Харлан Эллисон - Миры Харлана Эллисона. Т. 3. Контракты души

• Название: Миры Харлана Эллисона. Т. 3. Контракты души
• Автор: Харлан Эллисон
• Издательство: Рига: Полярис, 1997. — 382 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-88132-293-2

Его называют «Льюисом Кэрроллом двадцатого века». За сорок лет своей карьеры Харлан Эллисон собрал восемь с половиной «Хьюго», три «Небьюлы», пять премий имени Брэма Стокера (за лучшее произведение в жанре «хоррор»), включая награду «за вклад в развитие жанра», две премии имени Э. А. По (за лучший американский детектив), «Серебряное перо» журналистики от международного ПЕН-клуба и — единственный — четыре премии Гильдии писателей Америки за лучший сценарий года, не говоря уже о наградах помельче — больше, чем любой другой писатель.

Его имя стало синонимом не только грандиозного успеха, но и выдающегося литературного мастерства. А еще — сильной воли, твердого характера, необычайной требовательности к себе и другим, к слову и делу.

Невозможно перечислить все достижения писателя на его творческом пути. По мотивам его рассказов снимались такие фильмы, как знаменитый «Терминатор» и фантастический телесериал «Вавилон-5». Произведения Харлана Эллисона не раз включались в антологии лучших рассказов года. А по сборникам его эссе о телевидении обучаются студенты в сотнях университетов.

Теперь самый выдающийся из современных американских прозаиков, представляет свои произведения российскому читателю. Лучшие из 1700 рассказов, написанных им за долгие годы, включены в это собрание, одобренное автором лично. Специально для российских читателей Харлан Эллисон написал новые предисловия ко многим рассказам, вошедшим в золотой фонд мировой литературы.

_{Все лица, места и организации, упомянутые в данном издании, кроме тех, чье существование является общеизвестным, вымышлены, и любое их сходство с реально существующими либо существовавшими лицами, местами и организациями совершенно случайно.}

---

Когда слизняк соскользнул с останков фоксмартина, Верна закричала и метнулась прочь от маслянистого серого червя, направившегося прямо к ней. Берни принялся отчаянно ругаться. Гребби бросился вперед.

— Что, черт подери, ты можешь тут сделать? — спросил Берни, схватив за руку своего напарника. Мы ее упустили, вот проклятье!

Однако Верна бросилась прямо к ним, а слизняк вытянулся, стараясь заполнить собой проход, он струился за ней, точно приливная волна. Да, да, она видела… образ растоптанного, лишенного жизни существа… видела тысячи раз, словно одно зеркало отражалось в другом, а то-в третьем… и так до бесконечности, тень за спиной реальности… только она не знала, что все это значит… не хотела знать! Обслуживая инопланетян — каким бы извращенным и мерзким ни было это занятие, — она получала единственно доступную ей возможность сохранить рассудок, жить дальше, надеяться на то, что рано или поздно найдется выход, что она сможет покинуть Землю. Да, она знала, что фоксмартин умрет, но разве это имело какое-нибудь значение? Он ведь не человек — так, нечто, существо, которое, будь оно в здравом уме, ни за что не стало бы вступать в сексуальные отношения с человеком; ему это было необходимо, потому что люди каким-то там образом его возбуждали. А теперь она оказалась в ловушке…

Верна бросилась к Гребби и Берни, а слизняк продолжал неистовствовать, издавая возмущенные булькающие звуки. Он был в ярости, он рассвирепел, он продолжал тащиться за ней, волнуясь и раскачиваясь всем телом. Гребби сделал шаг вперед, Верна наскочила на него, и они оба отлетели к стене. Берни развернулся и бросился бежать в ту сторону, откуда они пришли. Громадная тень, слизняк-инопланетянин вдруг словно распух, стал в три раза больше, чем был до сих пор, и заполнил собой вход в аллею.

Берни увидел впереди свет и бросился к нему.

Неожиданно он почувствовал, как земля у него под ногами задрожала, что-то посыпалось в механизме внизу, какие-то части… В ушах раздался оглушительный вой, и он понял, что слышит его уже некоторое время. Вдруг ему показалось, что сама аллея тяжело вздохнула, его отбросило в сторону, лицом в расплавленное окно обреченного здания. Металлический тротуар вспучился, Берни, отчаянно размахивая руками, наконец упал и сполз вниз по стене. Сидя на куче искореженного металла, не сводя глаз с входа в аллею, он вдруг увидел, что тело инопланетянина окутало голубое, а потом оранжевое сияние.

Верна лежала совсем рядом со слизняком, так что жар обжег ей ногу. Толстый маленький человечек, тот, с которым она столкнулась, остался где-то под ее врагом. Он умер. Покинул этот мир. Как и фоксмартин.

А вот слизняк ревел от боли, рос прямо на глазах, становился все больше и чудовищнее, вот он уже добрался до окон второго этажа. Верна не понимала, что происходит. Слизняк взвыл еще отчаяннее, еще громче… Она почувствовала горький запах озона, горящего стекла, кипящей смазки, серы.

Слизняк-инопланетянин вспыхнул синим, потом оранжевым огнем, казалось, он светится изнутри… Затем сморщился, растекся, издал последний, чмокающий стон боли и сгорел. Верна на четвереньках отползла подальше, в сторону выхода из аллеи, света и ошеломленного человека, поднимающегося на ноги. Может быть, он ей поможет.

