Андреа Семпл - Проверка на любовь

• Название: Проверка на любовь
• Автор: Андреа Семпл
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-8189-0294-3

Молодая талантливая журналистка и психолог Марта C. сотрудничает с модным изданием «Глосс». Она ведет женскую рубрику, в которой дает советы и рекомендации одиноким и замужним дамам, столкнувшимся с проблемами в личной жизни. Но все теоретические знания Марты оказываются бесполезными, когда у нее начинаются собственные любовные неурядицы. Дело доходит до того, что руководители журнала «Глосс», наблюдая за душевным смятением молодой женщины, уже готовы уволить ее за профессиональную непригодность. Водоворот событий все глубже затягивает Марту, бросая ее из одной крайности в другую…

---

Алекс поворачивается к Дездемоне. В какое-то мгновение мне показалось, что сейчас он очнется и, как Отелло, придушит ее прямо здесь.

Но ничего подобного не происходит.

И уж тем более он не собирается ломать нос Люку. Вместо этого он искусно переводит свои эмоции «на медленный огонь» и начинает говорить, используя в своей речи фразы, напоминающие названия песен:

— Как долго все это длится? Не желаете поделиться информацией?

Дездемона и Люк отвечают одновременно:

— Неделю (это говорит Дездемона).

— Три месяца (Люк).

Три месяца. Попробуем мысленно вернуться назад.

— Мой день рождения, — вслух вспоминаю я. Танцзал «Фабрик». Там-то они вдвоем неожиданно и потерялись.

— Послушайте, давайте обойдемся без сцен, — предлагает Дездемона. Это заявление странно слышать от женщины в одной туфле, с торчащим из-под мышки лиловым бюстгальтером. — Алекс, прошу тебя, дорогой. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Прошу, Алекс, пойми, прошу.

Алекс смотрит на нее и не может поверить:

— Да, очень похоже на правду, Дез, не так ли? — И тут его, наконец, прорвало: — Вот что я думал, познакомившись с тобой. Господи, как же безграничны запасы любви и преданности у этой девушки! Она, конечно же, очень любит меня. Так я решил. И как же мне повезло, что я женюсь именно на ней, на той самой, что только что держала во рту член какого-то придурка.

— Эй-эй, полегче, — жалобно бормочет вышеупомянутый Придурок.

— Но, Алекс, насрать мне сто раз на этого гребаного Люка. Я люблю тебя.

Глаза Люка вылезают из орбит:

— Что ты сказала?!

— Да брось ты, Люк, ты самый несчастный ублюдок на этой земле.

— Но ты мне говорила…

Вот это уже лучше.

— Что? И ты мне поверил? Неужели ты решил, что я брошу Алекса ради тебя? Спустись с небес на землю. — Слова Дездемоны звучат, словно звонкие пощечины, и лицо Люка искажается от боли. — Ты искренне поверил, что я предпочту тебя ему? — Невольно я обращаю внимание на ее голос, вернее, на интонацию. Она изменилась или, скорее, стала прежней, такой, какой была у Дез еще в школьные годы.

— Нет. Скорее всего тебе хотелось нас обоих. — Голос Алекса приобретает относительное спокойствие.

Дездемона делает неловкий, спотыкающийся шаг, едва не вляпываясь в собачье дерьмо. При этом ее светлые волосы, подхваченные порывом ветра, поднимаются почти вертикально.

— Неужели ты не видишь, неужели ты не понимаешь, что дело вовсе не в Люке. И дело не в тебе. А дело в… а дело в… — Так и не сообщив нам, в чем же действительно дело, Дездемона поворачивается ко мне, и ее ледяные голубые глаза замерзают окончательно.

— А тебе, твою мать, небось нравится все это, да? Увидеть все это. Хотя бы, твою мать, разок в твоей гребаной жизни такое было, твою мать?

Как ни странно, я в жизни не слышала, чтобы Дездемона сквернословила, даже в школе. А тут в течение пяти секунд она трижды вспомнила мать и еще кое-что. Неплохо, мать твою!

Дездемона выдохлась и заткнулась. Зато Люк, отвернувшись от нас, приступил к самобичеванию («О глупец, глупец, какой же я глупец!» — почти нараспев повторяет он, словно трагик в любительском спектакле.)

И тогда, словно подстрекаемая ненавидящим взглядом Дездемоны, я начинаю выкладывать ей все факты.

Факт первый. Она утащила у меня моего бой-френда в мой же день рождения (нехилый подарочек, не так ли?)

Это плавно перетекает в Факт второй: к разрыву отношений между мной и каким-то Придурком.

Факт третий. Она решает выйти замуж за Алекса, продолжая трахаться за его спиной.

Факт четвертый. Она всякий раз демонстративно утирала мне нос, описывая свою фантастическую — мать ее! — жизнь, и даже пригласила стать у нее на свадьбе подружкой.

Затем следует Факт пятый. Она упорно продолжает свои игрища, хотя уже поломала жизнь троим.

