Уильям Голдэм - Искатель. 1993. Выпуск №4

• Название: Искатель. 1993. Выпуск №4
• Автор: Уильям Голдэм
• Издательство: М.: Молодая гвардия, 1993 г
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1993
• ISBN: ISSN 0130 6634

_{ПРИЛОЖЕНИЕ К ЖУРНАЛУ «ВОКРУГ СВЕТА»}
ИЗДАЕТСЯ С 1961 ГОДА
_{Выходит 6 раз в год. Распространяется только в розницу.}
Содержание:

Уильям Голдэм

МАРАФОНЕЦ

Роман

Э. Б. Уайт

«ПРИЯТЕЛЬ»

Рассказ

---

— Кто там?

— Мисс Опель?

— Кто там? — Ее акцент — швейцарский, может, и славянский. Леви плохо разбирался в акцентах.

— Это Том Леви, марафонец.

— Тебе опять нужна сигарета?

Леви рассмеялся.

— Нет, ты забыла свои книги. Я решил тебе их занести, мне по пути.

— Очень мило. — Она открыла дверь.

— Вот они. — Он отдал ей книги.

Она кивнула.

— Спасибо. До свидания.

— До свидания, Эльза, — сказал Леви и добавил: — Имя и адрес я нашел на обложке тетради, мисс Опель.

— Понятно. Еще раз спасибо и до свидания.

— До свидания, — повторил Леви.

— Ты говоришь «до свидания» и стоишь на месте.

— Я подвернул лодыжку, — соврал Леви.

— Ты не хромал, когда входил в холл. Где ты прятался? — спросила она.

— Прятался? — переспросил Леви, прикидывая, не начать ли ему снова извергать гнев, как в фойе, когда она в первый раз обвинила его в приставании.

— Я вернулась сразу, как только вспомнила про книги. Их на столе не было и твоих тоже.

— Даже не знаю, как это получилось, — смутился Леви. — Я сидел и занимался все это время.

— Значит, я что-то напутала. Спасибо, мистер Леви. До свидания. — Она закрыла дверь.

— За стойкой библиотекаря, там я прятался, — ответил Леви из коридора.

Она открыла дверь, пристально взглянула на него.

— Почему?

— А больше негде было спрятаться.

— Нет, зачем ты вообще прятался?

— Ну, не хотел, чтобы ты видела, как я ограбил тебя.

— Тебе и сейчас неудобно?

— Да. Очень.

— Поэтому ты потеешь?

— Отчасти. Я бежал сюда бегом. Я всегда бегаю.

— Ты всегда преследуешь людей, которые садятся за твой стол в библиотеке? Это у тебя что — навязчивая идея?

Леви покачал головой, кивнул, пожал плечами, опять кивнул.

— Просто ты хорошенькая. — Не то он опять сказал, понял Леви, когда произнес эти слова.

— Ну и что, я ведь не виновата в этом.

— Знаешь, не могу я как-то распространяться насчет твоей красоты, я тебя совсем не знаю, может, ты просто кукла набитая, зачем мне врать тебе?

— Но ты хочешь узнать меня?

— Да, мэм.

— Потому что я хорошенькая?

— Да.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать пять.

— Ты всегда так неуклюж с женщинами?

— Как-то не получается…

— Мне тоже двадцать пять, а тебе, может, лет через десять исполнится двадцать шесть. Я работаю сейчас сиделкой, и у меня нет времени.

Но я бы сделал тебя счастливой, хотел сказать Леви. Потом он подумал: слушай, олух, не скрывай такие мысли, скажи ей, терять нечего.

— Знаешь, я бы сделал тебя счастливой.

Она удивилась.

— Да, это правда, — быстро заговорил Леви, — я все разузнал о выхаживании больных. Я способный, и мы часами болтали бы о разных перевязках…

Она рассмеялась.

— Мы ведь еще увидимся? Ну скажи «да»!

— Нельзя так выпрашивать…

— Я не выпрашиваю, черт побери. Я лучше всех окончил колледж, я шел впереди в группе стипендиатов Родса, милая. Люди с таким прошлым не выпрашивают ничего у глупеньких курящих сиделок. Разве сиделки курят? Если ты не видишь разницы между выпрашиванием и мольбой, со мной у тебе ничего не выйдет.

— Если я соглашусь встретиться еще раз, ты заткнешься?

Моя берет, подумал Леви. Вот это да! Он быстро кивнул.

— Ну ладно, — сказала она, помолчав. — Ладно. Мы с тобой встретимся. — И потом вдруг провела пальцами по его щеке. — Но ничего хорошего из этого не выйдет.

— Кто знает, — Бэйб посмотрел ей в глаза. Она казалась печальной и от этого стала еще краше.

Эльза потерла ладонью его щеку.

— Я знаю, — мягко ответила она.

Оставшись одна, она выкурила сигарету, потом другую. Потом взяла трубку телефона и позвонила Эдхарду.

— Он ужасно милый, — произнесла она, — наивный и очень добрый.

Некоторое время она молча слушала.

— Извини, что голос звучит утомленно. Нет, ничего, я просто устала.

Опять молчание.

— Да, можно сказать, он счел меня привлекательной.

Молчание.