— Эта мерзкая штука убила Гребби. Не знаю, что там произошло. Совершенно неожиданно все вокруг как будто взбесилось. Машины, расположенные под землей, всю ночь издавали странные звуки; похоже, возникла перегрузка, не знаю. А может быть, виновата та мерзкая тварь — какая-нибудь ее часть попала под плиты ограждения и повредила машину, вот все и взорвалось. Мне кажется, она погибла, как на электрическом стуле… не знаю я. Но девица здесь, и у нее есть то, что вам нужно, а я хочу получить всю сумму — мою долю и долю Гребби!

— А ну-ка не кричи, подонок. Моя пациентка может прибыть в любой момент.

Верна лежала на операционном столе и наблюдала за ними. Видела их. Тени внутри теней внутри теней. Отражения. «Заплатите ему, доктор, — подумала она, — это не имеет никакого значения. Он скоро умрет. И вы тоже. А то, что произошло с Гребби, можно назвать удовольствием по сравнению с тем, что ждет вас. Да благословит тебя Бог, Сидни, оставайся там, где ты есть». Ей ничего не изменить, не залить спиртным возникающие перед глазами картинки, не забыться, погружаясь в вонючую плоть существ из других миров и с других звезд. Но через несколько минут, всего через несколько мгновений она освободится от своей тяжкой ноши; ей даруют мир, хотя они и сами об этом ничего еще не знают. «Заплатите ему, доктор, и давайте уже займемся делом».

— Неужели нужно было избивать ее?

— Я ее не избивал, черт вас подери! Ударил всего один разок, я всегда так делаю. Она не ранена. Вам же все равно нужны только глаза. Давайте платите!

Кнокс-доктор достал деньги из небольшого мешочка, висевшего на поясе комбинезона, отсчитал кредиты, количество которых удовлетворило охотника, и спросил, словно эта мысль пришла ему в самый последний момент — так ребенок пытается отыграть хотя бы одно очко уже после того, как он окончательно сдался:

— В таком случае почему она вся в крови?

— Отвали, док, — прорычал Берни и принялся считать деньги. — Она пыталась сбежать от того червя. И падала раз двести. Я же говорил. Если вас не удовлетворяет товар, который я доставляю, поищите себе другого охотника. Ну-ка скажите мне, сколько еще охотников доставили бы вам парочку серо-голубых глазок за такое короткое время? Стоило вам позвонить, и вы получили все, что хотели.

Доктор Брим не успел ответить на его вопрос. Радужная оболочка входа расширилась, и в Кнокс-шоп ввалились три громадных флоридца, быстро обошли операционную, проверили хранилище, офис, консультационный кабинет, мусорные контейнеры, а потом вернулись к радужной оболочке входа и с оружием в руках встали возле нее.

Брим и Берни молча за ними наблюдали, охотник, помимо воли, был восхищен их сноровкой и готовностью исполнить любой приказ. Они были представителями планеты с повышенной гравитацией, Берни однажды видел, как флоридец пробил кулаком пластину из пластистила толщиной в два дюйма.

Один из инопланетян прошел сквозь радужную оболочку, что-то сказал — ни Берни, ни доктор не видели кому, — а потом снова вернулся в операционную. Прошло несколько мгновений, и стало слышно, как по проходу в Кнокс-шоп двигается группа людей.

Кристабель Парсонс 26 появилась в операционной, жестом отпустила телохранителей; остались лишь те трое, что вошли первыми. Затем она хлопнула руками по бедрам, активизировав механизм протезов, поддерживавших ее ноги. Она стояла, гордо выпрямившись, и оглядывалась по сторонам.

— Доктор, — сказала она, небрежно кивнув доктору Бриму вместо приветствия, а потом перевела взгляд на охотника.

— Здравствуйте, директор. Рад вас видеть. Надеюсь, вы найдете…

— Довольно! — Она смотрела на Берни. — Этот человек должен умереть?

Берни попытался что-то сказать, но Брим быстро, испуганно проговорил:

— Нет, нет, конечно же, нет. Этот джентльмен очень помог в том, чтобы привести наш план в ис пвлнение. Он как раз собирался уходить.

— Да, я ухожу.

Старуха жестом подозвала одного из охранников, и флоридец схватил Берни за плечо. Охотник поморщился, хотя тяжеловес сейчас явно выступал в роли швейцара. Он потащил Берни в сторону радужной оболочки; ни тот ни другой в операционную не вернулись.

— А присутствие этих… э-э, джентльменов необходимо, директор? — спросил доктор Брим. — Нам предстоит очень сложная операция, и они могут…

— Они будут помогать, — железным голосом проговорила Кристабель Парсонс 26.

Потом снова коснулась своих бедер, что-то там нажала, и протезы образовали вокруг ее высохших ног нечто, напоминающее паутину. После этого она прошла через операционную и приблизилась к Берне, неподвижно лежавшей на операционном столе. Брим удивился тому, что его клиентка не замечает холода, царящего в помещении: он по-прежнему дрожал в своем утепленном комбинезоне, она же была одета в полупрозрачное одеяние из мерцающих перьев. Казалось, могущественная старуха не обращает ни малейшего внимания на холод Кнокс-шопа.

Кристабель Парсонс 26 подошла к Берне и заглянула девушке в лицо. Верна закрыла глаза. Директору Минэ не дано было узнать, почему девушка не могла на нее смотреть.

— Я обладаю исключительным качеством, дитя, качеством абсолютной честности. Если ты будешь вести себя хорошо, я сделаю все, чтобы ты ни на секунду не пожалела о случившемся.

Верна открыла глаза. Кристабель Парсонс 26 с шумом выдохнула.

Они были именно такими, как нужно. Серо-голубые, внутри клубится дивный, жутковатый туман, великолепные, потрясающие глаза.

— Что ты видишь? — спросила директор.