добьемся разрешения на промышленную установку по полипропилену.

Заметив, как Полина слушает Груздева с гордостью соратника, Надя устыдилась своей нервозной взбалмошности и, радуясь тому, что подружилась с этими людьми, спросила весело:

— Чем же мы еще можем удивить мир?

— Тем, что возьмем да и отправимся сейчас в клуб есть мороженое, — тоже сразу развеселился Груздев.

— В самом деле! — Наде не хотелось домой, где ее никто не ждал, и ей стало приятно, что он готов участвовать даже в таком маленьком развлечении. — Поехали есть мороженое!

9

В новом цехе каталитического реформинга, который называли еще цехом платформинга — потому что здесь шел процесс получения высокооктанового бензина на платиновом катализаторе, собирались поднимать колонну весом около двухсот тонн.

Груздев, окруженный приехавшими из Казани кинооператорами, ходил по площадке, знакомил их с инженерами, сварщиками, такелажниками.

Разговаривая с гостями, он в то же время озабоченно следил за подготовкой к трудной операции. Слишком свежа была в памяти авария, когда недавно при подъеме очередной колонны оборвался один из канатов-растяжек. При виде того, как колонна медленно, но неотвратимо начала валиться на работавшую полипропиленовую установку, у Груздева сердце захолонуло от испуга, мгновенно перешедшего в готовность к действию.

— До сих пор меня познабливает, — сказала ему Голохватова, глядя на блоки двух исполинских «стрел», поставленных для подъема. — Я этого черта — вашего бригадира Маховкина, — убила бы за его хваленую интуицию. Все стекла в грануляторной повышибало. Счастье, что удар пришелся на стальные фермы и колонну повело в сторону. Натворили бы дел!

Маховкин, хлопотавший со своими такелажниками возле лежавшей на земле уже собранной и оснащенной колонны, в открытые люки которой то влезали, то выбирались, как трудолюбивые муравьи, монтажники и механики, чутко откликнулся на ядовитую подковырку:

— Канат отказал, а я за заводской брак не ответчик.

— Нет, мы тут за все ответчики, — возразил Груздев, наблюдая, как специалисты из котлонадзора проверяют швы сварки переносными рентгеновскими аппаратами. — Каждую мелочь надо проверять!

Выйдя из здания ТЭЦ, Надя тоже направилась к цеху реформинга, куда шли свободные от вахты инженеры и рабочие и где кинооператоры готовились запечатлеть на пленку подъем колонны.

Теперь девушка была совершенно увлечена своей работой, но, постигая тайны химических процессов и сложность автоматики, с трудом разбиралась в том, что происходило в ее душе.

Восхищаясь достижениями техники, она с особенной остротой ощущала силу горьковских слов: «Человек — это звучит гордо». Но почему же до сих пор никто не раскрыл, что такое любовь гордого существа — человека, почему она так часто унижает его?

Когда в памяти Нади всплывала последняя встреча с Ахмадшой, — его глаза, с отчаянной радостью устремленные на нее, ощущение того, как он держал ее за плечи, — странное спокойствие овладевало ею. Даже воспоминание о вспышке ярости, побудившей ее ударить недавно любимого человека, не вызывало ни боли, ни стыда. Кажется, она хлестнула его по глазам? Ну и пусть! Чтобы не лгал, перекидываясь от одной девушки к другой, словно переметная сума. Расправилась без пощады — и вот, пожалуйста, наступило какое-то умиротворение, хотя никогда не была она ни жестокой, ни мелко мстительной.

Так перечеркнула Надя одну из самых ярких страниц своей жизни. А дальше что? На сердце пусто, и только еще сильнее тяга к работе, к людям, вместе с которыми она делает большое дело.

На днях поступил заказ из Московского ботанического сада — сделать такую же «кормилицу», как на парниках Камского завода, и уже несколько вечеров Мустафа Айнетдинов и Надя допоздна сидят со слесарями. Раньше она представляла себе слесаря сильным рабочим в промазученной спецовке, с молотком или гаечным ключом в мозолистых руках. А в цехе контрольно-измерительных приборов девушки в аккуратных халатах у столов-верстаков орудуют отверточками, щипчиками, маленькими «кусачками». Понятно: тут приходится иметь дело со сверхточными приборами.

Вот все вместе и мудрят, как лучше выполнить московский заказ. Пучкова даже возревновала, заявив, что к ее заказу подходили не так серьезно.

— Ты пойми, что мы стараемся на экспорт, — внушала ей Надя. — Пусть и от камцев будет вклад в строительство Москвы.

Недавно Барков и Федченко передавали опыт по дизельному топливу приезжавшим на завод инженерам из заграницы. Часто наведываются делегации на полипропиленовую установку, и везде так или иначе участвовал Груздев. Этот неугомонный человек с каждым днем сильнее покорял Надю. Особенно доброе чувство вызывало в ней то, что при введении автоматики он переводил людей, оставшихся без работы, в новые, созданные им цехи. Это по-хорошему настраивало и весь коллектив завода.

Вот еще первый в стране цех каталитического реформинга — давняя мечта Груздева, за осуществление которой он долго и яростно боролся. Драгоценный металл — платина (один килограмм на тонну глины), добавляемый в катализатор, активирует процесс переработки вторичного сырья, и при жестком режиме (повышении температуры и давления) вырабатывается высокооктановый бензин — девяносто пять пунктов. За этот бензин завод получил знак качества, единственный в стране.

«У Алексея Матвеевича все впервые и все единственное», — с теплой улыбкой подумала Надя и, увидев ажурные фермы стрел, ускорила шаги. Кругом кипит работа: обмуровщики кладут под в металлическом корпусе еще одной печи размером в двухэтажный дом, где будет температура до восьмисот градусов; изолировщики заканчивают теплоизоляцию. Хлопочут такелажники знаменитого Маховкина, совсем не обескураженного тем, что его ребята уронили недавно колонну на владения Голохватовой.

10

— Раньше монтажники и сварщики, как ласточки, лепили такие колонны, наращивали, сваривали и оснащали их постепенно с помощью подъемных кранов и лесов. А теперь они делают всю сборку на земле, а потом поднимают. Сами на нашем заводе это предложили. Экономия средств почти вдвое, и люди работают без риска. У нас народ творческий, дерзающий, — с гордостью говорил Груздев, посматривая краем глаза в блокноты корреспондентов (не наврали бы чего!) и вдруг почувствовал: пришла Надя!