Факт шестой, факт шестой…

Я уверена, что существует еще что-то, просто сейчас это не приходит мне в голову. Да это и неважно. Пяти фактов хватает по самые уши. Дездемона хранит молчание. На какой-то миг мне кажется, что лед в ее глазах вот-вот растает. Я ненавижу ее. Конечно же, ненавижу. И наверное, ненавидела всегда. Так же, как она ненавидела меня. И все это скрывалось за ширмой нашей «дружбы». Все это оказалось фальшивкой, так же, как и ее неестественно голубые глаза.

И теперь, когда я гляжу на ее растрепанные волосы, футболку, надетую второпях задом наперед и лиловый бюстгальтер, валяющийся у ее босой ноги — я начинаю понимать, что таковой Дездемона и является на самом деле. На животном уровне. И хотя чувство ненависти к ней я продолжаю испытывать, оно смешивается уже с чем-то более мягким. Не жалостью, конечно, но чем-то похожим.

— Все кончено, Дез. — Голос Алекса рассекает воздух, как невидимый меч, разрубая Дездемону на мелкие кусочки. — И не из-за тебя с Люком, а из-за меня с Мартой.

Что?

— Что? — одновременно вырывается у Люка и Дез.

Алекс с убедительным запинанием продолжает:

— Дело в том… что… Я и Марта… Марта и я… м-м-м… мы любим друг друга. — Затем он делает два шага по тротуару, останавливается передо мной на расстоянии для поцелуя и, подмигнув мне так, чтобы нашей онемевшей аудитории этого не было видно, запечатлевает закатно-солнечный поцелуй на моих губах.

Я отвечаю ему в том же духе и заключаю его в объятия. Мы являем собой классическое клише страсти и любви.

— Ах ты, сучка! — взвизгивает Дездемона. — Подлая блудница! (Это она вынесла еще с той поры, когда мы любили цитировать Шекспира.)

А-а-а! Я чувствую, как мою голову оттаскивают от лица Алекса. Та самая женщина, которая недавно просила обойтись без сцен, теперь схватила меня за волосы и трясет, как сошедший с ума кукловод — марионетку. Черт! А ведь это дьявольски больно!

Алексу каким-то образом удается освободить меня от ее по-школьному дикой хватки. Вырвавшись из ее цепких рук, я замечаю, что на другой стороне улицы собралась уже толпа зевак. Очевидно, публика решила, что присутствует на съемках «Джерри Спрингер Шоу».

— С тобой все в порядке? — заботливо интересуется Алекс.

— Да, — отвечаю я, потрясенная физически, но не сломленная морально.

Ну пожалуй, хватит, а то вас, наверное, уже тошнит. На лицах Дездемоны и Люка застыло такое выражение, будто их вот-вот вывернет наизнанку прямо на тротуар.

— Пошли отсюда, Марта, — заявляет Алекс, хватая меня за руку. Мы уже уходим, когда Алекс оглядывается и бросает через плечо: — Мы будем вас навещать.

Уже сворачивая за угол Монтано-стрит, я тоже оглядываюсь, и Люк ловит мой взгляд. Он молча смотрит мимо смешанной с грязью Дездемоны, и в глазах его читается вопрос, на который у меня не найдется ответа.

Их уже не видно, а мы продолжаем идти, держась за руки.

Глава 34

Крути бутылочку.

Когда мне было тринадцать лет, эти два слова вызывали у меня только одну реакцию: страх. Самый настоящий панический страх.

Понимаете, дело не в том, что я боялась мальчишек. Напротив, в этом возрасте они меня очаровывали. Я подолгу наблюдала за ними с довольно значительного расстояния. Мне было интересно смотреть на то, как они общаются между собой: состязаются, у кого рука сильней, играют в мяч или ловят сумки, подбрасывая их в воздух, а потом попадая головой в петлю ремня.

Меня пугало другое. Мне было страшно целоваться с ними. Или скорее не столько целоваться, сколько обниматься. Я примерно знала, как надо целоваться, но вот чтобы при этом еще и обниматься — это что-то совсем другое. Конечно, мне приходилось все это видеть. И тем не менее, хотя я столько раз наблюдала, как Дездемона сливалась в поцелуях со своими бой-френдами, я все же не была уверена в том, что сама смогу все это исполнить. Я и понятия не имела о том, что происходит там, между придвинутыми вплотную губами мальчика и девочки. И мне было очень страшно даже подумать о том, что у меня может получиться что-то не так. И тогда надо мной станут смеяться. И еще приклеют ярлык «нецелуемая» или что-нибудь вроде того.

Но имелось у меня еще одно, не менее серьезное опасение: будто я умру в возрасте девяноста девяти лет, так за всю жизнь ни с кем по-настоящему и не поцеловавшись. Уже в тринадцать лет я оставалась в подавляющем меньшинстве. Я принадлежала к малочисленной группе Нецелуемых, той самой разновидности девочек, которые вымирали в той же пропорции, в которой возрастало количество приверженцев игры «В бутылочку». Между прочим, я бы куда охотней согласилась провести вечер в компании, где играют в «русскую рулетку» (что было навеяно просмотром кинофильма «Охотник на оленей»), чем терпеть унижение от того, что у меня не так получилось с поцелуем. Но, как я уже говорила, мысль о том, что мои старушечьи губы упокоятся после того, как они и так девяносто девять лет ничего не делали, серьезно отравляла мне жизнь.