— Сколько у меня времени?

Долгое молчание.

— Я постараюсь. — Она закрыла глаза. — Если повезет, через неделю он будет любить меня.

8

Бэйб достал свой старенький «ремингтон» и принялся печатать.

«Док? Это я, лучше присядь. Присядь, это важно, у меня невероятное, тяжелое к тебе дело. Ты уже подумал, бой ты мой, опять я влюбился, еще раз по уши втрескался.

Точно.

Док, Док, не знаю, с чего начать.

Начни с передних зубов, расскажи, как ее череп, покрытый редкой растительностью, поблескивает при луне.

Не угадал.

Нормальные зубы и волосы? Странно. У последней перьев было не больше, чем у гусеницы. Гм-мм. Значит, нет сисек, но великий ум. Или, может, три сиськи и великий ум? Так?

Не так, и пошел к черту!

В школе она, наверно, была защитником в хоккейной команде. Икры, как у Бронко Нагурски, плечи, как у Лэрри Кшонки, но фигура в общем красивая от физических упражнений.

Заткнись и слушай. Я знаю ее чуть больше недели, и каждый раз, когда я захожу за ней, я схожу с ума. С каждым днем она все потрясней, нежнее, божественнее, совершеннее, безупречнее, идеальнее, утопичнее, превосходнее, безукоризненнее.

И я в своем уме.

А то я могу сводить тебя к психиатру.

А теперь о ее недостатках: зовут ее, как ни прискорбно сообщить, — Эльза Опель.

Это ничего, я как-то ездил на машине, которая тоже звалась «опель».

Она моего возраста, швейцарка и сиделка…

Это не так страшно, а если бы она была стюардессой?

Она без недостатков. Потрясающая! Всю жизнь я пускал слюни, глядя на подружек моих приятелей.

Так она вызывает слюноотделение? Это ты хочешь сказать? Ну и что. Нормальный процесс. И вообще это лучшее, что можно со слюной делать. Ее, кстати, мало в организме, слюны этой. Есть еще какие-нибудь достоинства? Говори сейчас.

Все ошибаются. Но не в этот раз. Док, растряси зад, я буду чертовски рад, приезжай и взгляни на нее. Нью-Йорк не так уж далеко, давай. Хочу посмотреть, как у тебя от нее мурашки по спине побегут, ей-богу хочу. Да, забыл тебе еще об одном сказать.

Давай, добивай меня.

Она меня любит. Правда. Прекрасная девушка, прекрасная, несравненная, милая, понимающая девушка, и я для нее что-то значу. После всех мерзких лет я просто блаженствую.

Бэйб». 9

Сцилла лежал в кровати и жмурил глаза. Во сне он был слишком медлителен, это плохо, даже во сне такого раньше не было. И кто бы мог подумать, бил его Менгеле.

Менгеле, начальник экспериментального блока в Освенциме, врач, которого называли Ангел Смерти, тот, который чуть не сошел с ума, пытаясь вывести породу голубоглазых людей, как собачник пытается вывести породу с укороченными ушами.

Они были в лаборатории Менгеле в Освенциме, но Сцилла оставался спокоен. Он возвышался на полголовы над ста шестьюдесятью восемью сантиметрами доктора-убийцы, более того, дверь в комнате была открыта и вела на свободу. Сцилла никогда не был в Освенциме, не встречал Менгеле, но во сне бывает всякое, и сейчас это всякое как раз и происходило.

— Я в отчаянии, — сказал Менгеле.

— Почему?

— Не могу добиться нужного оттенка голубизны глаз у младенцев. Вчера от бессилия швырнул ребенка в огонь. Зря это я, конечно, нельзя давать эмоциям волю.

— Для нас это важно, — согласился Сцилла.

— Я просто благодарю Бога за то, что он послал вас мне на помощь.

— Чем я могу помочь вам?

— Мне нужна кожа. Для трансплантации, а у вас как раз тот оттенок, какой мне нужен.

Сцилла пожал плечами.

— Лоскуток кожи — ерунда. Берите.

— Нет, нет, — покачал головой Менгеле, — лоскутка мало, мне нужна вся кожа, до последнего кусочка, мне надо ободрать вас целиком.

— Не думаю, — возразил Сцилла, — что мне это понравится. — Он сделал маленький шажок в сторону открытой двери, ближе к свободе.

Менгеле не пошевелился.

— Выслушайте меня, я предлагаю вам огромное благо.

Сцилла покачал головой.

— Если я останусь без кожи, люди будут видеть меня насквозь.

— Это и есть мой дар, разве вы не понимаете? Все будут видеть вас насквозь, и вам не придется больше лгать. Подумайте, какой груз упадет с ваших плеч — необходимость лгать. Ложь вам больше не будет нужна, так как кожа перестанет скрывать ее, и все будут видеть, что вы говорите правду. Вы ведь достаточно уже наговорили лжи, признайтесь.

— Да, это так.

— И вы хотите положить этому конец, признайтесь? Вы лжете так часто, разве вам никогда не хотелось резануть правду?

— Хотелось.

— Ну вот, я вам и предоставлю такую возможность. Вечная правда. Покой. Спокойствие, которое ведомо только честным людям.